Пылкий романтик - Мэдлин Хантер

– Что такое? – удивилась Пен. – Что ты там увидела?

– Да так, ничего... – Шарли поспешила вернуть фраки на место.

– Дай-ка посмотреть! – Подойдя, Пен снова отодвинула фраки.

То, что она увидела, заставило ее похолодеть: веревки, кожаные ремни, плетки, еще что-то, напоминавшее орудия пыток.

– Ну что? – усмехнулась Шарли. – Кто был прав? Тщательно же работал твой Найтридж, нечего сказать!

– Ну, может быть, в шкаф он не лазил... Мог ли он представить, что обнаружит здесь такое?

– А не мешало бы ему слазить и в шкаф! Пен поспешила закрыть гардероб.

– Кажется, я догадываюсь, – проговорила она, – кто приходил к графу той ночью. Я могу себе представить, каких гостей принимал Глазбери втайне от всех, даже от слуг. Наивно было бы думать, что, лишившись меня и Клео, он смирился с тем, что у него больше не будет партнерш, с которыми он мог бы удовлетворять свои извращенные желания. Поэтому он в последнее время предпочитал жить в Лондоне. Здесь ему легче было найти продажных женщин, готовых за деньги исполнить любую прихоть клиента.

Шарлотта посмотрела на нее.

– Ты еще не имеешь полного представления о степени извращенности твоего мужа, Пен.

– Ты о чем? – удивилась та.

– После того, как с твоей подачи проделки Глазбери стали одной из главных тем светских сплетен, нашлись и те, кто, как оказалось, знал кое-какие подробности, неизвестные тебе. Твое предположение о том, кто бы мог убить графа, может вполне оказаться верным. С той лишь поправкой, что это могла быть и не женщина. Как выяснилось, его сиятельство не брезговал и мужчинами. И не обязательно этот человек приходил к нему за деньги. Есть немало таких, что готовы делать это и без денег, по собственной воле.

Пен разговаривала с Цезарем в библиотеке. Разговор с негром был наедине. Шарлотта на время осталась в гостиной.

Это был высокий и крупный мужчина. Еще внушительнее он выглядел в ливрее и парике. Пен вспомнила, что Глазбери нравилась импозантность Цезаря. Граф считал: лакей у такой важной птицы, как он, и должен выглядеть внушительно. В вышколенной манере Цезаря графу виделась подобострастность. Пен же привыкла видеть в солидности чернокожего слуги свидетельство гордого и независимого характера.

Глядя на Цезаря, Пен не могла определить, сколько ему лет. Сорок, пятьдесят? Седина в волосах, возможно, выдала бы возраст Цезаря, но пышный парик совершенно скрывал шевелюру негра. А может, и шевелюры давно нет? Только лысина? Белому человеку нелегко определить возраст чернокожего. Джулия, например, выглядит лет на шестьдесят. А может быть, на самом деле ей уже все девяносто?

– Цезарь! – начала Пен. – Я не стану терзать вас вопросами, потому что знаю: вы на них все равно не ответите.

– Воля ваша, мэм.

– Моя воля, Цезарь, в том, чтобы вы выслушали меня и хотя бы немного призадумались. Я все-таки уверена, что вы знаете, кто приходил к графу той ночью. Возможно, вы не признаетесь, боясь, что вас сочтут сообщником. Или вы не хотите порочить репутацию графа. Или еще что-нибудь. Но я уверена, что и вам, и Джулии известно больше, чем вы сказали мне.

– Мы не лгали вам, мэм.

– Но и не говорили всей правды. – Пен подошла к Цезарю вплотную. – Из-за вашего молчания, Цезарь, невинный человек сейчас сидит в тюрьме. Если его казнят, виноваты в этом будете вы!

Цезарь молчал. Судя по его виду, смерть какого-то белого, будь то граф Глазбери или адвокат Хэмптон, мало волновала его.

– Вы помните Клео, Цезарь?

Эти слова каким-то образом подействовали на негра. На мгновение в глазах его что-то такое живое мелькнуло, но сразу погасло. Уже в следующее мгновение-взгляд Цезаря снова затянулся пеленой безразличия.

– Так вот, Цезарь, от графа ее спас не кто иной, как Джулиан Хэмптон. Вы знали об этом? Еще до того, как я ушла от графа, Джулиан добился, чтобы Глазбери оставил Клео в покое и вообще больше никогда не смел проделывать подобные вещи ни с кем из слуг. Это он заставил графа не скрывать от вас, что вы больше не рабы с тех пор, как ступили на землю Англии. Это Джулиан спрятал Клео у женщины, которая заботилась о ней все эти годы. Он регулярно давал Клео деньги на жизнь. Назовите мне хотя бы еще одного человека, кто бы так много сделал для Клео и для всех вас! И вот теперь своим молчанием вы обрекаете его на виселицу. А он ведь дал вам свободу!

Цезарь отвел взгляд, тупо уставившись на мраморную каминную плиту.

Последние сомнения оставили Пен: этот человек действительно знал больше, чем хотел говорить. И спасти Джулиана Пен могла только одним способом – заставить Цезаря говорить. Говорить о том, что ему известно.

– Цезарь, судьба мистера Хэмптона сейчас в ваших руках. Если вы все-таки желаете его спасти, должны пойти к мистеру Найтриджу и рассказать ему, что же случилось той ночью. Какие-то детали можете опустить, если боитесь чем-то навредить себе, но главное вы все-таки должны рассказать.

Негр снова перевел взгляд на Пен, но смотрел как-то странно, словно сквозь нее. Губы его были плотно сжаты.

Пен готова была выть от злости, готова была броситься на Цезаря с кулаками. Всего нескольких его слов могло бы хватить для спасения Джулиана, а он молча стоял перед ней, и Пен никаким способом не могла добиться от него правды. Из страха ли, из гордости или из-за того, что Пен ни в грош не ставил, Цезарь оставался глух к ее мольбам.

Если завтра Джулиану суждено быть повешенным, Пен никогда не простила бы этого ни себе, ни этому бесчувственному болвану.

Потеряв терпение, едва сдерживая себя, Пен направилась к дверям.

– Хорошо, Цезарь! – произнесла она, уже совершенно не владея собой. – Если ваше молчание будет стоить мистеру Хэмптону жизни, я не успокоюсь, пока не докопаюсь до истины! Чего бы это ни стоило, я узнаю, что же произошло той проклятой ночью и какова в этом ваша роль!

На следующее утро, как и следовало ожидать, уличные продавцы газет уже наперебой предлагали почтеннейшей публике подробнейшие отчеты о вчерашнем заседании суда, вплоть до некоторых стихов Джулиана. Их текст бог весть каким образом стал достоянием газетчиков. Нужно ли упоминать о том, что уже с самого раннего утра перед зданием суда толпилось еще больше народа, чем вчера? Зал, разумеется, был переполнен.

На этот раз София пришла на процесс в сопровождении мужа. Адриан Бершар лишь вчера вернулся в Лондон. Поездка его была не напрасной. Он привез письменные признания Джонса, что тот действительно похищал графиню по заданию графа. Сей факт уже стал достоянием слухов, хотя в газеты пока еще не успел попасть.

– Можно сказать, – заявила София, – что задача настроить общественное мнение в пользу Джулиана уже решена. Так, во всяком случае, мне показалось, когда я вчера сидела в обществе неких весьма уважаемых дам. Я думаю, бояться нам уже нечего! Твоего Джулиана теперь оправдают, даже если вина его будет доказана.