Щит и вера - Галина Пономарёва

– Ну вот, Дуся, счастливая ты! – внимательно прослушав прочтённое письмо, вновь заговорила Прасковья. – Вчера принесла тебе письмо от твоего старшего, Миши, а сегодня от Катерины! Не гневи Бога, Евдокия! Пусть сердце твоё успокоится. Пойду я. Не всё ещё разнесла. Ванятка, проследи за матерью, чтобы больше лежала, а ты уж сам печь протопи, прохладно у вас ноне.

– Иди, иди, Паша! Спасибо тебе, соседка, за доброту, за внимание к моему Ванятке! Иди, родная, всё хорошо. Я уже и не плачу вовсе.

И вот мать уже две ночи не спит, потихоньку плачет, даже не замечая своих слёз.

«Мама, мама, если не ты, я бы на фронт сбежал фашистов бить! – размышлял мальчик, сжав крепко кулак. – Нет, лучше в морскую школу юнг, а потом бить фашистов в море! Миша бомбит их с воздуха, а я бы на море гадов бил!» Старший брат Миша был лётчиком. Ваня несказанно гордился им! Он всякий раз, когда думал о брате, представлял себе, как тот сбивает вражеские самолёты, как они, охваченные пламенем, падают на землю, оставляя за собой чёрный хвост. «Что же с матерью делать? – продолжал размышлять мальчик. – Слабеет она с каждым днём. К Саше с Полей сходить, что ли? Может, сёстры что-нибудь придумают? Схожу завтра вечером, а то Александра в авиаполку сутками на службе, Полина на элеваторе работает дотемна, трудно застать их дома».

В своих раздумьях, мечтах и планах незаметно для себя Ваня уснул. Разбудил ребёнка негромкий голос матери:

– Ванятка, тяжко мне что-то. Истопи печь, сынок, да картошки в чугунке навари, нам на целый день хватит. Поедим, я отдохну маленько, потом на яму сходим.

Так начиналось почти каждое утро. «Ямой» все жители городка называли овраг, куда сваливал отходы здешний мясокомбинат. Почти весь город кормился в этой яме. Летом над ней стояло невозможное зловоние, зимой приходилось долбить смёрзшиеся глыбы выброшенных отходов в надежде найти хоть что-нибудь съестное. Ваню уже тошнило от дурно пахнущих кишок, которые приносились домой. Мать их перебирала, обрезала, мыла, а затем варила. Есть их не хотелось, но голод не шутит, поэтому съедалось всё. Летом было немного с пропитанием легче. Помогал небольшой огород. Мать продавала первую зелень и овощи на базаре или обменивала на молоко, творог, муку. Так и выживали.

За первую военную осень и зиму мать сильно сдала. Работать в огороде она уже почти не могла. Старшие сёстры, имевшие семьи и детей, тоже мало чем могли помочь. Ваня понимал, что все заботы о больной матери и доме ложатся на него.

– Мама, отпусти меня в морское училище! Выучусь и буду фашистов бить с моря! А то война закончится, а я так и не повоюю! – затеял он утренний разговор.

– Ишь, чего удумал! – испугалась Евдокия. – Хватит с нас Михаила с Катериной да мужей Александры с Полиной! Четверо воюют уже! В какое училище ты это собрался?

– Во Владивосток! Там мореходка, куда принимают с двенадцати лет, а мне летом уже исполнится столько!

– Да ты что, Ванятка! Это виданное ли дело? Неделю от нас ехать надо! Даль такая! А море! Ты ж его не видел никогда! Дома будем ждать наших солдат! Даже и не думай ни о чём таком! Без тебя фашистов разобьют!

– Катька придёт в форме, с боевыми наградами, а я опять «Ваняткой» останусь! Мама, я ведь уже взрослый, дома всю работу выполняю, в школе хорошо учусь! По физике и математике я в классе самый сильный! Многие учителя меня хвалят, говорят, что я способный. Да и сам знаю, что смогу поступить в училище. Отпусти, мам!

– Ванятка, дались тебе эти фашисты! Сказала же, без тебя их разгромят!

– Ты погляди, как отступили наши! Немец до Москвы почти дошёл! Видно, долго воевать ещё придётся! – не унимался Ваня. – Вот выучусь на юнгу и как раз на фронт попаду. Юнгой, я знаю, и в шестнадцать лет попасть на фронт можно!

– Да ты что, в шестнадцать лет! Господи, да не пугай ты меня, сынок. Забудь эти мысли!

Ваня замолчал, не желая расстраивать мать. Он уже решил, что в августе сбежит из дому, сядет на поезд, вернее залезет в угольный отсек грузового вагона владивостокского поезда, и уедет. Тайком от матери, Ваня насушил сухарей и даже скопил немного денег.

Наступил август 1942 года. Заканчивалось сибирское лето.

Ваня, продумав свой план о побеге из дому, решился на него в середине месяца, закончив раньше уборку овощей в огороде и сделав припасы для матери на предстоящую зиму. Накануне он написал письмо для матери и сестёр, которых просил заботиться о больной. Сердечко мальчика разрывалось между жалостью к матери и стремлением попасть на фронт. Он помнил, как тяжело ей было пережить уход на фронт сестры Кати.

– Ей можно было уйти на фронт бить фашистов, а у меня характер, как у неё! Все так говорят! Я тоже буду бить фашистов! – поддерживал себя мальчик.

И вот настал день намеченного побега.

Рано утром, когда ещё не встало солнце, положив на видное место подготовленное письмо и взяв мешок с припасёнными продуктами и вещами, Ваня прибежал на станцию, где стоял грузовой поезд, шедший до Владивостока. Мальчик уже давно изучил, как проводится приготовление составов к отправке, и в нужное мгновение он быстро залез под вагон и забился в грузовой угольный отсек. Он всё рассчитал и надеялся, что его не найдут и не снимут с поезда.

Целую неделю, в неимоверной духоте, лёжа на угольных комьях, под стук колёс товарняка Ваня ехал до желанного Владивостока. Когда состав останавливался на станциях, он, вылезая из своего укрытия, чумазый, голодный, совсем исхудавший, вываливался из ящика наружу. Мальчик набирал в банку свежей воды, иногда удавалось что-нибудь прикупить из съестного, иногда выпросить, давя на жалость базарных тётушек. Никто не обращал внимания на бездомного подростка, которых повсюду было немало.

Вот и желанный город! Каким огромным и красивым показался Владивосток ребёнку! Здание вокзала причудливой архитектуры, ярко освещённое солнцем, виделось Ване прекрасным дворцом! Глаза, ослеплённые ярким солнечным светом, болезненно резало.

Расспросив прохожих на привокзальной площади о месте нахождения морского училища, ребёнок сел в автобус, который весело покатил его к исполнению мечты.

Школа юнг, преобразованная в военно-морское училище среднего плавсостава на базе эвакуированного севастопольского, находилась близко к центру города. Как же были удивлены члены приёмной комиссии, когда увидели подростка из далёкого сибирского городка! Большей частью в училище принимали детей-сирот, родители которых погибли в боях пылающей войны. Ваня успешно выдержал вступительные испытания и был зачислен курсантом на первый курс по специальности «матрос-радист». Ему выдали новенькую форму, в общей спальне он получил свежее, белоснежное постельное бельё. Ваня чувствовал себя несказанно счастливым! Его судьба решена!

«Сегодня же напишу домой письмо! Мать поплачет, но перечить не станет! Да и сёстры всё поймут!» – радостно размышлял он.

Не суждено было подростку бить фашистов. Война закончилась раньше, чем Иван окончил военно-морское училище. Но увидеть врага всё-таки довелось.