Сова - Самюэль Бьорк

– Он рассказал подробности, – продолжил Карри, но Миа уже опять уходила в себя.

Нет. Достаточно. Хватит с нее этого.

– Они, судя по всему, получили деньги, – настойчиво продолжил коллега. – Когда приехали домой. В качестве компенсации. Хелене Эриксен открыла садоводство. А ее брат купил супермаркет. После того, как вылечился.

Миа слушала вполуха. Вороны улетели, и кладбище погрузилось в полную тишину.

– Обратись с этим к Мунку, – вздохнула она.

– Он в чертовски дерьмовом настроении, у вас с ним что-то случилось что ли?

– Слушай, Карри, – начала Миа, но почувствовала, что больше не может.

– Все очень похоже на правду, – Карри все никак не хотел угомониться. – Она десять минут звонила мне без остановки, и господи, только то, что она мне позвонила…

Что-то завертелось в ее голове, пока Карри продолжал бубнить в трубку.

– Что ты сказал? – переспросила Миа, вдруг придя в себя.

– Должны же мы проверить…

– Нет, не это. Хелене Эриксен. У нее есть брат?

– Да, именно, у него супермаркет там поблизости, но я…

Джим Фюглесанг.

– Серьезно, зачем ей звонить мне, ты же знаешь, она не хочет со мной общаться, и…

Белый фургон во дворе.

– Как бы то ни было, имеет смысл проверить, поговорить с этим священником, у нас ничего другого особо нет…

Взгляд, борода.

Там, посреди пустынного поля.

Привез продукты.

Около того белого домика, от которого у нее мурашки по телу побежали.

– Найди Мунка, – быстро сказала она и побежала по гравийной дорожке.

Логотип на боку машины.

Супермаркет.

ICA Хурум.

– Что? – переспросил Карри.

– Найди Холгера, возьми его с собой на встречу.

– Думаешь, тут что-то есть?

Миа достала из кармана ключи от машины.

– Где она работает?

– Учреждение Святой Хелены, это частная больница в…

– Пришли мне адрес, – сказала Миа, садясь в машину.

– В смысле? Ты приедешь?

– Я еду. Возьми Мунка. Немедленно.

Миа положила трубку, вставила ключ в замок зажигания и услышала шорох колес о гравий, резко нажав на газ и увидев, как прекрасное кладбище исчезает в зеркале заднего вида.

Изабелла Юнг сидела в своей маленькой комнате и чувствовала, как шевелится в животе. Еще не время, но уже скоро. Скоро все случится. Она нарядилась. Не в дырявые штаны как обычно, сегодня она выбрала платье, накрасилась, провела несколько часов перед зеркалом, не то чтобы это что-то означало, как она выглядит, но да, она все-таки решила уделить этому внимание. Расчесала волосы. Улыбалась, крутясь во все стороны.

Хочешь встретиться со мной? Тайно.

Только ты и я?

В четыре часа за сараем?

Ты моя избранная?

Пятнадцатилетняя девочка поверить не могла, что это правда, все это было похоже на сон. Все эти годы. В Хаммерфесте с мамой. Во всех этих чужих семьях, с которыми она не чувствовала себя дома. Этот робкий голос в ее голове, говоривший:

Однажды.

Настанет прекрасный день, Изабелла.

И все у тебя наладится.

И ей казалось, что это неправда. Она много раз злилась на голос. Он врал ей, обманывал, говорил такие вещи, чтобы она почувствовала себя лучше, и она уже почти оставила надежду, в тот раз в отделении пищевых расстройств в больнице Уллевол, когда она нашла на кухне нож и порезала себе висок. После этого они сказали, что она сошла с ума, но это не так, она сделала это только для того, чтобы он ушел, чтобы наказать его. Этот дурацкий голос, так много ей обещавший, а на самом деле только вравший и обманывавший ее, но вот, это все-таки правда. Она попросила у него прощения, у голоса, через несколько дней после того, как приехала сюда. В «Садоводство Хурумланне». Потому что он оказался прав. Не с первых дней, но постепенно. Покой и надежность. У нее собственная комната. Цветы. Хелене, благодаря которой она почувствовала себя невероятно хорошо. Как будто она чего-то стоит. Прости меня, говорила она много раз, лежа в постели по вечерам.

Извини, ты был прав.

И голос простил ее.

Это хорошо, но у тебя будет еще лучше.

И сейчас она поняла, что он имел в виду. Она встала и снова посмотрелась в зеркало. Улыбнулась самой себе и провела руками по белому платью.

В четыре, одна, за сараем.

В животе шевелилось. Она села на кровать, но сразу же встала снова. Еще два часа. Господи, как это возможно. Как медленно идут стрелки. Слишком медленно. Она беспокойно ходила туда-сюда по комнате, не зная, куда себя деть.

Все нормально, сказал голос. Всего два часа.

Изабелла Юнг кивнула в ответ и спокойно присела на кровать, пожалев, что не слушала его все время, а надо было.

Теперь все наладится.

Все будет хорошо.

Она закрыла глаза, пытаясь представить, как все пройдет.

За сараем.

Всего через пару часов.

Пятнадцатилетняя девочка положила голову на подушку и, улыбаясь, поджала под себя ноги, очень аккуратно, чтобы белое платье не помялось.

Мунк еще раз глубоко затянулся сигаретой, чувствуя, что никак не может собраться с мыслями. Головная боль. Гвоздь в виске. Он весь день глотал таблетки, но она никак не хотела отступать. Вчера и так было достаточно плохо, с этим выступлением Мии в комнате для допросов. Аннете Голи, навесившая на него все нарушенные ими правила, и вообще они взяли Сканка только из-за предчувствия Мии. Он видел это в глазах Аннете. Обвинение.

Недостаточно хороший начальник.

Он надел на голову капюшон куртки и прикурил новую сигарету от предыдущей. Боль в виске, ему пришлось закрыть глаза и, тяжело дыша, ждать, пока она пройдет. Что это за чертовщина? Он не в лучшей физической форме в мире, это он знал, но так плохо ему никогда раньше не было. Или нет, однажды было, но это было больше пятнадцати лет назад. Тогда он потерял своего отца. Грузовик на встречке, пьяный водитель. В дни перед этим. Точно такой же гвоздь в виске, как какой-то знак, предвестие чего-то плохого. Он, конечно, не верил в такие вещи. Это мир Мии. Не его. Реалистом – вот кем он всегда был. Солнце восходит на востоке и садится на западе. Существуют физические законы. Мир такой, каким мы его видим, за его пределами ничего не существует.