Лабиринт - Алексей Калугин

Если бы он выстрелил молча, стрела неминуемо пригвоздила бы Кийска к земле. А так, услышав крик, Кийск успел сгруппироваться и, изогнувшись всем телом, судорожным толчком бросить себя на полметра вперед. Стрела, прошуршав в листве, вонзилась в землю позади него.

Кийск вскочил на ноги и кинулся на противника, решив, что так достанет его быстрее, чем целясь из автомата. К тому же близкий контакт должен был помешать целиться второму, которого он пока не видел. Но «генерал» тоже двинулся вперед и встретил Кийска сильным ударом тяжелого приклада арбалета в грудь. У Кийска перехватило дыхание. Отшатнувшись, он оперся спиной о ствол дерева и, приподняв автомат одной рукой, выстрелил бандиту в ногу.

Все произошло одновременно: подстреленный бандит вскрикнул и упал на землю; левой рукой Кийск чиркнул зажигалкой и поджег фитиль миниатюрной бомбы, которую едва не перекусил зубами; а из-за дерева с автоматом, направленным на него, вышел белобрысый в милицейском бронепластике.

– Ну что, – обращаясь к Кийску, сказал тот, что был с автоматом. – Успеешь передернуть затвор быстрее, чем я выстрелю?

– И пробовать не стану, – ответил Кийск и, взяв двумя пальцами трубочку из фольги, как сигарету, отщелкнул ее под ноги бандиту.

Бомба взорвалась, не успев долететь до земли. Большого вреда она причинить не могла, но заставила бандита отшатнуться в сторону и непроизвольно нажать на курок. Пуля ушла далеко от цели, которой предназначалась. А в следующую секунду Кийск вскинул автомат, передернул затвор и выстрелил белобрысому в голову.

Прежде всего Кийск подобрал с земли арбалет и автомат. Затем, наклонившись над стонущим «генералом», он осмотрел его рану. Пуля прошла через бедро навылет, крови было много, но кость, похоже, не была задета.

Кийск перетянул ногу бандита жгутом выше входного отверстия пули. После этого он закинул за спину два автомата, положил на плечо арбалет и посмотрел на все еще лежавшего на земле «генерала».

– Если не хочешь остаться здесь один, поднимайся, – сказал Кийск. – Тащить тебя на себе я не собираюсь.

К вечеру связанных бандитов, – тех, кто остался в живых, – привели на ферму, где Баслов дожидался возвращения отряда Кийска. Посмотреть на них, побросав работу, собрались, наверное, все, кто были на ферме. Уставших солдат позвали ужинать, но те отказались, решив остаться вместе со всеми и дождаться решения участи убийц своих друзей.

Завести пленных бандитов в дом Баслов не позволил. Он сам вышел на крыльцо и окинул их – испуганных, сбившихся плотной, затравленной стаей вокруг своего вожака в генеральском мундире – презрительным взглядом.

– Никто не пострадал? – спросил Баслов у Кийска.

– Среди наших – нет. Пленным требуется врач.

– Обойдутся, – сказал как отрезал Баслов.

Кийск молча пожал плечами и отошел в сторону. Он сделал свое дело, а решать, как поступить с мародерами, – право Баслова.

– Это бесчеловечно! – крикнул кто-то из пленников.

– Не более, чем ударить ножом в живот старика, ни разу в жизни не сделавшего никому ничего плохого, – ответил Баслов и, повернувшись к Кийску, добавил: – Степашин скончался уже после того, как ему сделали операцию.

– Его убил Женчик, – сказал, морщась от боли, «генерал». Он стоял на одной ноге, повиснув на плечах поддерживающих его с двух сторон приятелей. – Тот, белобрысый, которого ваш человек застрелил в лесу.

– А двух сторожей тоже он убил?

– Он, конечно! Я как раз предлагал ребят не трогать, обойти стороной. Любой, кто там был, подтвердит!

– Что же за маньяк этот ваш Женчик?

– Откуда мне знать, – взмахнул рукой «генерал». – Я встретил его всего неделю назад! Может быть, он сбежал после вторжения из какой-нибудь психушки!

– А откуда ты сбежал?

– Я добропорядочный гражданин! Обстоятельства заставили меня вести эту скотскую жизнь! – сообразив, что их не собираются немедленно расстреливать, «генерал» несколько приободрился и стал вести себя увереннее. – Я хотел бы знать, с кем имею дело?

– Я тот, кого ты никогда бы не хотел встречать на своем пути, добропорядочный гражданин. И меня совершенно не интересует ни твое имя, ни кто ты такой, ни как голосовал на последних выборах. Мне достаточно того, что ты сделал.

Баслов медленно спустился с крыльца и присел на нижнюю ступеньку:

– Кто еще хочет что-нибудь сказать?

– Послушайте, – затараторил «генерал». – Все, что здесь произошло прошлой ночью, – глупейшее недоразумение. Мы просто пришли попросить немного еды, а старик поднял шум, схватился за автомат… Он же застрелил одного из наших!

– Я никогда не поверю, что Степашин мог выстрелить первым. И никто на ферме не отказался бы накормить голодных, если бы вы просто пришли и попросили есть. Откуда вы вообще взялись? Чем занимались все время после вторжения?

– Мы… путешествовали…

– А это коллекция сувениров, которую мы нашли в их доме. – Кийск бросил на землю детский рюкзачок, из которого посыпались блестящие ювелирные изделия.

– Боже мой! – удивленно и даже как будто немного растерянно покачал головой Баслов. – Неужели это сейчас кого-то интересует?

– Сейчас это никому не нужный хлам, но, когда все снова вернется на свои места… – «Генерал» запнулся, напоровшись на холодный, насмешливый взгляд Баслова. – Мы же никого не грабили! Мы собирали это в брошенных домах! – закричал он.

– Подобные действия называются мародерством, – назидательным тоном сообщил Баслов.

– Но как же так!

– Эй, послушайте! – воскликнула одна из девиц. – Я знать не знала, чем они занимались! Все эти побрякушки я вижу в первый раз! И не я виновата в гибели ваших людей!

– Твоя вина в том, что ты выбрала себе плохую компанию. – Баслов поднялся на ноги. – Заприте их где-нибудь и дайте, что ли, поесть.

– Что с нами будет?

– Мне нужен врач!

– Я ни в чем не виноват…

Не обращая внимания на крики пленников, Баслов поднялся по лестнице и вошел в дом.

– Как ты собираешься с ними поступить? – спросил, войдя в дом следом за ним, Кийск.

– А что ты предлагаешь? – обернулся Баслов.

– Наверное, нам придется оставить их у себя.

– Никогда! Никогда подобной мрази не будет там, где командую я!

– Нет никакой гарантии, что, отпущенные на свободу, они не вернутся, чтобы отомстить.

– И речи не может быть о том, чтобы отпустить их. Не для того ты за ними охотился.

– Не собираешься же ты, в самом деле, расстрелять их?

– Нет. Исключительно по той причине, что не хочу заводить в отряде должность палача. Но существует не менее эффективный способ избавиться от них навсегда. Мы отдадим этих мародеров и убийц на перевоспитание механикам.