Шелк и сталь - Кэт Мартин

Когда он снова поцеловал ее, Кэтрин развязала ленту, стягивавшую его волосы, и они рассыпались по плечам.

Люсьен расстегнул застежки ее кринолина, освободил Кэтрин от платья и сорочки, затем, быстро опустившись на колени, снял с Кэтрин туфли и, подхватив ее на руки, понес в спальню. Она склонила голову ему на плечо.

Кэтрин оказалась на краю кровати в одних белых шелковых чулках с розовыми подвязками. Люсьен слегка раздвинул ее ноги и встал на колени между ними.

— Откройся для меня, Кэтрин, — тихо попросил он, поглаживая ее шелковистую промежность. — Позволь мне любить тебя так, как бы мне этого хотелось.

— Люсьен… пожалуйста… неужели ты хочешь… Люсьен осторожно уложил ее спиной на кровать и закинул ее ноги себе на плечи. Кэтрин вся затрепетала, ощутив прикосновения его языка к самым чувствительным точкам на женском теле. Ее пальцы вцепились в его волосы, и она, уже не владея собой, выкрикивала его имя, подаваясь всем телом вперед. Люсьен своими умелыми ласками возносил ее к вершинам блаженства, и она с громким криком достигла оргазма.

Люсьен накрыл ее рот жадным поцелуем и глубоко вошел в нее. Он до конца заполнил ее уютное горячее гнездышко, и это ощущение было настолько волнующим и острым, что на глаза Кэтрин навернулись слезы. Мощными толчками Люсьен глубоко проникал в нее, и горячие волны наслаждения с новой силой накатывали на Кэтрин. Она закусила нижнюю губу и еще сильнее прижала Люсьена к себе, снова чувствуя приближение оргазма.

О Люсьен! Как же она соскучилась по нему, как любила его и как страдала вдали от него.

Кульминация разразилась, как летняя гроза, омыв ее внутри теплым дождем. Кэтрин вцепилась в его плечи. Его тело напряглось, выгнулось вперед, затем расслабилось, и он опустил голову, коснувшись лбом ее лба.

Она ощутила его улыбку, согревшую ее, словно луч солнца.

— Я люблю тебя, Кэтрин. Никогда не покидай меня больше.

Кэтрин медленно покачала головой:

— Обещаю, что никогда не сделаю этого, любовь моя.

Граф Дунстан сидел в гостиной своего старого поместья, читая статью в газете «Лондонская хроника». Это была маленькая заметка, которую он бегло пробежал глазами и в которой говорилось о возвращении жены известного лорда после почти годового отсутствия. Как заявил маркиз Личфилд, причиной отъезда жены явилось его продолжительное пребывание на континенте. Однако нельзя не считаться с тем фактом, что эта женщина находилась под подозрением и ее могли обвинить в попытке покушения на жизнь своего дяди.

Дуглас от злости заскрежетал зубами, и кровь закипела в его жилах. Могли обвинить? Конечно же, эта девчонка виновата! Она ненавидела его. Она наверняка поделилась своими планами с мужем, рассчитывая на его поддержку.

Дуглас саркастически усмехнулся. Что ж, девчонке не удалось убить его, однако она основательно испортила ему жизнь. Из-за неповиновения и коварства Кэтрин теперь он жил почти в одиночестве в одряхлевшем поместье в Бедфордшире. Его планы сделать блестящую политическую карьеру с треском провалились, так же как и надежды выдать свою дочь замуж за влиятельного человека.

Дуглас смял газету и бросил ее в огонь. Будь проклята эта Кэтрин!

Поднявшись, он вышел в холл. Как и везде в этом в мрачном старом доме, здесь было холодно.

— Ладлоу! Ладлоу! Где ты, черт побери? Дворецкий торопливо вышел из-за угла, кутаясь в одеяло, обернутое поверх камзола и штанов.

— Да, милорд? — Он слегка дрожал, и кончик его носа был красным.

— Где моя дочь? Я с утра не видел ее.

— По-моему, она все еще в постели, милорд. Позвать ее сюда, сэр?

— Позови немедленно, — приказал Дуглас, раздражаясь все больше. — И скажи, что ей лучше не заставлять меня ждать. — Эта бесполезная девчонка постоянно ноет и жалуется, с тех пор как они оставили Милфорд-Парк. От нее одни неприятности, как от Кэтрин. Если она не исправится в ближайшее время, он выдаст ее замуж, чтобы только избавиться от нее. Заманить влиятельного молодого аристократа, как он планировал, теперь едва ли удастся, однако Мьюриэл была достаточно аппетитной девицей, и можно было бы заключить выгодную сделку с каким-нибудь богатым старым греховодником, которому не терпится приткнуться между девичьих ног.

Предмет его раздражения спустился по лестнице в розовом, подбитом ватой халате, который казался еще безобразнее, чем ее рыжие растрепанные волосы.

— Ты выглядишь ужасной неряхой, — сказал Дуглас. — Почему ты до сих пор в постели?

— Слишком холодно, чтобы вставать. Этот дом напоминает подземелье. Я согреваюсь, только когда лежу под одеялами.

— Если ты так любишь валяться в постели, может быть, следует найти тебе мужа? Уверен, лорд Тилберт согреет тебя под одеялом.

Мьюриэл побледнела так, что веснушки на ее лице стали почти незаметны.

— Лорд Тилберт? Да он дряхлый старик! Неужели ты хочешь отдать меня замуж за него?

— Я поступлю так, как считаю нужным. Не забывай об этом, девочка. А пока я хотел сказать тебе, что уеду на пару дней.

— Уедешь? Куда?

— Это тебя не касается. Достаточно сказать, что я хочу восстановить справедливость. — Он повернулся и позвал дворецкого, который выполнял также обязанности камердинера: — Ладлоу! — Дворецкий снова появился из-за угла. — Собери мой саквояж. Мне нужна одежда примерно на неделю.

— Да, милорд, — с поклоном ответил костлявый слуга и поспешно удалился.

— Что касается тебя, Мьюриэл, полагаю, ты найдешь более подходящее занятие, чем валяться в постели и жаловаться. Иначе, предупреждаю, лорд Тилберт станет твоим женихом.

Он ушел, оставив девушку, которая смотрела ему вслед, бледная и дрожащая. «Хорошо, — подумал Дунстан, — по крайней мере одной из досаждавших мне женщин указано ее место».

Другая тоже должна поплатиться. И так будет со всеми, кто идет против него.

Наконец-то Кэтрин дома! А что касается Люсьена, то его отношение к ней превзошло все ее ожидания. Он любил ее, нуждался в ней и больше не стремился переделать ее, приняв такой, какая она есть. Она обрела в конце концов надежное прибежище, и от этого на душе было легко и спокойно.

Сейчас она стояла рядом с ним в его апартаментах, где спала теперь каждую ночь.

— Я хочу, чтобы ты переехала сюда. Ты можешь оставить за собой соседнюю комнату, но по ночам будешь спать здесь, — сказал Люсьен в тот вечер, когда Кэтрин вернулась, и при этом вопросительно посмотрел на нее: — Ты не возражаешь?

Кэтрин радостно улыбнулась:

— Мне это очень нравится, милорд.

Сейчас она вспомнила об этом и снова улыбнулась. Люсьен, глядя на жену, тоже просиял от счастья. Кэтрин бросилась ему на шею и припала к губам. Глаза Люсьена тут же вспыхнули огнем страсти. Он взял в ладони лицо любимой и приблизился к нему, намереваясь поцеловать, но тут голос мальчика, раздавшийся на лестнице, заставил его отпрянуть.