Охота на дракона - Максим Ветров

Громкий смех заполнил ангар, привлекая внимания других техников и случайных жителей, собравшихся на противоположной стороне. Джейт не смог сдержать улыбку, хотя едва ли мог радоваться искренне от всего сердца. Еще тяжелы было осознание случившейся здесь трагедии. И это было видно в глазах каждого из инженеров и техников. Смех быстро стих, и во взглядах шумной компании снова проявилась печаль и осторожность. Как минимум, половина из них потеряла во вспышке аномалий родных или близких.

— Мы обязательно пришлем вам подмогу, — заверил мужчин Рэн. — И, если повезет, вам не потребуется ждать еще семнадцать лет, — новая порция смеха, и неуверенные улыбки задержались на их лицах уже подольше. — Я бы вам малого оставил в залог. Если бы не боялся, что он у вас тут все месячные запасы за пару дней сожрет.

На этот раз даже Джейт не смог сдержать смеха, представив себе эту картину. Техники же от смеха вытирали с глаз слезы.

— «Оказывается, человеческий смех может согревать», — подумал про себя парень, когда технари снова собрались в кучу.

— Вы здорово помогли нам, — наконец выговорил главный техник. — Когда ваш корабль увидели на горизонте, многие подумали, что нас просто станет больше. Даже я не верил, что вы сможете оправдать надежду некоторых на спасение, которого мы не дождались за семнадцать лет. И за несколько дней вы просто перевернули тут все с ног на голову, встряхнули нас… и теперь очистили наш горизонт от тайн, аномалий и судьбы вечных пленников. Даже не знаем, как отблагодарить вас.

— Когда за вами придут корабли, летите в другие миры и оторвитесь там лет на двадцать вперед, — Рэн махнул рукой в сторону чистого горизонта. — Пробуйте все, ешьте, пейте, импровизируйте. А если кто-то будет против, или возникнут проблемы, кликнете Рэна Однорукого! Тогда я буду удовлетворен вашей благодарностью.

— Да уж. Звучит предельно заманчиво! — мужики, посмеиваясь, одобрительно закивали. — Конечно, вам в таком случае, лучше уж поскорее собираться. Среди местных общин поднимается паника. Уверен, могут найтись некоторые, кто решатся, не дождавшись эвакуации, забрать ваш кораблик или пробраться на него тайком. Слишком уж велик соблазн покинуть этот мир теперь. Да и недовольных вами много. Кое-кто все еще винит именно вас в последнем прорыве аномалий.

— Ну, об этом не переживайте. Больше проблем мы вам не доставим, — заверил работяг Рэн, оборачиваясь на Альтарион, словно проверяя, не пытается ли кто залезть на него тайком в эту самую минуту.

— И, чтобы хоть как-то выразить нашу благодарность… и заодно избавиться от еще одного искушения, которое и так уже стоило нам очень дорого, мы хотели бы передать их вам, — мужчина протянул завернутые в старые изоляционные пакеты артефакты — пара контактных артефактов Обители, которые держали порт в пересечение. — Больше они нам не пригодятся. А вы, наверняка, найдете им применение.

Рэн со скромной улыбкой взял артефакты и, бегло оглядев источники стольких неприятностей, с некоторой небрежностью сунул их в карман. Джейт успел поймать пристальный взгляд ученого, затаившего дыхание во время этого нехитрого действа. Эрния же, снова потеряв интерес к действительности, с интересом рассматривала бегающие по экрану компьютера строчки процессов.

— Короче, спасибо вам за всё. Это и от нас и от многих еще, кто не смог прийти. И особенно, многие хотели бы поблагодарить… и извиниться перед Каору.

— Каору? — Рэн не сдержал хитрой усмешки, но тут же изобразил на лице обеспокоенность. — Кстати, а где… он? Где наш главный техник, когда корабль так нуждается в подготовке к отлету?

— В лазарете, похоже, — тихо отозвался Джейт, оглядываясь на вход в ангар. — Он… ей просто надо побыть одной.

Многие замолчали, вслед за Джейтом, по очереди, бросая взгляды на вход.

* * *

Тонкая фигура промелькнула размытым отражением на черном стекле сталграфа, поставленного на столик рядом с завернутым в пакет телом. Девушка в тонком зеленоватом покрывале, под которым тело скрывал только облегающий комбинезон, остановилась в центре зала.

Невысокое тускло освещенное помещение было занято десятками скрытых под пакетами и тканями тел. Единственный живой человек здесь и сейчас не сильно отличался от трупа. Бледная кожа обтягивала худую ломкую фигуру. Тени под неживыми глазами и встрепанные жидкие волосы дополняли картину разбитого опустошенного человека. Невидящий взгляд уставился на едва выделяющуюся под пакетом фигурку.

— Ты снова здесь, — раздался усталый голос, не менее разбитого человека. К девушке приблизилась темноволосая женщина с зелеными глазами, потерявшая всю свою семью по вине Каору. — Все приходишь сюда в надежде на что? Прощение?

— Нет, — сиплый голос, вырвавшийся из горла девушки спустя минуту мертвой тишины был не четче, чем издаваемое шипение ее сталграфа до этого. — Я… я…

— Нет, — повторила женщина, сжав губы.

Ее взгляд безэмоционально прошелся по телам. По всем, кроме тех двух, что лежали прямо перед ней с подписями на покрывалах, которые она никогда больше не произнесет вслух.

— В том-то все и дело…

Вновь воцарилась тишина. Взгляд Каору застыл где-то в небытии, а мысли ледяным дождем обливали измученную душу. В это время она слабо пошатывалась, словно колыхающееся на ветру слабое деревце. Прошло несколько минут в полной тишине, пока женщина неряшливо поправляла игрушки, несколько тетрадок и маску, оставленные у изголовья тела дочери.

— Нет. Вот, что надо сказать твоей пустоте, — продолжила женщина. — Посмотри на нее. Моя дочь всегда знала, к чему хочет стремиться, какой хочет стать. Ей было тринадцать лет! Но она была сильнее многих взрослых. И тебе она это сполна показала. Не думай, девочка, я не виню тебя в их смерти. Тут ты ни в чем не виновата, и не вздумай считать иначе.

Женщина замолчала, когда горечь в ее голосе стала слишком ощутимой. Непрошеные слезы выступили из глаз Каору, и девушка опустила голову, спрятав лицо в тонких руках. Женщина тяжело судорожно вздохнула.

— Послушай меня. Она всем пожертвовала ради тебя. Ты для нее стала… не знаю, иконой. Так вот. Будь ею. Храни ее жертву, ее дар. Свою жизнь она тебе подарила. Так что живи! Живи за себя и за нее! Проживи за обеих и не вздумай обмануть ее память и ее веру в тебя, слышишь? Не смей останавливаться, Каору. Не вздумай отказываться от своих надежд и мечтаний, бросать выбранные пути и терять смысл жизни! Проживи и за нее. Это твое прощение, это твоя обязанность, это… ее жизнь.

Женщина поднялась и, приблизившись к рыдающей Каору, обняла ее дрожащие плечи. Обняла ее так крепко, как могла. Как свою дочь. Слезы девушки, потерявшей веру в себя, и матери, потерявшей дитя, слились воедино, рождая для каждой новую замену болезненной утрате. Больше они не произнесли ни слова. Но им это было и не нужно. Женщины понимали друг друга без слов.

Спустя несколько часов Каору в теплой куртке и штанах поднялась на борт Альтариона. Ее тут же встретили молчаливые взгляды Джейта и Рэна, пытающихся неуклюже разобраться в панели управления кораблем. Девушка, неловко опустив взгляд, остановилась в двух шагах от трапа. За спиной свисал сдерживаемой одной рукой рванный мешок, из дыр которого выглядывал старый обесточенный доспех.