Жар огня - Франциска Вудворт

В моей уже дожидалась лохань с горячей водой, и я счастливо улыбнулась, мечтая искупаться. Обстановка в комнате была небогатая, но все довольно опрятно. Прежде чем раздеваться, подошла к окну задернуть шторы и посмотрела на улицу. Капли дождя все так же стучали по стеклу. Улица почти пустая — в такую погоду все сидели по домам. Мое внимание привлекла телега, на которой ехал крестьянин в плаще, понурив голову. Я посочувствовала бедолаге, вынужденному мокнуть.

Он как раз проезжал под моим окном и, будто почувствовав взгляд, поднял голову. От резкого движения капюшон съехал с головы, и я его рассмотрела. Мужчина оказался молод. Лицо заросло курчавой, золотисто-рыжей бородой, неровный свежий шрам тянулся через весь лоб и спускался к виску. Он смотрел на меня, пока не проехал. Потом оглянулся и снова накинул на голову капюшон.

Глядя на его удаляющуюся фигуру, я испытала странное волнение. Интересно, что с ним случилось? Ранение не похоже на след от оружия.

Я задумчиво задернула шторы. В душе поселилось странное чувство, которому не могла дать определение. Не могла понять, что меня так зацепило. Раздевшись и забравшись в воду, мысленно восстанавливала картинку, анализируя запомнившиеся мелочи. Несмотря на склоненную из-за моросящего дождя голову, спина у мужчины была не сгорблена. Плащ скрывал фигуру, но он не худой, точно. Один разворот широких плеч чего стоил. Черты лица воскресить сложно из-за густой бороды, да и шрам в первую очередь привлекал внимание.

«Глаза!» — осенило меня. Именно они выбивали его из образа обычного крестьянина. Взгляд совсем не сонный, а цепкий, внимательный, подмечающий малейшую мелочь. Он мгновенно почувствовал и безошибочно нашел, откуда на него смотрят. Такая интуиция больше подошла бы воину.

«Он может быть просто охотником», — одернула себя, не давая разыграться воображению. Угрозы я от незнакомца не почувствовала и приказала себе не выдумывать лишнего.

И все же, даже поспав и выбравшись с Харном в город поужинать, я не могла полностью выбросить из головы крестьянина со шрамом. Что-то не давало его забыть, вызывая щекочущее чувство на грани сознания.

— Лоран! — окликнул Харн, привлекая к себе внимание. — Ты меня совсем не слушаешь! Может, заказать что-то другое?

Я перестала задумчиво ковыряться в тарелке и быстро отрезала кусочек жесткого мяса. Вряд ли в этой ресторации другие блюда будут вкуснее. Все же повару далеко до мастерства коллег из Саруна. Даже в тавернах там вкуснее готовят.

— Знаешь, я уже жалею, что согласился на эту практику, — неожиданно признался принц, и я вскинула голову. — Не смотри на меня так. У меня сердце кровью обливается из-за того, что ты вынуждена терпеть все тяготы пути без элементарных удобств. Плохой из меня опекун. Ты девушка, а едешь под дождем, спишь на соломе.

«Если сам принц спит на соломе, то почему я должна жаловаться?» — написала в ответ.

— Лоран, я мужчина! Это совсем иное дело. И то, что ты не жалуешься, совсем не умаляет моей вины. Твое место не здесь.

Мне стало смешно от таких рассуждений.

«А где?» — спросила его.

— Во дворце. Ты должна носить красивые платья, украшения, нормально высыпаться, посещать балы, театры, оперу. Жить жизнью девушки и радоваться каждому дню. А вместо прогулок по парку я потащил тебя под дождем в лес на практику.

Что-то я совсем не ожидала, что моего опекуна переполняет чувство вины. И он описывал совсем чуждое для меня времяпровождение. Я не рождена в богатстве и совсем не стремилась к такому образу жизни.

«Мне не нравится во дворце, да и в качестве кого я должна там жить?»

— Моей подопечной, Лоран! Твое место — в моем доме.

Что-то я сильно сомневалась, что все опекуны таскают за собой своих подопечных. Впервые мы заговорили о будущем, и я не сдержалась.

«А когда я стану совершеннолетней и ты перестанешь быть моим опекуном? Где мое место, скажи? Кем мне позволят стать с моим-то происхождением?»

— Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя? — Харн накрыл мою ладонь своей. Голос звучал мягко, но вот взгляд серых глаз выдавал внутреннее волнение.

Я смотрела на него, не понимая, как объяснить. Попыталась высвободить руку, чтобы написать, но он удержал, а потом сам отпустил и перевернул свою ладонь вверх, предлагая воспользоваться ею. Мы сидели в отдельном кабинете, без лишних глаз посетителей, и я не стала упрямиться.

«Я не могу оставаться рядом вечно», — выразила свою мысль, тщательно выводя каждую букву.

— Поспорим? — предложил он и неожиданно дерзко улыбнулся, поймав мою ладонь.

Не могла не ответить на его улыбку. Он держал крепко, всем видом давая понять — ни за что не отпустит! Больше мы эту тему не поднимали. Не знаю, что задумал Харн и как себе это представлял, но не стала допытываться. Жизнь преподала урок: все так быстро меняется, что строить долгосрочные планы бесполезно. Не хочу разочаровываться от несбывшихся надежд.

* * *

Утро следующего дня порадовало солнцем и чистым небом. Легкий ветерок был теплым, и я даже плащ надевать не стала, приторочив его к седлу. Подставляя лицо солнечным лучам, впервые испытала удовольствие от путешествия. Сон в мягкой постели и плотный завтрак способствовали хорошему настроению. Мы седлали лошадей, собираясь уезжать, когда раздались крики.

— Марш отсюда, поганец!

Откуда-то из заднего двора выбежал подросток, споткнулся и кубарем полетел к нам под ноги. Следом за ним появился красный от гнева полный мужчина. Кажется, хозяин таверны.

— Я всего лишь взял кусок хлеба. Мне хозяйка сама дала, — отползая от надвигающейся туши, оправдывался мальчишка.

— Ты его еще не заработал, ленивец! Пошел вон!

— Что здесь происходит? — вперед выступил Харн.

— Этот поганец еще ничего не сделал, а уже нос на кухню сует, дармоед!

— Неправда! Я натаскал воды и дров наколол. Меня обещали накормить!

— Вон пошел со двора! — затрясся от злости мужчина. Кажется, лишь наше присутствие удерживало его от того, чтобы распустить руки.

Я подошла к парню и протянула ему руку, помогая подняться. Внезапно подумалось, что не встреть я Харна, такая судьба могла бы ждать и меня. Побиралась бы в поисках работы и вполне могла натолкнуться вот на такого хозяина.

Харн полез в кошель и достал несколько монет, протягивая парнишке.

— Возьми, поешь.

Тот посмотрел на деньги, потом на принца и сглотнул, задрав подбородок.

— Я искал работу, а не подаяние.

«Гордый», — отметила про себя, внимательно рассматривая паренька. Пшеничного цвета волосы, карие глаза, худощавый, одежда сидела мешковато, как будто с чужого плеча. Было видно, что он хоть и голодный, но денег ни за что не возьмет. От жалости к нему у меня сжалось сердце, и я с надеждой посмотрела на Харна.