Останкино. Зона проклятых - Артемий Ульянов

На закате телефон Кирилла натужно завибрировал, приняв звонок с незнакомого номера. Сыщик решил, что звонит Федя. И не ошибся.

— Привет, это я, — отрывисто сказал Малаев. — На майские праздники у меня все уедут из города на дачу. Так что готовься. Надо будет оторваться по полной.

— Понял, буду готовиться. Ты звони ближе к делу, — ответил Васютин.

— Ладно, до встречи, — сказал Федя и отключился, растворившись в тишине замершего аппарата.

— Район эвакуируют, Коля, — сообщил он Берроузу смысл зашифрованного Фединого послания.

— Звонил тот самый важный человек? — догадался он.

— Ага, — кивнул Кирилл. — Я думаю, что начнут уже завтра. Держи телик включенным, скоро будут важные новости.

Через час с небольшим ночь опустилась на Останкино, словно мешковатый маскхалат. Где-то вдалеке истерично взвыла сирена, заставив обитателей гаража замереть, тревожно прислушиваясь. Когда звук стих, удаляясь, они переглянулись. Оба были одеты в камуфляж. Берроузу он был заметно великоват, отчего тот походил на сына полка. В руках стрингер держал компактную профессиональную камеру. В его разгрузочном жилете лежали сменные аккумуляторы, выключенный телефон, фонарик и самое необходимое — деньги и документы.

Снаряжение Кирилла было куда более массивным, ведь в случае удачи он был готов покинуть это измерение, шагнув в неизвестное вслед за женой и сынишкой. За плечами у Васютина примостился рюкзак, туго набитый самым необходимым. Совершенно не представляя, что он увидит по ту сторону фантома, сыщик постарался взять все, что могло ему пригодиться. С одной стороны, собираясь попасть в другое измерение, Кирилл чувствовал себя глупо, собирая всевозможные инструменты, маленькие и побольше.

«И на кой черт мне там отвертки? Неужели там будет что-нибудь такое, что можно открутить? — думал он, укладывая сумки. — Что я увижу за порогом этого магазина? Может, там просто сизый туман или непроглядная темнота. Или сизая темнота вперемежку с непроглядным туманом. И в центр этого всего, предположим, вкручен маленький винтик. Этакий ключ к иному измерению. А я без отвертки. Что тогда? А если не винтик? Если гайка? Гаечные ключи, получается, тоже надо взять. Господи, бред какой… Что я делаю? — Растерянно постояв перед ящиком с инструментами, он все же продолжил сборы. — Ладно, бери все подряд, раз тебе так спокойнее».

В итоге в его распоряжении оказались ножницы по металлу, портативная циркулярка, кусачки, отвертки, топорик, шило, микродрель, индивидуальная аптечка бойца спецназа и много еще чего такого, что должно было помочь ему совладать со зловещей потусторонней неизвестностью. В сумках нашлось место даже для двух мотков троса, карабинов и подвесной системы — остатки юношеского увлечения альпинизмом. Под камуфляжным комбинезоном надежно скрывались ПМ и ТТ в двойной наплечной кобуре.

Берроуз и Васютин молча смотрели друг на друга, скованные важностью момента. До этой минуты они только обсуждали возможность попытки проникнуть за границу этого мира. И вот наконец-то, после стольких слов, пришло время сделать первый шаг.

— Так, Коля, ты все запомнил по поводу твоего выхода? Понял оба варианта? Все просто. Главное — никакой самодеятельности. Идет? — строго наставлял Кирилл канадца.

— Да, буду действовать строго по инструкции, — заверил его Берроуз.

— Все остальные сработают безупречно, я уверен. Если будешь выходить из закрытого района, что самое важное?

— Я понимаю, дружище, не беспокойся так за меня. Буду истерично требовать посла. А люди из фонда сразу подключатся?

— Да, как только тебя арестуют — тут же начнут обращаться в МИД, МВД и ФСБ. И разошлют информацию в СМИ. А уж коллеги твои из западных изданий ждать себя не заставят. Все будет путем.

— А вот тебе, господин сыщик, если ты до цели дойдешь, будет не к кому обратиться с петицией, — грустно сказал Коля. — Честно… Когда все это только началось, я не беспокоился о том, что будет с тобой, если ты туда попадешь, — опустив глаза, сказал Коля приглушенным голосом. — А вот теперь очень беспокоюсь, — признался он после неловкой паузы.

— Это потому что ты русский, — успокоил его Кирилл.

— Да, — встрепенулся канадский гражданин. Он воспринял слова сыщика как комплимент.

— Я буду ждать твоего возвращения, Кирилл. Очень.

— Спасибо, Коля. Дал бы Бог туда попасть. А там… там повоюем.

Они вышли из своего убежища. Стараясь не шуметь, заперли его на массивный навесной замок. Их бокс находился в самом дальнем конце территории гаражного кооператива, но все же они вели себя как можно тише. Сторож дед Игнат, которому Кирилл сказал, что днями напролет будет чинить машину, был щедро одарен водкой и закуской, а потому уже третий день вел тесный диалог с Бахусом. Большинство владельцев гаражей уехали из района. Да и милиции в Останкине было столько, что Игнат окончательно расслабился, наплевав на свои обязанности. А вот его немецкая овчарка Герта была не в курсе событий и сипловато-раскатисто забрехала, учуяв движение на вверенном ей участке. Но хозяин спал, будучи мертвецки пьян, и не отреагировал на предостережение.

Набрав гравия в два прочных мешка, Васютин и Берроуз двинулись к соседнему гаражу, который примыкал к забору кооператива. Забравшись на его крышу, они ловко перемахнули забор гаражного товарищества рискованным прыжком и оказались в нескольких метрах от сетки рабицы, натянутой на невысокие металлические рамки и служившей оградой комбината по озеленению города Москвы.

Преодолев и это препятствие, они углубились в густой полесок с березами и редкими елями, заросший кустами, крапивой и пастушьей сумкой. Если бы не монотонный шум города и силуэт телебашни, маячивший сквозь молодую обильную листву, было бы трудно даже представить, что они находятся всего в паре сотен метров от улицы Королева. Лес заговорщически укрыл их, растворив в себе пятнистые камуфлированные фигуры. И даже полная яркая луна, льющая стальной свет на район, понимающе укрылась за тугим кучевым облаком, непонятно откуда взявшимся на чистом ночном небе.

Осторожно ступая меж раскидистых кустов, они вскоре вышли на небольшую полянку, опоясанную зарослями сорняков. Раньше она служила местом пикников для останкинской молодежи, тянувшейся к возлияниям на лоне природы. Но судя по всему, сюда никто не захаживал с прошлого года.

— Вот здесь и остановимся, — прошептал Кирилл, вглядываясь в ночную темень. Быстро убрав следы прошлых гулянок, вроде грязных полиэтиленовых пакетов и смятых пластиковых стаканчиков, напарники ухватились за толстое бревно, служившее диваном для тусовщиков. Оттащив его к кустам, они пристально осмотрели поляну, рыща по ней лучами карманных фонариков. Не увидев никаких посторонних предметов, которые странно смотрелись бы по соседству со средневековой пентаграммой, они принялись за дело.

Васютин начал мерить поляну одинаковыми широкими шагами, зажимая пальцы и что-то прикидывая в уме. Затем он воткнул в землю куски сломанной ветки — метки. Зажав фонарик в зубах, Кирилл взял мешок с гравием и стал насыпать полосу толщиной в руку, стараясь изобразить ровный круг. Часто останавливаясь, он присматривался к тому, как ложится гравий, вновь широко шагая от одного края будущей пентаграммы к другому. Тем временем Берроуз, с большим интересом поглядывая на Васютина, включил и стал настраивать свою камеру, снимая его и попутно приноравливаясь к освещению. Через несколько минут круг был готов. Пройдясь по периметру и убедившись, что фигура получилась довольно ровная, Кирилл взял второй мешок и продолжил работу. Теперь он, под прицелом объектива стрингера, чертил линии внутри круга, которые в итоге образовали пятиконечную перевернутую звезду.