Сердце огненного короля. - Анна Шейн

Это было жуткое время. Стоило только вспомнить, и дрожь проходила по всему телу. Если бы в тот момент рядом с королем оказался неправильный человек... Кто знает, как бы Кристоф заплясал под его дудку. Он был восприимчивее, чем обычно. Хотя, казалось бы, куда дальше?

В одном отец проявлял завидное упрямство: он отказывался решать судьбу Лилиан. Принцесса несколько месяцев оставалась заперта в своих покоях, несколько месяцев гвардейцы денно и нощно дежурили у ее комнаты, проверяли, обыскивали, допрашивали всех людей, всех слуг, кто заходил к ней, чтобы не позволить преступнице найти новых союзников. А о волнении среди придворных, которые до сих пор не получили ответ на вопрос, кто виновен в отравлении королевы, и заметили долгое отсутствие Лилиан, и говорить не стоит!

Если бы рядом тогда не было Мирны... Грегор не знал, как справился бы.

Но с ее помощью и поддержкой все получилось. Не завершилось, конечно. Об этом не следовало мечтать в ближайшие несколько лет. Но сейчас он не сомневался, что они двигаются в правильном направлении.

Была создана специальная группа, следившая за беглецом-Рэльсом, и расследовавшая отравление. Ей недавно удалось откопать отличный компромат на влиятельного рагонвойрского герцога, кузена их короля, и сейчас ходили разговоры, что графа Роберта, закрепившегося там в придворных кругах (стоило ожидать, что этот изворотливый тип свою жизнь устроит), можно использовать в своих целях. Ведь его дочь и большая часть его имущества оставались в Весмере, под пристальном присмотром правительства и Грегора лично. Есть чем пошантажировать!

Да и переговоры с ивтанцами проходили неплохо. Не идеально, конечно, но все еще впереди. Обеим сторонам было ясно, что быстро ничего не решится, и никто не спешил и не совершал глупостей. Явик даже пошел навстречу (хотя, наверняка, сестра это его решение не одобрила) и отпустил лорда Вильяма, когда переговоры начались и были официально объявлены. Так что они с Мирной смогли расторгнуть свою помолвку.

И ничего больше не мешало княгине выйти замуж за Грегора.

Мысль об их непышной, но, определенно, оригинальной полу-северной, полу-весмерской свадьбе согревала изнутри. А воспоминание об их первой ночи... Породило желание как можно скорее вернуться домой и обнять возлюбленную. Пускай сейчас он и не мог позволить себе обнимать ее слишком крепко.

Да... Все шло неплохо.

И было бы и вовсе хорошо, если бы не та причина, из-за которой отец сейчас был столь хмурым и рассеянным.

- Ты не сможешь убегать от этого вечно, - хотя первая реплика по поводу Лилиан осталась без внимания, Грегор продолжил напирать на короля.

- Это единственное, что я могу делать, - Кристоф старательно не пересекался с сыном взглядом.

Каждый раз, когда заходила речь о кровожадной принцессе, в глазах отца можно было увидеть горе и стыд. Чувства, которые он ни с кем не хотел делить.

- Прошел уже год. Она все еще не наказана. И ты все еще не дал двору четких разъяснений.

- Она наказана.

- Монастырь - не наказание за попытку убить отца и совершить переворот.

- А что ты предлагаешь?! Казнить ее? Она моя дочь! - по тому, как побагровело лицо короля, Грегор понял, что нескоро добьется от него решения.

Только есть ли у них время на сомнения и терзания? По-человечески он мог понять короля. Ясно, что ему больно... Но чем дольше он тянет, тем неустойчивее и слабее выглядит в глазах подданных.

А видит Святой, он и так не пользуется большим у них уважением.

- Я знаю, что ты думаешь обо мне, Грегор. И я знаю, что ты думаешь о ней. Но я не могу убить собственную дочь. Пускай, она хотела убить меня... Возможно, ты поймешь меня, когда у тебя появится свой ребенок. Для тебя многие вещи тогда станут совсем другими.

Грегор не стал продолжать спор. Как бы ни хотелось добиться от отца какого-то жесткого и окончательного решения... Пока это не выйдет. И Лилиан так и будет сидеть где-то в уединенной келье под надзором монахинь и под присмотром гвардейцев.

Когда они вернулись в усадьбу Голдисов, отец сказался больным и ушел к себе в комнату. После ремонта (а в некоторых комнатах стоило говорить и о полной реставрации) в этом месте смело можно было принимать короля, который приезжал на переговоры, когда в каком-то пункте стороны подходили к согласию.

Грегор тоже чувствовал усталость. Ивтанцы очень уж напирали сегодня, да и все эти мысли о сестре... Он не прочь был отдохнуть, но изменил планы сразу, как увидел розовощекую пухленькую служанку в саду.

Когда все более-менее урезонилось и тогда уже новобрачная чита Голдисов решила переехать в Дурхам, Мирна предложила Энни, не раз помогшей им, стать ее личной служанкой. Граф Рэльс исчез, а князья взялись перевести на север и ее семью, так что она с радостью согласилась. Хотя не гнушалась поворчать на климат и грубоватых напористых мужчин (впрочем, Грегор был уверен, что последнее ей было даже по нраву).

Увидев ее в саду, князь Голдис, некогда граф Фаулз, понял, что Мирна вернулась от Ротты. А кто подарит ему больше сил, чем она?

И действительно, стоило пройти к ней, увидеть ее улыбку, как у него сразу открылось второе дыхание.

- Как дела? Имение еще остается моим или пора освобождать его для Грехан? - хотя внешне Мирна стала мягче и нежнее, ее слова и шутки ужесточились.

Но Грегор привык, что она время от времени его укалывает.

- Нет. Но она очень старается. Наверное, видела, какой чудесный ремонт я тут сделал!

Супруга иронично усмехнулась. Но тут ее лицо приобрело серьезность, пальцы сами собой сжались в кулак, и Грегор понял, что она собирается спросить о Лилиан.

- Вы... Вы с отцем поговорили?

Хотя он тысячу раз клялся, что сестрица больше не несет опасности, не мог упрекнуть Мирну. Ее волнение можно было понять. И можно было унять лишь одним способом... На который отец, наверное, уже и не сможет пойти.

- Он не готов что-то решать... Но тебе не стоит об этом волноваться, я гарантирую, что...

Княгиня перебила его, избавив его от необходимости повторяться:

- Что он сказал? - Лилиан не давала ей покоя, хотя в доводы супруга она верила. Но Мирне то ли хотелось расплаты, то ли просто понять, почему человек, натворивший столько дел, учинивший столько бед, до сих пор только ждет своего наказания.

Грегор выдохнул, слегка раздраженный, что приходится отчитываться, но ответил послушно:

- Что она его дочь, и я пойму его, когда стану отцем.

Мгновение княгиня сидела молча, обдумывая эти слова.

- Ты никогда его не поймешь, - заявила она вдруг решительно и взяла супруга за руку, - твой ребенок никогда не поступит так, как она.

- Наш ребенок никогда так не поступит, - согласился Грегор, с любовью вглядываясь в ее глаза.