Рабы «Майкрософта» - Дуглас Коупленд

Резонирующий голос:

Обзор японского языка

Одурманенный американский турист:

Я не могу найти свой багаж

Игрушечный голос чувачка на японском:

Нимоиу га мииукаримасен

Женщина типа Кэндис Берген:

Вот мой багаж

Грубый мужской голос ведущего студии «Тохо»:

Нимоиу ва, коко десу

Голос ведущего игрового шоу:

Тут поблизости есть хорошая дискотека?

Голос занудного японца:

Чикаку ни, ии диско га аримасу ка?

Голос ведущего игрового шоу:

У меня колики

Кэндис:

У меня диарея

Мужлан:

С этой камерой что-то неладное

Чувачок:

Цветная капуста

Голос ведущего игрового шоу:

Баклажан

Кэндис:

Проскуитто с дыней

Мужлан:

Коктейль с креветками

ПИИИИ…

Я предложил Тодду набрать номер Майкла, что он и сделал, и нам пришлось признать, что сообщения Майкла всегда потрясали весь свободный мир.

Тодд, должен я добавить, как и многие люди 1990-х годов, приравнивает значимость своей личности к количеству сообщений, оставленных для него на автоответчике. Если красный индикатор не мигает… ТЫ НЕУДАЧНИК. Почти кибернетические отношения Тодда со своим автоответчиком (кого я обманываю — это верно для всех нас) похожи на предвестника какого-то не столь отдаленного будущего, когда к человеческим существам будут прикреплены всевозможные розетки, диоды, зуммеры, сигнализации и звонки, которые будут оповещать нас о времени и температуре в Кергуеленском архипелаге и о том, пьет Ферджи чай в данный момент или нет.

Тодд говорит, что электронная почта служит «системой поддержки неудачников»: если ты не получил телефонного сообщения, то по крайней мере у тебя есть текст.

Короче, минуты три спустя зазвонил мой телефон — это был Майкл, он хотел спросить, не схожу ли я с ним вечером перекусить, но голос у него был такой неуверенный, совсем не в Майкловом духе. Он все время заикался, и я уже начал волноваться, как это бывает после того, как пройдешь таможенный контроль на границе, даже хотя тебе и скрывать-то нечего. Я согласился и готовился к тому, чтобы услышать самые ужасные новости.

Мы ехали по 101-й в Берлингейм, все ехали и ехали, и ехали, и ехали, и ехали, и я понял формулу Долины: НЕТ МАШИНЫ = НЕТ ЖИЗНИ. Мы прибыли — куда бы вы думали? — в аэропорт «Ридженси», и я спросил у него, какого черта мы тут делаем.

— Даниил, я люблю это здание. Оно похоже на самую-блин-элегантную-в-мире ядерную электростанцию: ты только посмотри на крышу, цвета оксида меди, башнеподобные постройки в центре и на его восхитительное местоположение на побережье Залива, которое обеспечивает охлаждающими водами все эти поджаристые трансурановые топливные стержни.

Выражение лица Майкла ни разу не изменилось на протяжении всей оды.

Мы поговорили об играх компании «Электроник Артс», но на задворках своих мыслей я все время пытался припомнить, может быть, я не справился с чем-то в «Ооп!». За последнее время все выполнили просто потрясающую работу (свобода и полет интеллектуального дарвинизма раскрывают во всех нас самое лучшее). Возможно, Майкл не считает, что мой вклад не настолько восхитителен, как у всех остальных, А может, так оно и есть. То есть я не только выполняю часть «Объектно-ориентированного программирования», но и думаю, что моя космическая станция станет настоящим хитом. Как же это несправедливо, особенно теперь, когда Эйб сделал нас ликвидными.

Майкл подстригал ногти на пальцах и складывал роговые полумесяцы в карман рубашки, а я впадал в ПаРАнОйю.

Мы зашли и сели в кафе «Быстрая Вода», Майкл сознательно заказал не-двухмерный кусок яблочного пирога, выставляя мне напоказ свое предательство плоскогорского пищевого кодекса. Кажется, в последнее время он его не придерживается. Похоже на срывающегося алкоголика. Он изменяется.

И тут ни с того ни с сего он спросил меня:

— Даниил, я кажусь живым?

Я был просто захвачен врасплох. Это, наверное, самый странный вопрос, который мне в жизни задавали. Я ответил:

— Какой дурацкий вопрос. Ну конечно, ты выглядишь живым, правда, иногда немного машинным, но…

Он сказал:

— Знаешь, а я правда жив. Может, у меня и нет жизни, но я хотя бы жив.

— Ты рассуждаешь, как Эйб.

— Раньше я часто думал: чувствуют ли машины себя когда-нибудь одинокими? Мы с тобой однажды говорили о машинах, но я так и не сказал всего, что хотел. Я помню, как жутко злился, читая о том, как на автомобильных заводах в Японии выключали свет, оставляя роботов работать в кромешной темноте. — Он откусил яблочный пирог, попросил у официантки солодового виски и продолжил: — Но думаю, да, я чувствую себя одиноким. Настолько одиноким! Да. Одиноким.

Я ничего не сказал.

— Или я чувствовал…

Чувствовал…

— Чувствовал? До какого момента? — спросил я.

— Да я…

— Что?

— Я влюбился, Даниил.

О Боже, вот это сплетня-бомба! (И, слава Господу, я не уволен!)

— Так это же здорово, Майкл! Поздравляю! В кого?

— Я не знаю.

— Что значит ты не знаешь, в кого?

— Ну, я и знаю, и не знаю. Я влюбился в существо по имени Штрих-код. И я не знаю, кто он/она такой/такая, сколько ей/ему лет и вообще ничего. Но меня очаровало… оно. Существо Штрих-код живет в Ватерлоо, Онтарио, Канада. Думаю, что оно студент. Это все, что я знаю.

— Подожди, я тебя правильно понял? Ты влюбился и человека, но понятия не имеешь, кто он такой?

— Точно. Вы тут недавно рассуждали о том. чтобы сделать татуировки с изображением штрих-кодов, и постоянно повторяли это слово — «штрих-код». Я думал, что озверею от любви. Я сдерживался изо всех сил. А потом Баг рассказал о себе так честно и открыто — я думал, что умру, и пришел к выводу: дальше так продолжаться не может.

Принесли виски для Майкла. Он отодвинул лед и хлебнул: он перешел от «Робитуссипа» к крепким папиткам.

— Штрих-код тоже ест плоскую пищу. А еще она/он написал(а) плоскогорский продукт в стиле «Ооп!» с огромным игровым потенциалом. Штрих-код — это родственная мне душа. Существует лишь одна моя половинка, и я нашел ее. Штрих-код — это мой союзник в этом мире и…

Он замолчал и оглядел ресторан.