Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику - Сергей Алексашенко

Постепенно завод погряз в долгах, его неплатежи поставщикам и задолженность по уплате налогов стали предметом публичного обсуждения, но Каданников не мог навести порядок, Березовский и криминалитет не были в этом заинтересованы, а у правительства не хватало политической воли для того, чтобы вмешаться в ситуацию. В 1996 г. Каданников на несколько месяцев стал вице-премьером и использовал свое положение для того, чтобы защищать АвтоВАЗ от претензий налоговиков. В конце того же года он вернулся на АвтоВАЗ, и правительству удалось заставить его вступить в переговоры о привлечении корейской Daewoo в качестве контролирующего акционера[437], подписать соглашение об уплате налоговой задолженности и получить в залог контрольный пакет акций АвтоВАЗа. Но все это не помогло улучшить финансовое положение автомобильного гиганта. Более того, растущие доходы россиян и либерализация импорта легковых автомобилей привели к тому, что российские автомобили перестали выдерживать конкуренцию. Прекратилось производство «Москвичей» на АЗЛК; газовские «Волги» покупались только региональными чиновниками. Весной 1998 г. долларовая цена «Жигулей» сравнялась с ценой импортных корейских автомобилей, и потребитель отвернулся от отечественных машин. Склады были переполнены непродававшимися автомобилями, производство на АвтоВАЗе сократилось наполовину, завод был близок к полной остановке.

Спасение пришло с неожиданной стороны. Финансовый кризис августа 1998 г. привел к кратной девальвации рубля, что резко повысило рублевую стоимость импортных машин и, как следствие, спрос на продукцию АвтоВАЗа. Запасы быстро распродались, и уже в ноябре 1998 г. предприятие вновь работало на полную мощность. Запаса, полученного от девальвации рубля в 1998 г., хватило на несколько лет – АвтоВАЗ находился на плаву, хотя постоянно обращался за государственной поддержкой для финансирования своей инвестиционной программы.

Потеря влияния в Кремле и отъезд Бориса Березовского из России в 2000 г. привели к тому, что Каданников лишился политической защиты. АвтоВАЗ перестал рассматриваться как неприкосновенный. С конца 2000 г. инвестиционная компания «Атон» стала потихоньку скупать на рынке его акции и постепенно нарастила свой пакет до 4 %. В 2005 г. из «Атона» ушел банкир, придумавший эту сделку, а руководство компании, заметив, что государственный Внешэкономбанк также начал скупку акций, заключив, что «существует некая государственная программа по АвтоВАЗу», решило продать свой пакет акций ВЭБу, в руках которого после этого оказалось чуть менее 9 % компании.

Однако, как это часто бывает, идея, посетившая одного инвестбанкира, обязательно придет в голову другому. Другим оказался Рубен Варданян, основатель и руководитель «Тройки Диалог», который решил не бороться с государством, а объединить с ним усилия. Естественно, ради своей выгоды. Он обратился к Сергею Чемезову, тогда руководителю «Рособоронэкспорта», и объяснил, что АвтоВАЗ – это неограненный алмаз российской промышленности: объем продаж автомобильного гиганта был около $5,5 млрд в год, что ставило его на первое место среди несырьевых компаний, а слабые финансовые результаты объяснялись низкой квалификацией менеджеров и тем, что сбыт продукции АвтоВАЗа не контролировался самой компанией[438].

Идея, предложенная Чемезову, звучала до банального просто: «Тройка» разрушит схему перекрестного владения, в результате которой «Тройка» и «Рособоронэкспорт» получат по 25 % акций, а еще 25 % акций станут общей собственностью и будут проданы другим инвесторам (или стратегическому партнеру или размещены на бирже). При этом от госкомпании не требовались финансовые затраты, а акции ей достались бы бесплатно. Все, что требовалось от Чемезова, – организовать звонок из Кремля Владимиру Каданникову с предложением уйти в отставку и проголосовать на акционерном собрании за такой состав совета директоров, который позволил бы партнерам назначить своего представителя на должность генерального директора, взяв, таким образом под контроль акции, принадлежавшие дочерним компаниям АвтоВАЗа[439].

Можно ли обвинять инвестиционного банкира в том, что он согласился подписать контракт с Мефистофелем? Партнер Варданяна по «Тройке», сейчас работающий у Сергея Чемезова в «Ростехе» (нынешнее название «Ростехнологий»), Сергей Скворцов достаточно цинично описывал содержание этой сделки: «Мы просто возвращали то, что было приватизировано»[440].

Надо ли говорить, что столь привлекательное предложение было принято госкорпорацией, которая решила взять под контроль крупнейшее предприятие, не очень понимая, что и как с ним можно делать, зато уже включив в свои доходы десятки, если не сотни, миллионов долларов прибыли. Осенью 2005 г. Владимира Каданникова пригласили в Кремль, где ему достаточно внятно предложили уйти с должности руководителя АвтоВАЗа. Каданников не спорил и сразу согласился[441]. В декабре 2005 г. в Тольятти прибыли более 200 высокопоставленных сотрудников МВД, которые вытеснили с рабочих мест сотрудников охраны АвтоВАЗа и блокировали территорию предприятия. В ходе акционерного собрания не случилось ничего неожиданного, подавляющее большинство мест в совете директоров получили представители «Рособоронэкспорта» и банка ВТБ. Так контроль за АвтоВАЗом перешел к госкомпаниям.

Сразу же после этого «Рособоронэкспорт» уведомил группу «СОК» о желании разорвать подписанные ранее соглашения о поставке комплектующих без уплаты оговоренных штрафных санкций. Чтобы у бизнесменов не возникало желания отказаться от этого предложения, к ним в офис пришли сотрудники МВД, ФСБ и Генпрокуратуры, которые провели обыски и выемки документов на основании двух уголовных дел, возбужденных днем раньше. Чуть позднее от группы «СОК» потребовали продать принадлежащие ей предприятия, на которых производилась часть комплектующих.