Фаворит. Сотник - Константин Калбазов

Да только особых наград он не имеет. Ну, получил он дворянство, и стал сержантом гвардии. И что с того? Подумаешь, звание гвардейское на две ступени выше чем в обычных полках, и он выходит вровень с Карповым. Тот-то в опале, Меньшиков же обласкан, а получаются они вровень.

Меньшикова даже затрясло от охватившего его возбуждения. Теперь-то он с этим выскочкой посчитается. Тут уж не его слово, против слова царевны. Тут все иначе выходит, потому как за ним видоки. И даже те, кто верой и правдой служит Лизавете, теперь будут свидетельствовать против нее.

Имея на руках показания слободчан, Николай непременно прикажет провести дознание с пристрастием. Тут много чего сойдется. Царь любит и тетку и сестру, а потому тот факт, что кто-то вертел ими как хотел, а за одно влиял и на него, государя сильно разозлит. И то, что он так же ревновал к успехам Ивана, послужит лишней гирькой, что потянет Карпова на дно. Не-эт. Не выплыть ему. Нипочем не выплыть.

По телу пробежала волна возбуждения, и им овладел такой азарт, что энергия в нем буквально вскипела. Вот только спешить тут не стоит. Нужно все хорошенько обдумать, чтобы не наломать дров. Опять же, на дворе стоит декабрьская ночь, и государь сейчас под бочком у любимой супруги.

А энергия и жажда действий…

Алексашка взял в ладони голову Глаши и оторвав от своей груди заглянул в глаза. Потом жадно впился в губы жарким поцелуем, и под игривый смех в очередной раз опрокинул ее на спину.

Зима выдалась не такой уж и холодной. Или все дело в южных широтах. Очень даже может быть. Иван родом с Северного Кавказа, в Крыму же бывал только летом. А потому и судить не мог. Но если сравнивать с прошлым годом, когда в декабре на пару недель замерз пролив, то эта зима куда теплее. Море-то оно вроде как и студеное, но в то же время, несмотря на январь, никакого ледового панциря.

Н-да. С другой стороны, все в этом мире относительно. Оно может на улице и не лютый мороз, а так морозец, да только и ветер сырой промозглый присутствует. А уж если возвращаешься из похода, где под открытым небом провел почитай две недели, так и подавно оценишь все прелести южной зимы. Это еще хорошо, что дождь не случился. А то и вовсе было бы весело.

Что за поход? А не получается с крымцами сидеть тихо. Одних казачьих рейдов явно недостаточно. Тех на суше осталось не так чтобы и много. Основная масса ушла с государем, отстаивать Запорожье. Другая подалась в каперы. И только незначительные остатки вошли в составы гарнизонов Таганрога, Азова и Керчи.

Умывшись под Перекопом, татары решили отыграться на Керчи. Тем более, что неприятностей от морских разбоев они хлебнули полной мерой. Вот и подступили к городу. Несколько дней гарнизон стойко держал оборону, нанеся татарам серьезные потери.

Признаться, Ивана посетила мысль о том, чтобы напустить на осаждающих оружие массового поражения. Имелось у него несколько колб с запертым в ней вирусом Черной оспы. Да только вовремя одумался. Оружие-то обоюдоострое. Ударит как по татарам, так и по русским. Потому как вопрос с прививками никак не решен. По хорошему привита только его сотня, ну и еще может десятка два человек.

Впрочем, с татарами разобрались, когда, несмотря на зимнюю пору, из Азова и Таганрога подошла подмога. Наподдали по сусалам под стенами города. А потом еще и прогулялись до Кафы[10], главного невольничьего рынка, чуть не во всем мире.

Город взяли сходу. Освободили более пяти тысяч невольников, которых увели в Керчь, и далее переправили в Азов и Таганрог, для пополнения тамошнего населения. Ивана удивил тот факт, что людей могло быть вдвое, больше, но крестьяне не захотели уходить с единоверцами, предпочтя остаться с крымцами.

Оказывается с крымцами не так все просто. Были пленники которые поступали прямиком на невольничий рынок, откуда переправлялись в разные регионы Турции. Но была и другая категория, остававшаяся в Крыму. Эти пребывали в рабстве пять лет, после чего их отпускали и сажали на землю.

Благодаря этой политике татары, в основном ведущие кочевой образ жизни к настоящему моменту не знали проблем с обеспечением ханства зерном. Более того, они его экспортировали. Так что, разговоры о голоде у татар, не имели под собой никаких оснований. Хотя да, финансовые потери от разбойного промысла казаков, и фактического прекращения внешней торговли, для ханства были катастрофическими.

Так вот. Эти самые вольноотпущенные в большинстве своем и не думали покидать уже насиженные места. Жилось им тут ничуть не хуже, чем на Руси, и даже православные храмы стояли. Мало того, в Крыму существовала Готская митрополия, находящаяся в подчинении у Константинопольского патриарха. Нет, Иван не собирался обелять татар и их кровавые набеги на Русь. Но как говорится, из песни слов не вычеркнешь.

Кстати, Николай строго настрого запретил уводить таких крестьян силой. Пусть живут где хотят. Более того, имелся приказ, их хозяйства не трогать, ничего не рушить, посевам не вредить, а по возможности, так и оказывать помощь. И Иван полностью одобрял такой подход. Потому как, русская земля не там, где стоит сапог русского солдата, а там где землю пашет русский крестьянин.

Конечно процесс присоединения Крыма будет долог, но зато неизбежен. А главное, после присоединения, в эту землю не нужно будет вкладываться, она сама себя прокормит, да еще и прибыль принесет. Как результат, подобный подход себя полностью окупит. А потом, процесс ведь можно и ускорить.

К примеру, после подписания мира, обеспечить православным вполне приемлемую медицину. Глядишь, лет через двадцать христиан на полуострове станет куда как больше, в результате естественного прироста. К тому же, купцы пожелавшие вести торговлю с Крымом, освобождались от податей. Николай вовсе не желал упадка хозяйству ханства. Ему достаточно было его запереть.

Правда, с этой торговлей пока было все глухо. Старые связи рушились, и нужно было время для того, чтобы создались новые. А тут еще и война. Как ни крути, а она никак не способствует торговле. Скорее уж грабежу. Словом, далекие перспективы имелись. Вот только выглядели они совсем уж далекими.

– Ну что, Иван, в трактир? – Зябко поведя плечами, поинтересовался Фрол, наблюдая за расходящимися по казармам стрельцов.

– Можно. Артем, остаешься на хозяйстве. Разрешаю отправить в увольнение две трети личного состава. Детали уточнишь с сержантами.

– Слушаюсь, – разочарованно протянул Жабин.

– Не вешать нос, господин полусотник, будет и на твоей улице праздник, – подбодрил его Иван, потом обернулся к остальным офицерам.

Фрол, его заместитель, второй полусотник Кузнецов, и подлекарь Любимов. Этот сменил отбывшего по распоряжению царя Рудакова. Жаль было Ивану с ним расставаться, да ничего не поделаешь. Как следовало из его письма, тот женился на Рощиной, и отправился в Псков, вместе с царевной. Поправочка, теперь уже великой княгиней Трубецкой. Впрочем, Любимов показал себя как вполне знающий лекарь. Как ни крути, а в его лице Павел нашел настоящего единомышленника.