Досье Дракулы - Джеймс Риз

— Да.

— Ночь пожара была также ночью второго убийства, не так ли?

— Да, ну и что?

Я нетерпеливо махнул крокетным молотком, побуждая брата перейти к сути дела. Что он и сделал:

— А тебе не кажется, Брэм, что, уехав сейчас из Лондона, ты поступил не очень мудро? Слишком уж тесно ты связан со всей этой историей и так просто от этого не отделаешься. Полагаю, твое отсутствие не останется незамеченным Эбберлайном, и я вовсе не удивлюсь, если после твоего возвращения в Лондон окажется, что он предпринял расследование.

— Насчет моего местопребывания?

Он кивнул с очень серьезным видом.

— Но я ведь был здесь с тобой, Торнли. Меня видели десятки людей. И вообще, разве человек не может уехать по своим делам, когда и куда ему угодно?

— Может, кто бы спорил, но тебе, раз уж ты оказался в такой близости от всего, связанного с недавними убийствами, лучше иметь наготове алиби. И пойми, Брэм, вопрос не в том, что ты покинул Лондон, а в том, почему ты это сделал. Эбберлайн — инспектор полиции, человек из Скотленд-Ярда, известный сыщик. Не думаю, чтобы он счел твой отъезд случайностью. Он поинтересуется, почему ты уехал, и, повторяю, у тебя должен быть наготове ответ. И еще: отправляйся немедленно. Чем скорее ты вернешься в Лондон, тем лучше.

Разумеется, Торнли прав. Если я сам собираюсь примерить на себя роль инспектора, мне действительно нужно попытаться взглянуть на происходящее глазами Эбберлайна. Да, но могу ли я и вправду оказаться подозреваемым? Бред! Нет, скорее я нужен Эбберлайну, чтобы найти Тамблти, который оставил своих собак неоплаканными и исчез в день их смерти…

О боже, боже! Если бы Эбберлайн знал хотя бы половину!

(На заметку. Он не должен узнать, не сейчас, по крайней мере, ибо мы уже слишком далеко зашли в своей маскировке, чтобы уберечь Кейна.)

Попрощавшись с женой и сыном, я отбыл в Белфаст поездом, чтобы там сесть на быстрый пароход. Флоренс с готовностью согласилась остаться на неопределенное время, благо дом Торнли хорош всем, и в нем недоставало только хозяйки, роль которой Флоренс играет так, что лучше не справилась бы и Эллен Терри. Ноэлю, конечно, потом будет трудно избавиться от подхваченного там грубого ирландского говора, но тут уж ничего не поделаешь. Я знаю, что в Дублине с Торнли моя жена и сын в безопасности. А вот насчет Лондона этого сказать не могу.

Лондон. К чему я возвращаюсь? Впрочем, сейчас не до того, чтобы задаваться этим вопросом. Мне нужно просто проспать до Ливерпуля под колыбельную волн, а оттуда поспешить в Лондон навстречу неизвестности.

Позднее, в поезде Ливерпуль — Лондон

Мы наблюдали, мы выжидали слишком долго, и теперь нам не остается ничего другого, кроме как молиться о душе третьей убитой женщины. В свое оправдание могу сказать: мы не знали, что еще можно предпринять. Но теперь я знаю. И целенаправленно возобновлю охоту.

Не успел я сойти с «Магии», как услышал на пристани крики мальчишки, продавца газет.

«Новое злодеяние в Уайтчепеле!»

Я торопился, чтобы не опоздать на уходящий в 6.20 лондонский поезд, но первым делом нашел в «Пэлл-Мэлл газетт» это кошмарное сообщение.[201]

НОВОЕ УБИЙСТВО — И СКОЛЬКО ЕЩЕ ИХ БУДЕТ?

Нечто похожее на панику стало распространяться по Лондону сегодня, после сообщения о еще одном устрашающем убийстве, которое произошло в густонаселенном Уайтчепеле. Это уже третье убийство такого рода, исполнитель которых успешно обманывает бдительность полиции.

Три несчастные женщины, жалкие и презренные, были убиты посреди густонаселенного квартала, не просто убиты, но кощунственно расчленены, а наша полиция до сих пор не нашла никаких следов того, кто совершил эти зверства.

Впрочем, кажется, есть определенные основания надеяться, что последнее из этой мрачной серии кровавых злодеяний предоставит некую улику, позволяющую изобличить изверга. Говорят, будто рядом с трупом был найден кожаный фартук. Если так, то это единственный след, оставленный таинственным преступником. Однако тот факт, что полиция уже неделю разглагольствует о злодее по прозвищу Кожаный Фартук, запросто мог подвигнуть убийцу намеренно оставить возле жертвы такую «улику», чтобы направить поиски по ложному следу. Судя по тому, что нам известно, он вполне способен на такой расчетливый ход. Сегодняшнее утреннее убийство было явно совершено не в спешке, без каких-либо признаков тревоги. Убийца сначала перерезал жертве горло, да так, что едва не отделил голову от туловища, затем выпотрошил, удалив некоторые внутренние органы, и наконец разложил внутренности с демонстративной жестокостью, заставляющей вспомнить о кровожадных краснокожих дикарях. Маловероятно, что человек, который достаточно хладнокровен, чтобы это сделать, и у которого достаточно для этого времени, забыл на месте преступления свой кожаный фартук только для того, чтобы у полиции появилась улика. Но раз уж полиция подозревала в предыдущих преступлениях некоего громилу из Уайтчепела, носившего кожаный фартук, то следует, не теряя времени, проверить, не принадлежит ли найденный фартук, если он вообще существует, именно ему.

Случившееся может даже принести определенную пользу как очередное напоминание о потенциале отвратительного варварства, которое таится в каждом человеке. Во всяком случае, оно служит разоблачением самодовольного социального оптимизма, основанного на вере в то, что будто бы прогресс цивилизации делает ненужными оковы и узы условностей, морали и права, которые сдерживают современного Хайда и не позволяют ему появиться среди нас. Дикари цивилизованного общества, которых мы сотнями тысяч выращиваем в наших трущобах, столь же способны омыть свои руки в крови, как и индейцы сиу, скальпирующие своих врагов. Но нам не стоит удивляться, если убийца в данном случае не окажется трущобным отродьем. Природа его злодеяний и выбор жертв наводят на мысль, что нам следует искать человека, одержимого манией кровожадной жестокости, которой оборачивается порой необузданное потворство низменным страстям. Мы имеем дело с разгуливающим по Уайтчепелу плебейским маркизом де Садом. А если это так и если он не будет немедленно арестован, нам не придется долго ждать нового прибавления к списку его мерзких злодеяний.

Есть некоторые основания надеяться, что чувство ужаса, вызванное неслыханной жестокостью этих преступлений даже в самых загрубевших сердцах, подтолкнет полицию к энергичным, продуманным действиям. В настоящее время неудовлетворенность силами правопорядка столь велика, что, если нас странным образом не дезинформируют, полиция больше думает о преобразовании системы, которая стала нетерпимой, чем о том, чтобы напрячь все силы для расследования этого преступления. Что же до общества в целом, то паника, видимо, ограничится той округой, где продолжает орудовать полуночный убийца. Однако случись сейчас подобное преступление в Уэст-Энде, там поднялась бы такая паника, подобной которой мы еще не видели в наше время. Этого нам, возможно, удастся избежать, но тревога сохранится до тех пор, пока уайтчепелский убийца будет оставаться на свободе.