Моя душа темнеет - Кирстен Уайт

Мужчина указал на дорогой шерстяной плащ Раду, который тот натянул вместе с капюшоном, укрываясь от вечернего холода. Раду развязал его и передал Аману. Постучав два раза в неприметную дверь, мужчина накинул на плечи плащ, выровнял осанку и походку, чтобы быть похожим на Раду, и направился в конец аллеи. Дверь открылась, и Раду нырнул вовнутрь. Николае притянул его к себе и поспешно обнял, улыбаясь немного более напряженно, чем обычно, но все же с облегчением после утомительного путешествия.

– Заходи, у нас есть комната. – По шаткой лестнице вдоль задней части здания он проводил Раду наверх. Они миновали кухню, и яркая вспышка очага и звуки готовящейся пищи сначала усилились, затем стихли. – Мы поставили одного человека в главном коридоре, чтобы следить за входом.

– Вы выбрали хорошее время. – Раду хотел сказать что-нибудь еще, чтобы прогнать болезненный ком, нараставший в горле, и трепетание в груди, от которого становилось трудно дышать, но не смог вымолвить ни слова.

Сейчас он встретится с Мехмедом.

И Ладой.

Николае открыл дверь в гостиную на втором этаже, в которой было так много мужчин, как деревьев в лесу. Они все, как один, повернулись в его сторону и взялись за оружие. Увидев Николае, мужчины расслабились. Раду видел их как в тумане, страстно желая разглядеть среди них лишь одного…

Мехмед. Он стоял, склонившись над грубым деревянным столом. Свет от лампы падал на его лицо, зажигая его глаза теплым и мягким светом. Он указывал на фрагмент пергамента, и его длинные пальцы рисовали в воздухе над картой интриги и заговоры.

Рядом с ним была Лада. Она стояла, насупившись, и хотя была в этой комнате самой низкой, ей каким-то непостижимым образом удавалось занимать здесь больше всего места. На ней была женская одежда, что выглядело нелепо и неуместно.

Она подняла глаза первой. Что-то пробежало по ее лицу, и Раду инстинктивно вжал голову в плечи, готовясь принять удар. Только после того как она опустила взгляд и более не обращала на него внимания, он осознал, что вначале на ее лице отразилась ярость, а затем – печаль.

Мехмед выпрямился и заметил его, и Раду тут же забыл обо всем. Мехмед облегченно вздохнул, улыбнулся, подошел к Раду и обнял его. Раду закрыл глаза и на мгновение обнял Мехмеда в ответ. Он боялся, что, задержавшись дольше, выдаст себя. Он отступил назад, держа руки на плечах Мехмеда, чтобы между ними сохранялась дистанция.

– Ты в порядке?

Мехмед кивнул, указывая на низкую скамью вдоль стены комнаты. Он сел, и Раду присел рядом, развернувшись к нему.

– Мой отец? – спросил Мехмед.

– Я очень удивлюсь, если он доживет до завтрашнего вечера. Он уже третий день без сознания.

– А наш противник? – спросила стоявшая рядом Лада. Ее руки были плотно прижаты к груди, и она, обращаясь к Раду, смотрела поверх его головы.

– Силы Халил-паши разбросаны по всему городу, они караулят все входы. Дворец охраняется, как обычно. Провести Мехмеда внутрь незамеченным будет очень нелегко.

Лада нахмурилась еще больше.

– Что этот Халил замышляет? Он не может претендовать на престол. Даже если люди и настороженно относятся к Мехмеду как наследнику, они не передадут трон паше.

– У него есть брат, – напомнил Раду.

– Он еще ребенок!

– Если со мной что-то случится, – сказал Мехмед, – Халил-паша назначит себя великим визирем и станет править как регент на стороне моего брата, пока тот не повзрослеет. А вероятнее всего, и после того, как тот повзрослеет. Я не очень хорошо знаю маму мальчика, но у нее недостаточно власти, чтобы стать его регентшей.

– Но если Халил-паша тебя не убьет, у него не появится такой возможности, – заметила Лада.

Раду покачал головой.

– Нет. Он найдет иной способ. – Он откинулся назад, закрыл глаза и стал рыться в памяти в поисках малейшего намека на грандиозные планы Халил-паши. Он вспомнил ту ночь, ту жуткую ночь с Салихом. Там было письмо из Константинополя. В нем упоминалось какое-то имя. Но какое? Раду приложил ладонь ко лбу, пытаясь воссоздать текст письма, но единственное, о чем он мог думать – так это о поцелуе, которого он хотел, но не получил, и поцелуе, которого не хотел, но все же отдал.

Затем он вспомнил.

– Орхан! Имя Орхан тебе о чем-нибудь говорит? Я видел его в письме от Константина Халил-паше.

Взгляд Мехмеда стал напряженным.

– Он – самозванец, якобы претендент на мой трон по другой линии. Мы подозреваем, что он нам даже не родственник, но Константин уже много лет выдвигает его против нас. Мой отец каждый год платит налог за его содержание, чтобы Константин не отправил его сюда и не случилась беда. Халил-паша намеревается настроить город против меня и ввести сюда Орхана в качестве султана. Если ему удастся сохранять положение неустойчивым, он сможет удержать Эдирне, начать гражданскую войну и уберечь Константинополь. Интересно, сколько они заплатили этой змее.

Раду побледнел.

– Погибнет множество османцев. Как он может не думать о том, какой ценой достанется ему эта гражданская война?

Лада взяла со стола кинжал.

– Все просто. Сегодня ночью мы убьем Халил-пашу. Ильяш с янычарами прибудет сюда через два-три дня, и город будет наш.

– Это не просто, – возразил Раду.

Лада насмешливо фыркнула, но Мехмед отвернулся от нее и посмотрел на Раду. Лада отпрянула, как от удара, ее лицо помрачнело.

– Тогда скажи мне, – попросил Мехмед. – Что мы должны сделать?

Раду просветлел:

– У меня есть идея.

***

– Я всегда считал, что красный идет мне куда больше, чем голубой, – сказал Николае. Его рот и нос скрывала вуаль, а руками он придерживал струящиеся юбки.

– Мы никому об этом не скажем, – прорычал Мехмед. Если кто-нибудь станет слишком внимательно разглядывать новых наложниц, то, конечно, будет напуган, увидев их лица.

Лада молча ждала, когда последние из ее мужчин поднимутся по стене и спрыгнут в освещаемые снегом сады гаремного комплекса. В общей сложности она привела сюда четверых воинов: Матея, Николая, Штефана и Петру. Раду не смог достать больше женской одежды, да и чем меньше был их отряд, тем меньше была вероятность привлечь к себе внимание. Другие солдаты вышли из города ожидать прибытия Ильяша.

Когда все перебрались через стену, Лада затащила веревку обратно, свернула ее в кольцо и засунула себе под пояс. Раду нехотя наблюдал за тем, как Мехмед ловит каждое ее движение, не сводя с нее глаз.

– Они будут смотреть на Хюму, – сказал Раду. Чтобы пробраться в гарем, он солгал насчет встречи с больной Хюмой, но на самом деле они ее в свой план не включали. Она была слишком непостоянной, непредсказуемой, и слишком очевидным вариантом. – Самый короткий путь отсюда до дворца пролегает через покои султана. Для нас это лучшая исходная точка. – Раду потер подбородок и улыбнулся. – Всем известно, что я – фаворит Мурада. Следуйте за мной. И старайтесь выглядеть как женщины.