Война на пороге. Гильбертова пустыня - Елена Переслегина

Первый убедил его, как шеф, наставник и куда лучший провидец, чем он сам, что японское решение начать войну в сентябре 2012 года было окончательно принято в июне месяце. С этих чисел Владлен безвылазно сидел во Владике или летал по Приморью, не возвращался в Москву и Питер и не явился на свою предзащиту. Первый что-то подрулил там по службе, но с зарплатами было туговато. В июле-августе на Дальнем Востоке, конечно же, разражается неожиданная эпидемия «маньчжурской лихорадки». Сколько не описывали сценаристы международных провокаций способы создания эпидемий «атипичной пневмонии» и «птичьего гриппа» и прочих информационных заболеваний, «мир по-прежнему был болен на всю голову», как говорил Гном. Принимались меры. Путались педали и буксовали распоряжения.

Но японцы, похоже, добились того, чего хотели: в результате всех этих «страшилок» приток граждан Европы и

США в АТР сократился, и произошла некоторая изоляция будущего района боевых действий. «Больные птицы, овцы и мухи почистили перышки и приготовились взлетать», - заявил в августе Кирилл, отметив при этом, что его лично настораживает только внезапная смерть от «маньчжурской лихорадки» ряда сотрудников, представляющих собой ключевые рабочие фигуры южнокорейских СМИ. Интервью провисело полдня. Это стало модным — сообщать информацию, вроде бы, кому надо и сливать ее в «тень»: мол, «ловите миг откровения». Все эти «миги» отлавливала Маша. Она была командирована в Хабаровск с начала лета, а потом перебралась во Владивосток и, несмотря на приверженность штабу Флота, находила силы для весточки Агнцу, бродящему партизанскими тропами.

Про Т-группы писали. Только что объявления не вывешивали о том, что «приглашаются». Кирилл еще в Москве вещал в эфире, что эпидемия «маньчжурской трясучки» предоставила Японии возможность организовать ряд медицинских миссий на территории Тайваня и обеих Корей и оказать поддержку Маньчжурии. Гном хохотал, правительственные аналитики одобрительно качали головами, словно и не доходит до них, что финансовая и техническая помощь Маньчжурии необходима для вступления этой страны в войну, и только. Бесплатный сыр известно где бывает.

Вот с флотскими было попроще. Террористы их как-то мало беспокоили, но когда Владлен выступил с докладом о том, что в июле—августе корабли Императорского Флота Японии проходят необходимый ремонт, совмещенный с частичной модернизацией, и принимают боекомплект, горючее и другие предметы снабжения и что это мотивируется необходимостью проведения крупных учений, старый адмирал сказал: «Готовьтесь к войне!»

...В последних числах августа Кирилл видел Владлена, и они нашли полчаса времени между прилетом-отлетом поговорить в пыльном Артеме о перспективах.

— Подписывается «Директива о немедленном решении проблемы Северных территорий», а это значит, начинается окончательная подготовка кораблей к выходу в море. Первый утверждает, что выход кораблей назначен на 27-е. Значит, 1-го они у нас.. Или 2-го. И остается гадать: это широкомасштабная провокация или небольшая война, — сказал Гном озабоченно.

— Чему быть, того не миновать. «Мои» группы выстрелят все равно, мне хотя бы с половинным успехом одолеть их. Контингента на веерное реагирование мне не хватает. Но буду стараться. Еще бы денег страна подкинула, сколько можно трясти мэрию? Они скоро за интимными услугами ко мне придут, — отвечал Владлен. Он был тих и сосредоточен. Даже одет как-то невзрачно. Сливался с тенью.

Теперь Кирилл понимал, что в этот день война еще могла быть «отменена», причем никакой утечки информации не произошло бы. Они бы остались в счастливых дураках, Япония просто провела бы в Восточно-Китайском море маневры, получила бы дюжину резких протестов от соседей, извинилась бы, и все бы успокоилось. И этот сценарий не прошел. Как поднятые с угрозой вилы не опускаются обратно в разбросанное сено, а опускаются на чью-то голову непременно. «Закон Гнома».

Спустя годы после войны Гном, не успевший на встречу к двум товарищам из-за тупости дорожной логистики, скажет своим военнообязанным слушателям в Нижнем.

«Необратимые шаги были осуществлены 29 августа. В этот день Япония начала полномасштабное развертывание на территории Метрополии системы Гражданской обороны. Тогда в осуществлении этой меры им настолько помог корейский "неправильный ядерный взрыв", что хочется считать его провокацией, но это — уже моя личная паранойя. А вы считайте это отягчающим обстоятельством, последней каплей. В этот день начинается активизация Т-групп, производится их массовая "дозаброска" и развертывание. Эта работа как раз потребовала сосредоточения всех усилий аналитических центров и заняла три дня: с утра 1-го сентября Т-группы были готовы начать "боевую работу". Три из них были обезврежены работником нашего, то есть вашего, Управления Владленом Оскаровичем Кугушевым, героем войны 12 года».

2 сентября. Южная группа Курильских островов. Утро

... К концу дня они узнали, что «Мороз» пытался связаться с «Инеем» и сорвать высадку японцев на Уруп. Что с 95-ти километров, решив, что дело туг не дипломатическое, а военное, «Мороз» выпустил «Малахиты», из которых японские «Си-Спарроу» поймали восемь штук. Но четыре попали в цель. Японцы всадили бы нам «Гарпунов», но российские «Осы» их поймали. И, может быть, хорошо, что «Иней» со «Смерчем» развели вялотекущую перестрелку у Итурупа; по крайней мере, для двух других спрятавшихся за островами кораблей стало понятно, что «торг здесь не уместен». Дальше озверевшие японцы завалили нас ракетами, они выпустили с эсминцев все что было, а это 40—50 штук, потому что наши не успевали отплевываться «Осами», потом узкоглазые запустили ПКР с вертолета, и одна попала- таки в «Мороз». Погибло, по данным зарубежных информационных агентств, семеро. О них, как об официальной потере, и сообщила доблестная далекая Европа. «Мороз» потерял ход. Вертолет мы сбили, но японцы учуяли развороченный катер, и их поврежденный уже эсминец «Югири» вышел на ближний встречный бой. «Как школьнику драться с отборной шпаной?» Примерно так же, как поврежденному РК с эсминцем. «Разлив», договорившись по оглохшей связи разделиться, тут же потерял связь с «Морозом», а последнего ценою еще двух вертолетов японцам удалось утопить. Никто не спасся. Но и японский «Югири» после взрыва малой ракетой с умирающего «Мороза» почему-то начал тонуть. Японцы спасли остатки своего экипажа вторым эсминцем. А мы имеем спасшегося «летучего голландца»: ракетный катер «Разлив», голый, без ракет, но непобежденный. Мы имеем высадку противника на Урупе. Два потопленных японских ракетных катера «Хиябуса» и один эсминец «Югири» значились за Кунаширом, и по паре тех же утопло у Итурупа, притом эсминец «Асагири» картинно перевернулся и затонул. То-то праздник у Григорича. Хотя еще не вечер, конечно. Этот паршивец «Асагири» погубил наш доблестный «Иней»: шквальным артиллерийским огнем почти весь экипаж был убит, и спасательный плот наполнило три человека в разных званиях. Они добрались до Итурупа и доложили обстановку из кабинета Григорича прямо Первому в «мобильные уши».

Адмирал орал, как только может горлопанить настоящий флотский командир, но ничего сделать не мог. Связь способом «по-деревенски», или «по-свойски», работала много лучше служебной. В конце концов, адмирал плюнул на аналитиков — не все ли равно как была получена информация - главное, что в этом бою сложилась хотя бы ничья, а не тотальный облом.