Соучастники - Уинни М. Ли

Зажглось другое сообщение, словно он прочел мои мысли:

Принеси их сама. Не вздумай посылать консьержа. Нам много о чем нужно поговорить.

Я задумалась: получится ли у меня встать буквально на пороге его номера, пихнуть туда сценарии, когда он откроет дверь, и дать деру?

Но потом я вспомнила, как он загнал меня на лестницу – и в ту спальню. Он был физически сильнее меня. Ему всего-то было бы нужно втащить меня внутрь, захлопнуть дверь, закрыть на задвижку… Ощущение его мясистых рук, крепко вцепившихся в мое предплечье, его пальца, пробирающегося вниз по моему голому плечу, сказанные им слова. Я с отвращением содрогнулась.

Я стояла у лифтов отеля в ярости от того, что приходится вот так вот проводить вечер, и пыталась придумать, как сделать так, чтобы мой начальник снова меня не облапал.

Я, наверное, с головой погрузилась в свои мысли, потому что едва не проглядела Зандера, быстро проходившего мимо в своих обычных черной футболке и джинсах. Увидев меня, он остановился.

– Сара, не ожидал тебя здесь увидеть.

Я подняла глаза. Вне съемок Зандер казался более раскованным – вовсе не имел того напыщенного вида, с которым ходил на площадке. Он, похоже, собрался тусоваться: волосы намазаны гелем, бейсболки нет. Как бы меня ни возмущала неприветливость Зандера в последние недели, при виде его я испытала странное чувство облегчения.

– О, привет, – сказала я. – Куда направляешься?

Он пожал плечами.

– Встречаюсь кое с кем в “Мондриане”. А у тебя какие планы?

– Я, м-м… – я замолчала. В голову мне пришла мысль. – Скажи, есть у тебя пять минут?

Зандер с недовольным видом глянул на часы.

– В общем, нет.

Я пропустила это мимо ушей.

– Послушай, мне очень, очень нужно, чтобы ты сделал мне одолжение. Хьюго попросил меня занести ему эти сценарии, а я не хочу подниматься к нему в номер. Можешь сбегать ему их отдать?

– Что?

Бросил одно резкое слово. О таком просят личного помощника или стажера, а не самого автора сценария и режиссера, когда фильм находится в производстве.

Придется намекнуть на правду. Иначе мне его не убедить.

Я поглядела на него умоляюще, задышала неровно и возненавидела себя в эту минуту за то, что пришлось разыгрывать деву в беде перед Зандером Шульцем: роль, которая вызывала у меня отвращение, и человек, которого мне было отвратительно просить о помощи.

– Сам знаешь, каков Хьюго пьяный или под кайфом, – сказала я. – Я просто… я просто не хочу туда подниматься. Женщина. Одна.

Зандер молчал и смотрел на меня. Может, и подействует на него.

Каждая феминистская молекула моего тела кипела от негодования, но я гнула свое.

– Сам знаешь, каков он. С женщинами.

Может быть, Зандер знал это наверняка, а может быть, и не знал. Но он так и стоял на месте, обдумывая мои слова.

– Это займет у тебя буквально пять минут, – прибавила я. – Номер 72. Пожалуйста. Была бы мужчиной – не просила бы.

Зандер глядел на меня, как бы оценивая правдивость моего заявления. Коротко кивнул, в его глазах проглянуло понимание – или, может быть, я это вообразила.

– Ладно, – сказал он. – Сделаю.

Чувство облегчения захлестнуло меня.

– Спасибо, спасибо, спасибо, – сказала я. – С меня по-крупному причитается.

Зандер нахмурился.

– Ты как вообще справляешься?

Это что-то новенькое. Зандер спрашивает, как у меня дела, выказывая некий редкий признак заботы о другом человеке?

– М-м… – Я почувствовала в голосе дрожь и удивилась тому, что разволновалась так легко – от этого малейшего проявления сочувствия. Прикрикнула на себя: не плакать! Только не перед Зандером. Ничего более унизительного я и представить себе не могла. – М-м, да все в порядке. Устала просто от стольких недель съемок.

Я отвела взгляд, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

– Да, вид у тебя усталый. Ну, немного осталось. Так, где эта крутая Сара, которую я так давно знаю? Куда она делась?

Не знаю, хотела я сказать ему. С ней что-то стряслось. И она пустилась в бега.

Глава 40

В ту минуту я ближе всего подошла к тому, чтобы открыть Зандеру правду о Хьюго. Может, он уже знал, просто ему было все равно, потому что поведение Хьюго не сказывалось неблагоприятно на нем – режиссере, пользовавшемся его щедростью.

Если бы я тогда что-нибудь сказала…

Качаю головой. Какой смысл задавать этот вопрос?

Так я и провела те последние недели съемок – как в тумане. Я вконец обессилела, скача из офиса на съемочную площадку, а оттуда – выпить с кем-то или наскоро пообедать где-нибудь в скрещении лос-анджелесских улиц. Но из всех мест прочнее всего засело мне в память то, куда я все время возвращаюсь: лобби “Шато Мармон”.

Входишь – и перед тобой уютные кресла в стиле ар-деко, тени от пальм, падающие на стены. Впереди виднеется бар, где наша съемочная группа провела много вечеров, выпивая рюмку-другую перед тем, как разойтись по домам. А за углом – лифты, неприметно уносящие постояльцев в роскошные номера и апартаменты наверху.

За неделю до окончания съемок я, как обычно, направлялась туда – и осознала, что всю эту неделю почти не видела Холли и не говорила с ней. После шести недель съемок Холли, скорее всего, ужасно устала от изнурительной работы, от бремени надежды на то, что эта роль станет поворотной в ее карьере, – ей удавались каждая сцена, каждый дубль, каждое мгновение, что она существовала перед камерой.

Я же ушла в свой жалкий кокон, парализованная стыдом, напавшим на меня после вечеринки у Хьюго.

Еще я втайне завидовала Холли. Несмотря на нашу дружбу, во время съемок между нами постепенно выросла стена. А как иначе? Холли была нашей звездой, и на площадке исполнялось любое ее желание. Если она замерзала, ей подавали пальто. Ей в одну секунду освежали макияж. Ее отвозили, куда ей было нужно. Актеры существуют как некие бессмертные сущности, осеняющие съемочную площадку своим присутствием, – свет выставляется буквально так, чтобы озарять их неземную красу, режиссеры, костюмеры, гримеры постоянно напоминают им, что выглядят они потрясающе, что они невероятные, что они – само совершенство (при условии, что они не нарушают правил игры).

Я же тем временем работала не покладая рук в нескончаемом потоке писем и звонков, да и Сильвия с Хьюго донимали меня своими требованиями.

Так что да, я стала досадовать на ту легкость, с которой существовала Холли, на то, как все с