Один плюс один - Джоджо Мойес

– Ты купил это для нас?

– Никки избили. Танзи явно не чувствует себя в безопасности. Я подумал, так вам будет легче. То есть… если меня не окажется рядом.

Джесс смотрела на коробку, понимая, что это значит. Внезапно она расчувствовалась при мысли, что Эд подумал об их безопасности и захотел их защитить. Она заговорила, прежде чем поняла, что именно хочет сказать.

– Тебе… тебе не обязательно ее ставить, – запинаясь, пробормотала она. – У меня золотые руки. Я поставлю сама.

– Стоя на лестнице. С больной ногой. – Он поднял бровь. – Знаешь, Джессика Рей Томас, рано или поздно тебе придется научиться принимать помощь.

– Рано или поздно тебе придется перестать называть меня Джессикой Рей Томас.

– Ничего не могу поделать. Мне это нравится.

Ей тоже это нравилось.

– Тогда что мне делать?

– Сесть. Не двигаться. Поднять повыше больную ногу. Мы с Никки сходим в город и потратим кучу денег на отвратительно нездоровую еду навынос, потому что, возможно, мне нескоро доведется ее попробовать. Поев, мы ляжем и будем в благоговейном ужасе смотреть на набитые животы друг друга.

– О боже, мне так нравятся твои грязные разговоры.

И она сидела. Сложа руки. На собственном диване. Пришла Танзи и посидела с ней, а Эд вышел на улицу с лестницей, махал дрелью в окно и притворялся, будто вот-вот упадет, пока Джесс не испугалась.

– Я побывала в двух больницах за восемь дней! – сердито крикнула она через окно. – И в третьей побывать не хочу.

Джесс разобрала грязное белье и поставила стирку, поскольку не умела бездельничать, но затем снова села и позволила остальным бегать вокруг. Лежать на подушках оказалось намного приятнее, чем хлопотать с больной ногой.

К тому же так здорово ничего не делать, пока все порхают вокруг, слушать жужжание сверла и ловить взгляд Эда через окно, пока он устанавливает камеру и зовет ее выйти посмотреть. Она не помнила, когда кто-то, кроме нее, в последний раз делал что-то полезное по дому.

– Годится?

Хромая, Джесс вышла на улицу. Эд стоял на садовой дорожке и смотрел на фасад дома.

– Я решил, если повесить ее здесь, можно поймать не только тех, кто залез в палисадник, но и тех, кто ошивается вокруг дома. У камеры выпуклая линза, видишь?

Джесс пыталась изобразить интерес и прикидывала, сможет ли уговорить Эда остаться на ночь, когда дети уснут.

– Часто достаточно просто повесить камеру, чтобы отпугнуть хулиганье.

Что тут плохого? Он вполне может улизнуть, прежде чем дети проснутся. Но кого они пытаются обмануть? Никки и Танзи наверняка догадались, что между ними что-то происходит.

– Джесс? – Эд стоял перед ней.

– Ммм?

– Надо только просверлить здесь дыру и пропустить провода через стену. Сделаю внутри небольшой узел, и все будет довольно просто подключить.

У него был самодовольный вид, какой напускают на себя мужчины, работая с электроинструментами. Эд похлопал себя по карману, проверяя, не потерял ли винты, и внимательно посмотрел на Джесс:

– Ты вообще слышала, что я говорил? – (Джесс виновато ухмыльнулась.) – Ты неисправима, – произнес он, помедлив. – Честное слово. – Оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не подсматривает, он ласково обхватил рукой ее за шею, притянул к себе и поцеловал. Его подбородок зарос щетиной. – А теперь иди и не мешай мне работать. Полистай меню еды навынос.

Ухмыляясь, Джесс похромала на кухню и принялась рыться в ящиках. Она и не помнила, когда в последний раз заказывала еду навынос. Все меню наверняка устарели. Эд отправился наверх подключать провода. Он крикнул, что нужно передвинуть кое-какую мебель, чтобы добраться до плинтуса.

– Я не против! – крикнула Джесс в ответ.

Она услышала грохот, скрежет громоздких предметов, которые передвигали по полу у нее над головой в поисках розетки, и снова восхитилась, что этим занимается кто-то другой.

Затем Джесс легла на диван, положила на ногу свежий пакет со льдом и начала просматривать пачку старых меню, которые нашла в ящике с полотенцами. Разлепляла забрызганные соусом или пожелтевшие от времени страницы, отсеивала рестораны, до которых много миль или которые давно закрылись. Китайского ресторана точно больше нет. Что-то связанное с загрязнением окружающей среды. На пиццерию нельзя положиться. Меню индийского ресторана выглядело вполне стандартным, но Джесс не могла забыть о курчавом волоске в джалфрези Натали. С другой стороны, балти с курицей. Пилав. Лепешки из чечевичной муки. Джесс вспомнила слова Эда о том, как они будут сидеть рядом и в благоговейном страхе смотреть на животы друг друга. Она напрочь забыла о карри и задумалась об обнаженном животе Эда.

Она настолько увлеклась, что не услышала его шаги, когда он медленно спустился по лестнице.

– Джесс?

– Думаю, это подойдет. – Она подняла меню. – Я решила, что волосок сомнительного происхождения – невысокая цена за приличное джал…

И тогда она увидела выражение его лица. И то, что он неверяще держал в руке.

– Джесс? – Его голос словно принадлежал кому-то другому. – Как мой пропуск оказался в твоем ящике для носков?

Джесс не вставала с постели почти два дня.

Когда Никки спустился вниз, она просто сидела на диване и смотрела прямо перед собой, как будто в трансе. Дрель «Блэк энд Деккер» лежала на подоконнике, лестница была прислонена к фасаду дома.

– Мистер Николс уехал за едой? – Никки немного расстроился, что не успел заказать луковые колечки.

Она как будто не услышала.

– Джесс?

Ее лицо было застывшим. Она слегка покачала головой и тихо ответила:

– Нет.

– Но он же вернется? – спросил Никки через минуту.

Он открыл дверь холодильника. Он не знал, что рассчитывал там найти. На полках лежала упаковка сморщенных лимонов и полупустая банка овощного чатни «Брэнстон».

Последовала долгая пауза.

– Не знаю, – ответила она. А затем повторила, как будто забыла, что уже сказала это: – Не знаю.

– То есть… еды навынос не будет?

– Нет.

Никки разочарованно замычал:

– Ладно, рано или поздно ему придется вернуться. Его ноутбук у меня наверху.

Они явно поссорились, но Джесс вела себя не так, как когда ссорилась с папой. Прежде она хлопала дверью и бормотала: «Козел» – или поджимала губы с видом «Ну почему я должна жить с этим идиотом?», но ничего не говорила, когда Марти на нее орал, – из-за детей. А теперь казалось, что ей только что сообщили о смертельной болезни.

– С тобой все в порядке?