Тот, кто дает ответы - Варвара Еналь

Потому он проговорил старое слово, которому научил его прадед. Пробормотал разбитыми губами, выдавая семейный пароль, открывающий доступ в родовое гнездо Левандовских.

Скарбник.

И на второй вопрос, который задал наклонившийся над ним Совинский, Матвей тоже прошептал ответ.

Марьян Вивчар.

– Вот и все, парень. Прикончите его, ребята, – велел Совинский и вышел.

– Снова вся грязная работа нам. Прикончить и после прибрать. Как обычно, – буркнул Назар, пиная Матвея.

– Не ворчи. Совинский хорошо платит, – ответил ему брат. – Пошли, выпьем немного, а после закончим работу. Парень никуда от нас не денется.

2

Матвей словно смотрел боевик. Если бы не тошнота и головная боль, это было бы даже интересно. В дверь ванной постучалась Снежана и вошла – он ведь не закрыл.

– Ты ужасно выглядишь, – проговорила она, кидаясь к Матвею. – Ты белый, как снеговик. И весь мокрый…

– Хочу принять душ, – еле шевеля языком, пробормотал Матвей. – Я просто приму душ, и все.

– Ты валишься с ног! Ты заболел? Что это? Грипп?

– Со мной все в порядке. Со мной сейчас все будет в порядке. Понимаешь? Выходи, я залезу в душ.

– Ты болен, Матвей!

– Выходи! Со мной все в порядке!

Он вытолкал Снежанку, закрыл дверь, стянул с себя одежду и встал под воду. Под теплыми струями стало немного легче.

Теперь он знал, что случилось дальше. Вспомнил подвал и кровь на полу. И даже понимал, что это не только его кровь. Он лежал на полу, полумертвый, избитый и израненный, но едва сознание восстановилось, как его затопила злость. Невиданная злость и ярость, затмившая разум.

Почему он позволил себя избить? Почему позволил себе предать? Почему сказал слово – доступ в родной дом и назвал имя Марьяна?

Совинский что-то задумал. У него есть план, который он теперь воплощает в жизнь. А Матвей валяется на полу в подвале и ждет. Чего он ждет? Когда придут братья Назар и Андрей и перережут ему горло? Неужели он позволит вот так просто оборвать свою жизнь?

Как жаль, что у него нет прадедовского плаща! Что нельзя накинуть на голову капюшон и превратиться в медведя! В жуткого Чугайстера, разрывающего свою жертву на кусочки…

Или можно превратиться? Он человек или все-таки медведь?

Он ведь уже становился животным, знает, как это происходит. У него лишь один шанс выжить – обернуться зверем. Он не может больше оставаться человеком, этим жалким, избитым парнем с опухшими губами и порезанными ногами. Матвей может быть совершенно другим.

Матвей и есть совершенно другой. Он – Чугайстер.

Остается только позволить медвежьей сущности взять верх над человеческой. Выплеснуть ярость и злость, отомстить обидчикам. Часть звериной натуры, которая всегда пряталась где-то внутри, скрывалась под слоем человеческого сознания и воспитания, неожиданно высвободилась. Ее ничто не сдерживало. Матвей больше не хотел быть человеком. Теперь он хотел быть медведем.

И когда дверь подвала открылась и внутрь зашли два мужика – это были помощники братьев, Матвея в подвале не оказалось. Их встретил огромный медведь и разорвал обоих в мгновение ока. Темная кровь пролилась на желто-коричневую плитку, и лапы огромного чудовища прошлись по ней, оставляя четкие следы. Зверь протиснулся через узкую дверь, выбрался в просторный холл дома и оттуда вышел на улицу.

Братья прятались где-то в доме и не попались разъяренному Чугайстеру. Оказавшись на свободе, медведь ушел в лес, оставив за спиной усадьбу и тех, кто там находился. Вот и все.

Потом он бродил в лесу в облике медведя, и никто его не опаивал зельем забвения, не лишал памяти. Просто Матвей расщепил свою внутреннюю сущность, раздвоил сознание. Наверное, это называется именно так. Все воспоминания остались в сознании медведя, а человек Матвей благополучно забыл все, что происходило. Забыл, чтобы не мучить себя чувством вины и ощущением ужаса от слишком близкой смерти.

Подвал, собственные раны и собственное бессилие. Страстное желание, чтобы перестали избивать, готовые сорваться с языка мольбы о пощаде – такое не хочется помнить. Вот Матвей и забыл. Оставил эти воспоминания медведю, который неделями бродил по лесу, пожирал животных, грабил близлежащие фермы и, если бы не мавка Руська, бродил бы диким зверем до сих пор.

А книга? Желанная? Где она?

Она в той самой усадьбе. Совинский не станет держать такую вещь в доме, Матвей теперь это понимал. Как понимал и свои сны. Ведь во сне он всегда искал усадьбу Совинского. Брел туда, полный ярости и желания мстить, потому что книга там и он обязан ее забрать.

Матвей выключил воду, замотался по пояс полотенцем и вышел из ванной. Поднялся в свою комнату, быстро натянул чистую футболку, черную толстовку и черные джинсы. Тщательно подвел глаза черным, взлохматил волосы и взял прадедов меч.

Теперь оставалось только одно – добыть Желанную.

1

Книга до сих пор хранилась у Совинского, в этом Матвей не сомневался.

Пока подводил черным глаза и проверял меч – клинок призывно поблескивал, ожидая битвы, – в душе все больше крепла уверенность. Желанная словно проснулась и обрела голос, и теперь Матвей угадывал почти звериным чутьем, что она все еще в той усадьбе на краю леса, там, где его так сильно и страшно пытали.

Матвей застегивал пояс и думал о пожелтевших страницах, о коричневой обложке, скрывающей под собой истории целых поколений Варты, и почти ощущал старый запах тления и смерти, исходивший от книги. Теперь Желанная звала Ведьмака, и ее надтреснутый, хриплый голос звучал все сильнее и сильнее.

В путь! Немедленно в путь!

Он пойдет один. Мирослава занята Марьяном, а Марьян опасен. Он проклят, и нет никакой уверенности в том, что, едва книга окажется рядом, он не сойдет с ума окончательно. Желанная владеет им, и с каждым днем ее власть становится сильнее.

Потому Матвей отключил телефон и оставил его на столе. Никакой связи с друзьями.

Он пойдет один и сделает свое проклятое дело. Ведь это он виноват в том, что Желанная проснулась.

– Ты куда? – удивилась Снежана, увидев его в коридоре. – Ты же заболел! Тебе нельзя выходить!

Матвей поднял глаза, взглянул на сестренку Мирославы, и та охнула, отшатнулась.