Спор о Русском море - Александр Широкорад

Замечу, что Октябрьский вывез из Севастополя не только боеприпасы и зенитную артиллерию, но и многое другое, крайне необходимое защитникам города. Так, например, осенью 1941 г. из Севастополя была вывезена значительная часть медперсонала Черноморского флота, причем не гинекологи и дантисты, а хирурги, анестезиологи, рентгенологи и т. д.

Я далек от мысли, что Октябрьский был вредителем. Чем в действительности он руководствовался, доподлинно мы никогда не узнаем. Скорее всего он действовал как купец или, как теперь говорят, «крепкий хозяйственник». Севастополь, мол, все равно сдадут, а посему свое хозяйство — корабли, боеприпасы, зенитную артиллерию, медперсонал и т. д. — хорошо бы увезти куда подальше и спрятать, как спрятали в Поти линкор «Парижская Коммуна». До конца войны супостат так и не узнал, где сховался наш линкор. Как жаль, что дальше не было канала, а то увел бы его Филипп Сергеевич в Красноводск, ато иво Владивосток.

В 1941 г. адмиралу Октябрьскому удалось добиться существенных успехов в борьбе с итальянским флотом. Было потоплено свыше 12 больших итальянских подводных лодок и несколько надводных кораблей, включая крейсера. Все было бы так хорошо, если бы супостат. не был виртуальным.

А вот прервать главную вражескую коммуникацию порты Румынии — Босфор Черноморский флот, обладавший абсолютным превосходством над опереточными румынским и болгарским флотами и при полном (до июня 1942 г.) отсутствии германских боевых кораблей в Черном море, так и не смог.

Мы уже знаем о плохой мореходности и малой дальности плавания советских торпедных катеров Г-5. Однако если бы Кузнецову, Исакову и Ко пришла в голову мысль устроить хотя бы маневренную базу торпедных катеров в советской части дельты Дуная, то и катера Г-5 могли перекрыть из всех рукавов Дуная выходы для румынских и германских торпедных катеров. Замечу, что Г-5 имели малую осадку, всего 1,2 м, и легко маскировались, так что обнаружить их в дельте Дуная было невозможно. Да и до порта Констанца от советской границы на Дунае всего 180 км.

В той же маневренной базе могли быть и катера МО-4 с довольно приличной дальностью хода — около 770 км. Морские охотники могли производить дозаправку торпедных катеров типа Г-5 в море, и те получили бы возможность действовать в районе Констанцы. Сами же МО-4 могли производить минные постановки и даже атаковать небольшие слабо вооруженные транспорты.

Увы, ничего этого сделано не было. Морские охотники конвоировали торговые суда, защищая их от итальянских и германских субмарин, а также производили их поиск вблизи наших военно-морских баз. Все же торпедные катера бдительно охраняли наши базы от нападений итальянских линкоров, крейсеров и эсминцев.

Командующий Дунайской военной флотилией Абрамов с самого начала войны просил Октябрьского помочь ему торпедными катерами. Он решил совершить рейд в тыл противника и торпедами уничтожить замаскированные румынские мониторы. 26 июня Филипп Сергеевич сжалился и отправил из Одессы в Измаил четыре катера Г-5. Катера прибыли в Кислицу только в 6 часов утра 28 июня. По неясным причинам торпедная атака так и не состоялась. А 3 июля Октябрьский потребовал срочно вернуться этим катерам в Очаков, чтобы воевать с флотом дуче.

Авиация Черноморского флота вела борьбу на коммуникации порты Румынии — Босфор лишь эпизодически, и за весь 1941 г. не потопила ни одного вражеского судна. Первый успех был достигнут самолетом Ил-4 лишь 21 мая 1942 г., дай то цель — румынская плавбаза «Ута» — была только повреждена.

На 22 июня Черноморский флот располагал 44 подводными лодками, причем все они были способны действовать у румынских берегов, а половина из них — до Босфора включительно. Что касается боеготовности, то минимум 30 подлодок могли или немедленно, или в течение месяца приступить к решению свойственных им боевых задач.

Однако из двенадцати позиций, нарезанных подводным лодкам с началом войны, только три находились на коммуникациях противника. Остальные девять предназначались для обороны крымских и кавказских ВМБ.

Кроме того, 8 июля в связи с опасением высадки морского десанта восточнее острова Змеиный позиции № 6 и 7 заняли подводные лодки М-33 и М-34. Они должны были прикрывать подходы к Одесскому заливу и Крыму, имея задачу уничтожать транспорты с десантом. Несмотря на то что никаких транспортов обнаружено не было, подводные лодки несли дозорную службу на этих позициях еще полтора месяца.

Дело дошло до того, что в октябре 1941 г. Октябрьский послал подводные лодки М-51 и М-54 в. Азовское море для разведки и потопления супостата. «Осенние штормовые погоды в мелководном районе сильно затрудняли плавание под водой. При движении к берегу лодки часто касались грунта или выбрасывались волной на поверхность. Все это действовало изнурительно на личный состав, тем более что все понимали бесполезность своих действий»[153].

Всего с начала Великой Отечественной войны и до падения Севастополя подлодки уничтожили румынские транспорты «Peles» (5708 брт) и «Sulina» (3493 брт); два итальянских танкера «Superga» (6154 брт) и «Torcello» (3336 брт)[154]; германский самоходный паром SF25; панамский транспорт «Struma» (144 брт); болгарский транспорт «Shipka» (2304 брт); турецкие транспорты «Yenice» (300 брт) и «Safak» (683 брт), шхуны «Kaynakdere» (85 брт), «Karaltepe» (350 брт), «Cankaya» (164 брт), а также два боевых корабля — румынский минный заградитель «Regele Carol I» и германский катерный тральщик. При этом было потеряно 10 советских подводных лодок.

Таким образом, несмотря на мужество советских моряков, действия Черноморского флота на коммуникациях противника закончились полным провалом. Транспортная артерия немцев и их союзников продолжала нормально функционировать. Надо ли говорить, что вся вина за это лежит на московских адмиралах и командовании Черноморского флота.

Наиболее же важной задачей Черноморского флота стала оборона своей главной базы Севастополя. В советской военно-исторической литературе значение Керченско-Феодосийской операции сознательно преуменьшалось. Ее главной целью считалось ослабление немецкого давления на Севастополь и захват Керченского полуострова. На самом же деле планом операции предусматривался морской десант в Алуште, марш-бросок войск с Акманайской позиции на Керченский полуостров к Перекопу и т. д., то есть планировалось вообще выбить немцев из Крыма. И по мнению автора, такая возможность была. Другой вопрос, что позже наши историки стали задним числом подгонять первоначальные планы под результаты операции.

Командующий 11-й армией Эрих Манштейн стянул под Севастополь практически все, что мог. В результате Керченский полуостров обороняла всего одна германская 46-я пехотная дивизия. В горах Ялты воевала с партизанами румынская 4-я горная бригада. Охрана побережья от Ялты до Феодосии была возложена на 8-ю румынскую кавалерийскую бригаду. Таким образом, внезапный советский десант в разных точках Крыма — Керчи, Феодосии, Судаке, Алуште и Евпатории — вполне мог загнать 11-ю армию в ловушку под Севастополем.