Измена маршалов - Николай Великанов

Всю ночь Галину Кольчугину допрашивал начальник отделения особого отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР Иванов. А утром Иванов представил Берии протокол допроса. При этом доложил, что Кольчугиной, как шпионке и участнице контрреволюционной организации, предъявлено обвинение по статье 58-1,5810, 58–11. Она во всем созналась…

Кольчугина показала: «Я полностью признаю себя виновной в тех обвинениях, которые мне предъявлены следствием.

Контрреволюционную работу я начала проводить с 1926 года. В то время я работала в советском консульстве в Китае в отделе, который возглавлялся троцкистом Мусиным… Постепенно Мусин прививал мне троцкистские контрреволюционные взгляды и вовлек в антисоветскую работу… В конце 26-го года я познакомилась в Ханькоу с Таировым, а он познакомил меня, в свою очередь, с Блюхером, за которого в январе 1927 года вышла замуж. Блюхера я уже знала как двурушника, как человека чуждого и враждебного интересам советской Родины по его связям и деятельности в Китае…

Возвратившись в Советский Союз вместе с Блюхером, я прожила с ним до 1932 года, фактически же моя связь продолжалась до самых последних дней…

Со всей откровенностью заявляю следствию, что Блюхер на всем протяжении нашего совместного проживания вел активную подрывную работу против партии и Советского правительства. Он изменник своей Родины, что я докажу фактами в своих подробных показаниях…».

По свидетельству заключенных Розенблюм А.А. и Ариной-Русаковской С.А., находившихся с Галиной Кольчугиной в одной камере, она все время была в очень подавленном состоянии. По словам Ариной-Русаковской Кольчугина плохо отзывалась о Блюхере за то, что он ее бросил, сильно переживала за сына. Все время твердила: ей надеяться не на что…

Через несколько дней Военная коллегия СССР приговорила Галину Александровну Кольчугину к высшей мере — расстрелу…

22октября, примерно в то же вечернее время, в которое люди Иванова нанесли «визит» Кольчугиной, на улице Большая Спасская, в доме № 41/2, у квартиры № 25, где жила Лидия Богуцкая — жена Павла Блюхера; появилась группа оперативных работников во главе с сержантом госбезопасности Филипповым. Арест хозяйки квартиры группа провела с помощью домоуправа Михайловой, благодаря которой Богуцкая открыла дверь. Опера произвели в комнатах тщательный обыск. Были изъяты обширная личная переписка, фотографии, две сберегательные книжки на имя Богуцкой Лидии Фоминичны общим вкладом 2800 рублей,

часы, маузер в коробке, пистолет в кобуре, охотничьи ружья, шашки, кинжалы, бинокли. Многое из этого принадлежало маршалу Блюхеру.

Вскоре Богуцкая оказалась во внутренней тюрьме на Лубянке…

23 октября Берия вызвал к себе старшего лейтенанта Иванова: в красной папке «В.Б.» нет справки об антисоветской деятельности капитана-летчика Блюхера Павла Константиновича — основания для уже произведенного ареста брата маршала; она давно должна была лежать там, как лежат уже там справки на Безверхову Г.Л. и Богуцкую Л.Ф.

Старший лейтенант тут же протянул шефу лист: вот она, справка. Берия углубился в чтение. Это была «сфабриковка» с грифом «Совершенно секретно» на Блюхера П.К., составленная и подписанная Ивановым. В ней сообщалось, что Блюхер П.К. является активным участником антисоветского военного заговора, в который вовлечен своим братом, бывшим командующим Дальневосточным фронтом Блюхером

В.К. Являясь командиром авиационного звена при штабе ВВС фронта, Павел Блюхер подготавливал перелет к японцам своему брату Блюхеру В.К. Вывод: Блюхер П.К. подлежит аресту. Лаврентий Павлович осенил Иванова одобрительным взглядом и поставил на справку резолюцию: «Арестовать. Л.Б. 23.Х-38 г.».

Берия спросил Иванова: «В Ленинград прошла команда на арест Покровской?» — «Вчера утром», — доложил старший лейтенант.

На второй день после ареста Блюхера, 24 октября, в Ленинграде работниками УНКВД по Ленинградской области была арестована и этапирована в Москву Галина Покровская. Мотиваций у НКВД на ее арест не было: никаких материалов, свидетельствовавших о ее преступной деятельности, к моменту ее задержания не имелось. К тому же, более десяти лет она находилась в разводе с Блюхером. Тем не менее, Покровской предъявили обвинение по статьям УК РСФСР 17,58 пп. 8, 11.

Следствие велось более четырех месяцев. На допросах Галина Павловна дала признательные показания, что помогала бывшему мужу в его антисоветской, шпионской деятельности в пользу Японии. 10 марта 1939 года Военная коллегия СССР приговорит ее, как и Кольчугину, к расстрелу. Приговор будет приведен в исполнение.

24 октября в 17 часов 10 минут сочинский курьер прибыл на Курский вокзал. Арестованных В.К. Блюхера, П.К. Блюхера и Г.Л. Безверхову-Блюхер везли с вокзала в разных «черных воронках». Доставили во внутреннюю тюрьму НКВД СССР. Поместили в отдельные камеры.

С арестованными работали разные следователи. С Глафирой Лукиничной — молодой оперуполномоченный из отделения Иванова младший лейтенант госбезопасности И.И. Головлев. Он сразу же выписал бумагу, где говорилось: «Рассмотрев следственный материал по делу… и приняв во внимание, что гр. Безверхова-Блюхер Глафира Лукинична достаточно изобличается в том, что, являясь женой бывшего командующего Дальневосточным фронтом Блюхера В.К., была осведомлена о проводимой им антисоветской заговорщической деятельности и содействовала ему в ней, постановил: признать гр. Безверхову-Блюхер Г.Л. в качестве обвиняемой по ст. 58–12 УК. В целях исключения уклонения от следствия и суда избрать меру пресечения — содержание под стражей во внутренней тюрьме НКВД СССР».

Первый допрос ее состоялся в кабинете Берии. «Он стоял за столом, — вспоминала спустя пятьдесят лет Глафира Лукинична, — среднего роста, в пенсне, мне показался полным, рыхлым, глаза светлые, навыкате, выражение лица брезгливое. Кричал, спрашивал, насмехаясь, о муже, требовал рассказов, начиная с нашего знакомства с Василием Константиновичем».

Через день еще допрос.

«Вопрос: Вы арестованы и обвиняетесь в антисоветской деятельности. Признаете ли себя виновной?

Ответ: Я себя виновной в антисоветской деятельности не признаю. Никогда никаких преступлений против советской власти я не совершала, и мне неизвестно, чтобы их совершал мой муж, вами арестованный. Больше показать ничего не могу».

(Из протокола допроса обвиняемой Г.Л. Безверховой-Блюхер, от 28.10.38 г.).

В тюрьме на Лубянке Глафира Лукинична пробыла семь месяцев, в течение этого времени на допросы ее вызывали не часто. Затем объявили решение Особого совещания: за недонесение об антисоветской деятельности мужа она приговаривалась к восьми годам лишения свободы.

Арестованный № 11

1988 год. Передо мною — дело из Особого фонда Центрального архива МГБ СССР Р-23800. Оно пролежало на архивных полках за семью печатями полвека. И лишь после снятия с него грифа «совершенно секретно» мне, как сказал работник Комитета государственной безопасности, одному из первых представителей военной прессы была дана возможность ознакомиться с ним в полном объеме.