Карта дней - Ренсом Риггз

А потом мы рассказали ей, один за другим, какие странные вещи мы можем делать. Она тихо слушала, кивала и очень мало говорила. Кажется, она совсем не испугалась. И уж точно не убежала.

Миллард взял слово последним. Я видел, как ему не хочется. Было очевидно, что ему нравилась эта девушка, и последние пару часов он тешил себя фантазией, что он обычный парень, у которого, возможно… возможно, появился шанс.

– А я, дорогая леди… Это, кстати, Миллард говорит… С сожалением вынужден сообщить, что, подобно присутствующим здесь моим друзьям, я тоже не совсем нормальный…

– Вот это сейчас было обидно, – покачал головой Енох.

– Все в порядке, Миллард, – сказала Лили. – Я знаю.

– Правда?

– Ты невидимый.

Выражения его лица я, понятное дело, не видел, зато мог с успехом угадать: челюсть упала, глаза стали размером с чайные блюдца.

– Но… но как?

– Я не совсем слепая, – объяснила она. – Многие слепые немножко видят. У меня примерно десять процентов зрения. Недостаточно, чтобы ходить по городу без трости, но более чем достаточно, чтобы понять, что голос, который обращается ко мне, звучит из пустоты. Признаться, поначалу я решила, что схожу с ума, но когда ты стал расспрашивать про Нур, все встало на свои места.

– Я… прямо не знаю, что сказать, – пробормотал Миллард.

– Я знала, что Нур не может быть одна такая на свете.

– Милая леди, но почему же ты не сказала?

– Я хотела посмотреть, признаешься ли ты, – улыбнулась Лили. – И очень рада, что ты это сделал.

– Чувствую себя так глупо, – сказал Миллард. – Надеюсь, ты не считаешь, что я повел себя невоспитанно.

– Естественно, тебе приходится быть осторожным. Как и мне, – она понизила голос. – Не одни вы ее ищете.

– Кто еще? – насторожился я. – Полиция?

– Нет. Я не знаю, кто они. Приходили к ней домой, потом в школу, задавали вопросы.

– Как они выглядели? – спросил я.

– Да она же слепая! – воскликнул Енох.

– Да, ты все время об этом напоминаешь, – спокойно кивнула она. – Они пришли искать Нур после отключения света в актовом зале. Они загнали ее в туалет, и ей пришлось защищаться.

Я сразу вспомнил охранника и его напарницу с холодными глазами. Вдруг они тоже из странных? Или даже это твари?

– Нур сказала, они ездят на джипе с затемненными стеклами, – сказала Лили. – И выдают себя за представителей власти: полицейских, социальных работников, школьных служащих. После этого она совсем перестала доверять взрослым. Нур – одна из самых сильных людей, кого я знаю. И я не помню, чтобы она когда-нибудь так боялась.

– Нас как раз и послали сюда спасти ее, – сказала Эмма. – Видимо, мы должны защитить ее от тех людей.

– Вы рассказали, что умеете делать, – напомнила Лили. – Но не сказали, кто вы такие.

– Мы – странные дети мисс Сапсан, – сообщила Бронвин.

– Мне кажется, – вставил Енох, – что это уже не совсем правда.

– Мы пока не знаем, как себя называть, – признался я. – Но мой дедушка был… вроде как из ФБР, но для людей типа нас, понимаешь? И мы продолжаем то, что он делал.

– Странные ребята, – сказала Лили. – Лига… Защиты Странных Ребят.

– Сокращенно Л-З-С-Р, – прикинул Енох. – Он что, только что придумал нам название? Вот так, не сходя с места!

– Мне нравится, – одобрил Миллард.

– Еще бы тебе не нравилось, – проворчал Енох.

– Если мы не сможем найти твою подругу и помочь ей, – сказала Эмма, – то и прикольное название нам ни к чему. Мы вернемся обратно в Акр и будем наказаны за эту выходку до конца своих дней.

– Ты можешь отвести нас к ней? – спросил я.

– Она прячется, – ответила Лили. – Но я могу отправить ей сообщение и спросить, захочет ли она с вами встретиться.

И тут в окно кафе я заметил медленно проезжавший мимо джип с темными стеклами. Окно со стороны пассажирского сиденья было на пару дюймов опущено: изнутри кто-то в зеркальных очках внимательно смотрел по сторонам.

– Нам пора смываться, – быстро сказал я. – Здесь есть задний выход?

– Я вам покажу, но сначала нужно послать сообщение Нур, – сказала Лили. – А это значит, что использую голосовой набор текста, так что мне придется громко говорить. Учитывая, о чем придется говорить, я бы предпочла заняться этим в одиночестве.

– Может, я помогу? – предложил Миллард, с готовностью отодвигаясь вместе со стулом от стола.

Люди, сидевшие за соседним столиком, удивленно на нас посмотрели.

– Миллард, остынь, – прошипел я. – На нас смотрят.

– Спасибо, я сама справлюсь, – Лили встала и медленно, но уверенно направилась в сторону туалетов в задней части кафе.

Когда она оказалась за пределами слышимости, Миллард испустил долгий тоскливый вздох.

– Ребята, – объявил он, – кажется, я влюбился.

Через несколько минут Лили вышла из туалета, и Миллард бросился к ней, протягивая руку для опоры. Лили оперлась на нее – слегка, чтобы это не выглядело странным со стороны, – и, как только они вернулись к столику, сказала:

– Все хорошо. Она согласна с вами встретиться.

– Отлично! – воскликнул я. – Где?

– Мне придется проводить вас. Туда, где она сейчас, никто не может попасть, кроме меня.

Я не понял, что это значит, но был заинтригован. Следом за Лили мы вышли через заднюю дверь кафе в переулок. Стараясь держаться как можно незаметнее, я обошел вокруг дома, подкрался к нашей машине и огляделся по сторонам. Черного джипа поблизости не было, так что я сел за руль и подогнал машину в переулок, чтобы усадить ребят. Кое-как удалось втиснуть всех. Миллард настоял, чтобы Лили села спереди. Она назвала адрес – совсем недалеко, минутах в пяти езды.

Мы двинулись в путь. Вид за окном быстро менялся: новые дома сменились старыми и некрасивыми, а вскоре и те исчезли, и вдоль дороги потянулись склады и промышленные постройки – ветхие, в пятнах ржавчины. И ни клочка зелени: сажать здесь деревья никто и не пытался.

Я заметил в зеркало, что за нами едет какой-то серый седан. Я резко свернул направо, потом сделал еще три быстрых поворота один за другим. Седан исчез.

Мы въехали на улицу, застроенную кирпичными складами. В конце стояло недостроенное здание этажей в пять или шесть, огороженное металлической сеткой. На верхних этажах зияли пустые окна, торчала арматура. Я проехал мимо и остановился на боковой улочке.

Прежде чем пойти дальше, я взял рюкзак и побросал в него самое необходимое: фонарик, «Журнал» Эйба (конечно, он был тяжелый, но я боялся оставить его без присмотра даже на несколько минут – вдруг кто-то найдет!) и ту самую тяжелую и круглую штуковину, которая обнаружилась в комбо номер три (до сих пор она лежала в бардачке, но я решил, что в нашем деле такая штука может внезапно пригодиться). Я закинул рюкзак на плечо, закрыл багажник и повернулся к ребятам.