Ричард Длинные Руки - пфальцграф - Гай Юлий Орловский

— Достаточно для чего? — спросила она мурлыкающим голосом, ее полные груди качнулись и задели горячими кончиками мои губы.

— Чтобы соблазнять заблудшие души, — пояснил я.

Ее груди, заслоняя весь мир, качнулись слева направо, я ухитрился поймать губами один сосок, но он дразняще выскользнул.

— Но вы, сэр Ричард, душа не заблудшая?

— Все мы в этом мире заблудшие, — ответил я смиренно, — кто считает себя незаблудшйм — впадает в смертный грех гордыни.

Груди опустились еще ниже, я наконец захватил горячий красный сосок губами и взял на всю его длину. Он тут же распух и удлинился. Я чувствовал, как в нем толчками бьет кровь, разогревая все сильнее и сильнее, заставляя разбухать, утолщаться.

— И как в таких случаях поступаете, сэр Ричард? — произнесла она с милой издевкой. — Вы же паладин… рыцарь церкви?

Я промямлил краем рта:

— А что… паладин… синоним дурака?

— Ну… вам же многое запрещено…

— Чем больше кому чего запрещено, — пропыхтел я, — тем больше он человек…

Она уже говорит прерывающимся голосом, ее тело непроизвольно двигается, глаза расширились и стали почти невидящими, я перевернулся с нею, оказавшись сверху.

— И что… вы… в таких случаях…

— У нас есть способ, самой церковью проверенный, как бороться с соблазном, — ответил я железно. — Очень просто: поддаться ему!

Солнечный луч щекотнул нос, я сморщился и чихнул. Рука моя непроизвольно пощупала место рядом на ложе, но там пусто. Открыв глаза, я вспомнил, что поддался соблазну еще пару раз, прежде чем заснул, а сейчас вот благостен и светел. Могу думать о высоком, никакие гормоны не бьют в голову с силой крепостного тарана, расшибающего ворота. Перед глазами не скачут скабрезные картинки, хотя и переел на ночь жареного мяса с перцем.

Со двора доносятся бодрые голоса: дворня всегда встает рано, проснувшиеся хозяева могут потребовать горячей воды и свежеиспеченного хлеба, со стороны конюшни конское ржание и перестук копыт.

Леди Тулузея в самом деле хороша, а также неистовая выдумщица, наслаждается жутким пороком. Наверняка разочаровал бы сообщением, что в моем королевстве ничего из того, что проделывала, не считается грехом. Вообще ничего из того, что между мужчиной и женщиной в постели, — не бесстыдство, не порок, не даже разврат. А она так жутко краснела и стеснялась всего, что сама же придумывала, что ну просто прелесть…

Служанки внесли горячей и холодной воды, обе хихикали и строили глазки. Похоже, леди Тулузея совсем не ревнива, больше думает о том, чтобы понравилось мне, чем стережет меня лично для себя одной.

— Спасибо, — сказал я, чем безмерно удивил обеих и даже, как мне показалось, напугал, — лейте… и на шею, на шею…

— Сеньор… вам потереть?

— Трите, — разрешил я великодушно.

Снова оживились, начали перехихикиваться, пошли ужимки, достаточно вольные девочки, я дал себя помыть всего и вытереть насухо, девочки начали замедленно собирать тазы, все еще с ожиданием оглядываясь на меня.

Я порылся в одежде, пальцы нащупали по монете, протянул обеим:

— Держите. Это вам на бусы. Они отпрянули.

— Что вы, сеньор! Это большие деньги. И к тому же… нам просто неловко вот так взять…

— Тогда это аванс, — сказал я нетерпеливо. — Когда-нибудь еще заеду. А теперь брысь, я занят.

Повеселев, обе ухватили монетки и скрылись за дверью.

Я одевался, все еще вспоминая, как чудесно прошла ночь. Конечно, что-то я нарушил, но ведь даже принципы надо нарушать, а то какое от них удовольствие? Что-то там бурчит совесть, но сама виновата: уберечь от греха не смогла, а отравить удовольствие старается.

В нижнем зале за двумя столами завтракают слуги, за третьим — сэр Растер и сэр Митчелл. Слуги поглядывают на них испуганно, исподлобья, украдкой, а на меня уставились с откровенным страхом.

Я вскинул руки в приветствии, рыцари с грохотом поднялись. Сэр Растер внимательно всматривался в мое лицо.

— Что вы, сэр Ричард, как-то улыбаетесь… во всю свою благородную харю. Хорошо спалось?

— Да уж лучше, чем нам, — буркнул Митчелл. — Видно же…

Я усадил их величественным жестом, но не успел сесть, как сверху, часто цокая каблучками, спустилась леди Тулузея. Мы все трое поспешно встали. Она одарила всех троих мужчин царственно-любезной улыбкой, дав понять всем, что заметила их рост, размах плеч и общую мужскую стать, отчего оба расцвели, а она легко опустилась в кресло, которое я придвинул. Глаза смеются, полные губы раздвинулись, показывая ровные зубы и влажный зовущий рот.

— Я бы очень хотела, — заявила она, — чтобы сэр Ричард не пожалел, что заглянул к нам.

— Мы все не жалеем, — заверил сэр Растер, покосился на меня завидующе, уже начиная о чем-то догадываться. — А сэр Ричард, думаю, вообще… гм… доволен, что решил и этот вопрос..

Она посмотрела на меня с вопросом в глазах.

— Вы решили этот вопрос, сэр Ричард?

— Вполне, — ответил я солидно. — Кстати, я весьма сожалею о недоразумении…

— Каком? — спросила она встревоженно.

— С воротами, — пояснил я. — Знаете ли, время военное, везде видишь сопротивление. И даже там, где его нет.

Она опустила глаза.

— О нет, сэр Ричард! Только не вам. Уверяю вас, никакого сопротивления.

Рыцари переглянулись, леди Тулузея говорит мило, игриво и намекающе, ничуть не скрывая, что их вождь попутно одержал еще одну победу, сломив ее сопротивление и насытившись ее сокровищами.

Я невольно расправил плечи и ощутил себя более значительным, но взглянул на ее прекрасное лицо, ощутил тень досады, что меня так легко ловят на крючок. И хотя я сам совсем не против, еще как не против быть пойманным в такой манере, но… гм… что-то в этом есть нехорошее.

Жаркое из оленины сэр Растер принялся запивать вином, мы с Митчеллом разделались с завтраком намного быстрее. Леди Тулузея ела мало, держится мило и бесхитростно, я побыстрее допил вино, поднялся.

— Леди Тулузея, позвольте заверить вас в своем совершеннейшем… да-да, совершеннейшем!… И прошу передать супругу, что весьма сожалеем об инциденте с воротами. Нам показалось, что к нашей особе отнеслись без достаточной учтивости.

Рыцари тоже поднялись, с пугающим слуг грохотом отодвинули тяжелую скамью.

— Леди Тулузея…

— Леди…

Откланялись, отступили, ожидая меня. Наши взгляды встретились, она смотрит так же открыто, во взгляде обещание, что в моей власти не только их замок и земля, но и ее тело.

— Леди Тулузея, — сказал и я. — Буду счастлив бывать у вас. Очень сожалею, что превратности судьбы таковы, что не думаю, будто мне повезет и окажусь в такой же ситуации очень скоро… но буду вспоминать, да… это будут прекрасные воспоминания…