Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер - Василий Звягинцев

– Чего тут не понять? – Николай, постоянно общаясь с моряками, своими и иностранными, знал об этой составной части всемирной морской субкультуры достаточно. Мафия не мафия, но довольно близко.

– И какие предлагаются условия?

– Для вас достаточно выгодные. Доставка на место за счёт заказчиков. Подъёмные – по сто фунтов на человека здесь. На месте оплата в рандах, они вполне конвертируемые. О конкретных должностях и жалованье будете договариваться с работодателями сами. Опасаться вам нечего, если у вас с документами всё в порядке. Сейчас не Средние века, а ЮАС – цивилизованное правовое государство. Посмотрите сами, что вам предложат. Если ничего из предложенного вам не подойдёт, устроитесь на любую работу, вернёте подъёмные – и свободны.

– Действительно, выглядит просто и прозрачно. А в чём подвох? – спросил Бекетов.

– Считаете – обязательно должен быть?

– Иначе я не вижу особого смысла в этом мероприятии для его организаторов. Для вас в том числе.

Хэмптон рассмеялся совершенно натурально.

– Приключенческих романов начитались? Всё очень просто. ЮАС – на краю света. Рынок квалифицированной рабочей силы там очень ограничен. Тем более – с учётом национального признака. По объявлениям в российских газетах мало кто согласится поехать практически в неизвестность. «От добра добра не ищут», так у вас говорят?

Юрий снова подивился эрудированности трактирщика. Впрочем, разве сам знает меньше английских пословиц, поговорок и идиом? Странная черта русского человека – удивляться, если иностранец знает его язык, литературу и, тем более, историю. А ведь вроде бы Россия уже больше двухсот лет равноправный член мирового сообщества.

– Открывать собственные вербовочные пункты по всей вашей стране, – продолжал Хэмптон, – дорого и не гарантирует быстрого результата. А у нас развитые структуры по всему миру, огромный опыт, транспортные возможности. Эмигранты – более сговорчивый народ, укоренённые аборигены. Скажу вам честно, только моя контора в этом году уже отправила туда больше ста человек…

– В Лондоне столько русских, которым нечем больше заняться? – удивился Карташов.

– Не только в Лондоне. Королевство достаточно велико, а вы так вообще появились у меня проездом из Америки. Но, по-моему, мы говорим уже слишком много и долго. Посмотрите контракт. Устроит – подписывайте. Нет – «на нет и суда нет», – это опять по-русски.

Бекетов взял протянутую бумагу. Всего две страницы, параллельный перевод, штамп нотариуса, подтверждающий аутентичность[103]текстов на русском и английском. Вместе с Николаем читали внимательно, водя пальцем по строчкам, выискивая скрытый смысл. Но ничего не заметили. Никаких примечаний мелким шрифтом, иногда коренным образом меняющих смысл, и прочих «подводных камней». Всё просто, ясно, прозрачно.

«Настоящий контракт заключен между ______ и Конгрессом русских общин ЮАС, далее именуемым «работодателем», представляемом в данном случае фирмой «Данилов и партнёры лимитед»[104]о нижеследующем…

В случае отказа от любой предложенной полномочными представителями Конгресса вакансии настоящее соглашение считается расторгнутым после возвращения ______ стоимости проезда и подъемных с неустойкой в десять процентов от общей суммы. Никаких иных взаимных обязательств стороны не несут. Претензии и могущие возникнуть споры подлежат рассмотрению у мирового судьи по месту нахождения центрального офиса Конгресса, в г. Блумфонтейн.

Подписи сторон, реквизиты, дата, место подписания».

В положенной графе уже стояла подпись представителя фирмы, некоего г-на Малеева, и оттиск солидного вида печати.

– Действительно, придраться не к чему, – согласился Юрий. – Допустим, мы подпишем, что дальше?

– Подождёте неделю или две, пока не соберётся партия волонтёров, и отправитесь. Не по одному же вас возить.

– Велика ли партия?

– Двести человек. Меньше – для меня нерентабельно. Но вы не беспокойтесь, желающих достаточно, почти половину мы уже набрали. Думаю, две недели – крайний срок. Тем более, вы никуда ведь особенно не спешите? Как только подпишете, ваши финансовые затруднения кончатся…

– Не боитесь, что сбежим с авансом? – поинтересовался Николай.

Хэмптон рассмеялся:

– Уж настолько я в людях разбираюсь. Иначе бы давно разорился. Тем более – вы сейчас вот сюда внесёте данные своих паспортов. Они у вас, насколько я разбираюсь, настоящие.

– Ладно, оставьте нам бумаги, – согласился Юрий. – Мы ещё подумаем. Если подпишем – принесём.

…Наконец, когда уже надоело ждать, Хэмптон предупредил, чтобы к вечеру все были готовы. Пароход отходит из Тилбери около полуночи. Самолётом бы, конечно, лучше. Дней пятнадцать минимум болтаться в океане – то ещё удовольствие, причём явно не в каютах первого класса. Но выбирать не из чего.

Таких, как они, в заведении Хэмптона квартировало уже до двадцати человек. Остальные, по его словам, подъедут из других мест прямо в порт. Далеко не все оказались русскими, едва не половина – просто славяне самых разных национальностей, более-менее владеющие русским языком. Это и был, похоже, основной критерий. И ещё возраст – редко старше тридцати. Кроме того, куратор или как бы староста их группы, назвавшийся Славой Сотниковым (именно так), составляя списки и проездные документы, настойчиво интересовался службой в армии. Где, когда, в каких войсках, специальность и прочее. Юрий с Николаем на всякий случай назвались младшими унтер-офицерами срочной службы, один пехотинец, другой – сапёр. В общей массе особо не выделяются, но и не рядовые всё-таки.

Когда стало совсем темно да вдобавок в лучших лондонских традициях опустился почти непроглядный туман, всю их компанию погрузили в не слишком комфортабельный, но просторный автобус. Все поместились с вещами. Это у Юрия с Николаем было с собой по небольшому рюкзаку (чтобы руки всегда оставались свободными), а другие тащили не только сумки, но баулы и чемоданы. Как же – люди намеревались серьёзно обустраиваться на новом месте.

До причалов Тильбери добирались почти два часа из-за того же тумана.

Суда у пирсов стояли плотно, пришвартованные борт к борту, и до своего пришлось идти через огромные, пустые грузовые палубы двух автомобильных паромов, в ближайшее время в море выходить явно не собиравшихся. Стук многих шагов гулко резонировал между подволоком и стальными переборками, тускло светили неравномерно, через две-три, включенные плафоны, сильно пахло мазутом и мокрым железом. Мрачновато, в общем, особенно для тех, кто попал в такую обстановку впервые.

По горизонтальному трапу, переброшенному между лацпортами[105]над широкой щелью, где плескалась невидимая вода, перешли на предназначенное для них судно. Снаружи увидеть его так и не пришлось.