Святая, смешная, грешная - Виктор Ермаков

Костя был просто неподражаем! Я не знаю, как это ему удавалось, но при помощи обыкновенной повязки на глаза, он переносил моё тело из своей спальни на прохладную и чуть влажную от тропического воздуха простыню. Зажигал ароматические свечи, включал диск с музыкой релакс, и спальня превращалась в бунгало на берегу океана, через открытое окно которого врывался запах моря, доносился шум прибоя и пение ночных, экзотических птиц. Сидя на кровати с завязанными глазами, я вытягивала руку – и тут же мои пальцы касались тонкого стекла бокала. Крепкий ром и кубики льда обжигали мои губы, делая тело послушным, а движения медленными и плавными. Костя словно волшебным зельем опаивал меня, предлагая новую порцию вкусного, дурманящего и хмельного рома. Я ложилась на живот, а моё голое тело прикрывала только узкая полоска полотенца. Я была слегка пьяна. Но не больше того. Ром лишь ввёл меня в состояние полного релакса и помог войти в роль, которую я выбрала для себя. Комната по-прежнему наполнялась тихой музыкой, парами рома и запахом ароматизированных свечей – всё это настолько расслабляло и дурманило голову, что уже трудно было различить, где реальность, а где фантазии.

В моих фантазиях не Костины руки сейчас покрывают маслом и начинают массировать моё тело, а приглашённый нами массажист-абориген. Его красивое мускулистое тело цвета бронзы контрастирует с белой простыней. Он массирует мне лодыжки, поднимаясь выше до бёдер, затем чуть приподнимает полотенце, чтобы массажировать ягодицы. Я всей кожей почувствовала легкое напряжение в его руках, когда, приподняв полотенце, он увидел, что я без трусиков. Быстро овладев собой, он как ни в чём не бывало продолжал массаж. И тем не менее слегка прерывистое дыхание выдавало – он волнуется и не знает, как поступить. Опустить полотенце и прикрыть мою наготу – значит, дать понять, что он в смущении. Оставить полотенце как есть – значит понимать, что мы оба знаем, куда в полумраке комнаты устремлён его взгляд.

– Если полотенце мешает делать массаж, то, думаю, его можно убрать. Так удобнее будет, – говорю я на английском. Откинув полотенце в сторону и ложась поудобнее, опускаю руки вдоль тела, слегка раздвинув ноги.

Игра продолжается.

Костя по-прежнему грамотно играет роль массажиста-аборигена. В полумраке номера его рука иногда касается моей уже ставшей мокрой щелочки. Он говорит: «Сорри», – и продолжает «свою работу».

– Милая, я тоже хочу научиться делать массаж, ты не против, если я сяду рядом с «ним» и поучусь?

– Не против, конечно. Кто же откажется иметь личного массажиста? – отвечаю я. – Тем более бесплатного.

Костя одной рукой продолжает делает массаж ягодиц, а второй – спины. Создаётся впечатление, что над моим телом колдуют двое. Я по-прежнему лежу с завязанными глазами, вся в мысленных фантазиях, дико возбуждённая, и не знаю, если бы это происходило в реале, смогла бы я сказать «нет»? Чьи-то пальцы нежно входят в меня, забирая последние мысли о сопротивлении. Я не знаю, чьи это пальцы, знаю только одно – сопротивляться нет сил. Да и желания.

– Ты хочешь нас двоих? – шепчет Костя. – Хочешь же, скажи. Пусть эта ночь будет для тебя. Завтра мы улетим, никто и никогда не узнает об этом. Скажи, ты хочешь ведь этого.

– Да, хочу, – еле слышно от волнения и стыда шепчут мои губы. – Да, милый, хочу вас обоих.

Заранее приготовленный фаллос сменяет пальчики, а мою руку Костя кладёт на свой возбужденный член. Значит, во мне он – красавец-абориген. Я выгибаюсь, подставляя ему себя, одновременно жадно хватаю ртом Костину головку. Ощущение, что тобой владеют двое мужчин одновременно, бросает моё тело в дрожь, а по коже пробегает мороз. Отбросив стыд, я становлюсь на всю ночь для двоих самой развратной женщиной в мире, чтобы утром проснуться с одним любимым и единственным.

Доверие. Полное доверие. Вот что давало нам возможность улетать в наших фантазиях настолько высоко, что мы не боялись утром разбиться об упрек в глазах друг друга.

– Тебе было хорошо? – спрашивал утром Костя, нежно целуя меня.

– Спасибо, милый! Ты непревзойдённый выдумщик и фантазёр. Ночь была просто великолепной.

– Только не говори, что ты не хотела бы провести такую ночь не в фантазийных играх, а в реале, – подмигивал Костя.

– Нет, милый. Одно дело фантазии и совсем другое – реальность, – каждый раз отвечала я, понимая, что Костя шутит.

Он вообще любил поговорить на интимные темы, и неважно, были мы в это время в постели, за столиком кафе или гуляли в парке. Иногда он скидывал смс-ки, когда я сидела за рабочим столом, всего в несколько строк, от которых хотелось тут же сказать: «Всё, девочки, меня срочно вызывают по очень важному делу», – а самой встать и лететь к нему, где бы он ни был в эти минуты. Естественно, что я не вставала и никуда не летела, но вот настрой после этих смс был совсем не рабочий!

Сегодня он скинул смс всего в несколько слов: «Ждём тебя завтра, в 22:00 в отеле на Тверской». Я некоторое время смотрела на экран телефона не в силах понять смысл этой смс-ки. Почему в отеле? Ведь завтра выходной, мы могли бы поехать на дачу, не говоря уже о том, что и его, и моя квартиры свободны. «Хотя, почему нет? – улыбнулась я. – В отеле даже романтичней». Опять, наверное, придумал какой-нибудь сюрприз. Ну что ж, я совсем даже не против! Только вот как-то напрягли меня слова: «Ждём тебя». Что он этим хотел сказать? На все мои вопросы, заданные мною в смс-ках, получала один короткий ответ: «Сюрприз!»

С утра у меня прекрасное настроение. Я представляла себе вечер в отеле. Наверное, он сначала пригласит меня в ресторан – ужин при свечах, спокойная музыка и вино. Потом мы поднимемся в номер. «Но как-то всё это не очень тянуло на Костю-выдумщика. Что-то не то… – крутилось у меня в голове. – Явно приготовил нечто необычное».

От моего дома до Тверской, где располагался отель, езды не больше десяти минут. Я ехала не торопясь, в каком-то приподнятом и одновременно нервозном состоянии. Я ожидала от Кости в этот вечер чего угодно. Чего угодно, но только не такого!

Пытаюсь припарковаться. Несмотря на поздний час, на Тверской это сделать совсем не просто. Почему именно отель? Есть квартира у меня, у него, есть дача в конце концов. «Где мы с ним только ни встречались, и где мы этим только ни занимались», – вспомнила я, и приятная улыбка появилась на моём лице. Что за сюрприз, интересно, устроит он для меня на этот раз? Всё! Машина припаркована. Поворачиваю ключ в зажигании и на минуту замираю, вспоминая Костины глаза, улыбку его всегда колючий подбородок, его губы – и от этого сердце начинает биться сильнее! Сейчас перейду Тверскую по подземному переходу, и я – в отеле. Знакомый запах дорогих отелей – их запах всегда одинаков. Это запах денег, роскоши, шампанского, изысканного парфюма и дорогих сигар, они наполнены звуками рояля и праздного безделья.

Но сейчас я ступаю на ступеньки подземного перехода. В принципе, между отелем и подземным переходом можно провести какую-то параллель: здесь также полно бездельников, от них так же пахнет парфюмом… Конечно, это будет не Шанель № 5 и не тосканская кожа Том Форда. И даже тот самый дешёвый парфюм, который они иногда могут себе позволить, идёт не по прямому назначению: принимать его внутрь часто кажется им более логичным, а его ароматы в этом случае будут более устойчивы и тонки. А вот с дорогим – как собственно и с любым другим – шампанским тут напряжёнка: так… обычная водочка, пивасик… Здесь, конечно, вы не почувствуете аромат хороших сигар: в основном курят то, что предпочитают курильщики переходов. Чем одарили, то и сгодится. Как говорится, на халяву и хлорка – творог. Курят, что подадут. Деньжата здесь более– менее водятся. Понятно, это не те шальные деньги постояльцев дорогих отелей. Так себе, кто что бросит – мелочёвка… Да и та в считанные минуты превращается в очередную бутылку пива. Звуки рояля тут тоже не слышны. Виртуозы исполнители здесь, конечно, могли бы найтись, но, с другой стороны, как этот рояль тащить-то сюда? Ступеньки и всё такое, а в час пик так вообще проблема – толпа. А с неё что взять-то? Поцарапать могут запросто. А вот гитара – это совсем другое дело, это то, что надо! К тому же чехол всегда можно применить по прямому назначению, то есть для сбора тех самых деньжат, которые водятся здесь, но мелкие… Всё! Хватит сравнений. Тем более они всё равно будут не в пользу этих бедолаг, один из которых направляется ко мне с фуражкой в вытянутой руке. Впереди – выход. Спасение.