О любви не говори - Барбара Фритти

– Все списали на неисправность отопительной системы в доме. Произошел взрыв бытового газа. Трагическая случайность! Что ж, как ни верти, а последнее слово осталось за тамошними властями.

– Все, что вы мне рассказали, никак не укладывается в моей голове! – пожаловалась Джулия. – Подумать только! Моя мать была балериной! Кстати, я тоже одно время очень хотела обучаться балетным танцам. Но мама, то есть Сара, не позволила мне. И всякий раз у нее находились очень резонные причины, почему мне этого лучше не делать.

– Она просто боялась, что с возрастом вы можете вознамериться пойти по стопам матери, – подсказал ей Чарльз. – И тогда кто-нибудь сумеет догадаться о вашем происхождении и свяжет вас с погибшей балериной.

– Наверное, по этой же причине она не поощряла мои занятия музыкой.

Пожалуй, к Саре можно было предъявить и другие претензии. Но слишком поздно! Она уже не может ответить ни за что.

– Пожалуйста, не говорите никому о том, что услышали от меня. Если те, кто убил ваших родителей, догадаются, что вы знаете правду, то это может оказаться смертельно опасным в первую очередь именно для вас.

– Они думают, что у меня есть какая-то очень ценная вещь, правда?

– Полагаю, да!

– Невероятно! – Джулия прижала руки к вискам, пытаясь унять сильную головную боль. – От ваших рассказов у меня просто голова пошла кругом. Сама не знаю, что и думать. Что чувствовать? Я знаю, кто мои родители, но их уже нет в живых. Я не могу с ними поговорить, увидеть их! – воскликнула она обреченным тоном, понимая всю страшную правду того, что ей открылось. – Ах, я уже почти жалею о том, что случайно натолкнулась в музее на фотографию девочки. Лучше бы я прожила остаток жизни, чувствуя себя Джулией Демарко, а не сиротой из русского приюта.

– Вы не имеете никакого отношения к той девочке! – резко возразил ей Чарльз Мэннинг.

– Как это? – не поняла Джулия. – А кто же я? – проговорила она в ужасе от того, что Мэннинг сейчас начнет разматывать ленту своих воспоминаний в противоположном направлении.

– Конечно, она – та самая девочка! – поддержал Джулию не менее пораженный Алекс. – Я ее сам видел! И сам сфотографировал!

Чарльз молча перевел взгляд с Джулии на Алекса, потом обратно. Затянувшееся молчание действовало им на нервы, они у обоих были натянуты, как тугие струны.

– Скажите же! – не выдержала наконец Джулия.

– Что ж, я сказал вам уже так много, что могу сказать и все остальное. На фотографии, Джулия, не вы.

– А кто? – выкрикнула она.

– У вас была сестра, – четко произнося каждый слог, сказал Мэннинг. – Вы с ней были близнецами. Вот она и стояла в тот день возле ворот, ведущих в приют. А вы в это время были внутри здания.

Последовала гробовая тишина. Шокированная очередной новостью, Джулия молчала. У Алекса тоже, судя по всему, слов не было. Одно потрясение сменяло другое.

– Такое даже невозможно себе вообразить! – обрела наконец голос Джулия. – Но почему все эти страсти не вышли наружу, когда был опубликован снимок?

– Широкая публика никогда не связывала девочку с фотографии с сестрами-близняшками Марковыми. Тем более что в русских газетах сообщалось, что при взрыве в доме Сергея Маркова погибли все. А потому, когда фотография появилась в прессе, никто не поспешил опознать вас. Предположим, кто-то мог и узнать девочку, но решил не болтать лишнего.

Джулия почти не слушала Чарльза Мэннинга. Она не могла прийти в себя от очередной сенсационной новости. У нее есть сестра!

– Должна же я была ее помнить, – пролепетала она жалобно, но ее память осталась глуха к призывам. Ни единого воспоминания! Она не помнила ни сестру, ни родителей, ничего, что было связано с ее жизнью в России. Один зияющий провал. Память включалась только с того момента, как она оказалась в Соединенных Штатах. И только в самых дальних уголках сознания что-то постоянно тревожило и не давало покоя. Но что? И почему это «что-то» не всплывает в памяти?

– А где вторая девочка? – спросил Алекс. – Где сестра Джулии? И почему Сара разделила близнецов? Что с девочкой случилось потом?

Джулия даже похолодела от страха. Только бы сестра уцелела и осталась жить, взмолилась она мысленно.

– Вывозить девочек вместе было слишком рискованно. Их вывезли из страны поодиночке.

– Кто забрал мою сестру? – спросила Джулия, слегка споткнувшись на слове «сестра». Выходит, теперь ей придется использовать это слово не только для обозначения Лиз.

– Другой агент. И предваряя ваш следующий вопрос, скажу: я ничего не знаю о нем. Ни имени, ни всего остального. В заключительную часть операции меня не посвящали. Стэн дал четко понять, что я не должен выходить за рамки освещения того, что связано с культурным обменом между нашими странами. Нужно было отвлечь внимание русских спецслужб, сделав основной упор на публикацию фотографий о гастролях американской труппы. К тому же русские тоже были заинтересованы в позитивном освещении данного события.

– Ты говоришь: «Стэн дал четко понять». Но ведь он был всего лишь твоим редактором.

Чарльз улыбнулся.

– Он никогда не был всего лишь моим редактором. Он всегда был моим другом. Преданным, верным другом. При этом сумасшедшим и готовым на любую авантюру.

Последняя характеристика никак, по мнению Джулии, не соотносилась с обликом Стэна Гардинга, в котором она не заметила никаких признаков необузданности характера. Алекс тоже был сбит с толку.

– То есть Стэн был вовлечен в операцию по спасению Марковых с последующей их переправкой в Штаты?

– Он был страстным поклонником балета. Несколько раз присутствовал на спектаклях с участием Натальи во время гастролей Большого театра в Америке. Она поделилась с ним своими планами. Он и разработал весь план эвакуации Марковых.

– Итак, он тоже лгал нам! – горько заметил Алекс. – Что ж, невелика новость!

– Давайте вернемся к моей сестре! – перебила его Джулия. – Я хочу знать, куда ее увезли и почему нас разбросали по разным семьям.

– Сара очень хотела забрать обеих девочек. Но когда всплыла фотография, она должна была прятаться сама и прятать вас. Вашу сестру временно определили в приемную семью на другом конце страны. Когда страсти улеглись, Сара решила заняться поисками второй девочки, но обратиться за помощью ей было не к кому. Удочерив вас, она нарушила все правила игры и должна была скрываться не только от иностранных спецслужб, но и от своих тоже. Никто не знал, где именно она залегла на дно. Она родилась в штате Нью-Йорк, училась в Чикаго. Все искали ее там. Никому и в голову не пришло, что она совершила марш-бросок на запад и нашла прибежище там. Я сам лет десять ничего не знал о ней.

– Сара разлучила меня с сестрой, моей единственной кровной родственницей, оставшейся в живых. Она лишила меня дедушек и бабушек. Кто дал ей право так бесцеремонно распорядиться моей жизнью? Я должна была знать свою настоящую биографию. Я должна была знать все! – взорвалась Джулия. Предательство Сары приводило в бешенство, и в то же время ей было невыразимо горько и обидно.