Полуночное солнце - Рэмси Кэмпбелл

над городом – общинные земли и лес, почти неразличимый, если не считать намека на контуры деревьев – светился. Ей почему-то представилась невероятно огромная смятая страница, подсвеченная изнутри, и похоже, страница эта была не совсем пустая – ей показалось, она различает рисунок, протянувшийся из сумрака под деревьями на краю общинных земель. Она заставила себя сосредоточиться на улице, по которой шла в горку. Должно быть, работа над рисунком сказалась на зрении, однако не стоит обращать внимание на подобные видения, ради детей.

Уже скоро окрестности города потонули в свете уличных фонарей, которые как будто жались друг к другу, приближаясь к общинным землям. Почти во всех домах светилось хотя бы одно окно в нижнем этаже. Огоньки гирлянд пробивались сквозь шторы и рождественские венки, рассыпаясь по тротуарам и заснеженным садикам. Перед Эллен распахнулась дверь, и хозяйка перебежала на другую сторону улицы, чтобы вручить престарелому соседу исходившую паром кастрюльку, прикрытую салфеткой.

– Закрывай дверь, смерти ты нашей хочешь! – возмутился где-то в доме хозяин, когда женщина метнулась обратно в дом.

Дверь с грохотом затворилась, и улица опустела, если не считать Эллен и нескольких снеговиков, белые головы которых торчали над садовыми стенами.

Пока она добралась до дома Кейт и Терри, лицо у нее превратилось в замороженную маску. Как только она ступила на короткую дорожку к дому, плетистые розы над калиткой стряхнули на нее снег. Она слышала смех Джонни и Маргарет, осторожно переставляя ноги по обледенелой дорожке, рядом с которой в окружении многочисленных следов возвышался снеговик. Эллен вынула руку из кармана, нажала на кнопку звонка, и Кейт подбежала к двери.

– Судя по твоему виду, тебе не повредит что-нибудь горячительное!

– Только не открывай ради меня бутылки, предназначенные на Рождество.

– В этом доме Рождество уже идет полным ходом. – Кейт провела ее в гостиную, где под потолком тянулись развернутые бумажные гирлянды ангелов, и раздвинула двойные двери в столовую. – Скотч – наш ответ морозам!

– Как я рада, что есть хоть какой-то ответ.

– Только не думай, что тебе до конца дней своих придется терпеть такую зиму. Здесь бывает холодно, но ничего подобного не случалось еще никогда.

У Эллен от тепла уже ныла кожа на лице и руках, освобожденных от перчаток. Кейт налила в бокалы односолодового виски, и они чокнулись.

– Вот средство, чтобы примириться с погодой. У нас всегда есть запас.

– Как Терри справляется с фургоном?

– С фургоном – никак. Он целый день проходил пешком с позаимствованной у Элгина тачкой, развозя книжки старикам. Хорошего библиотекаря от работы не удержать.

– За него!

– И за то, что поддерживает жизнь во всех нас. За детей и людей в целом. И еще за картины и книжки, которым нужны вы с Беном, чтобы перенести их на бумагу. – Кейт сощурилась, поглядев на пустые бокалы. – Хорошо, но мало. Надо бы еще выпить на посошок – или не на посошок, если хочешь задержаться подольше.

Она подходила к бару, когда раздался дверной звонок.

– Эллен, ты не посмотришь, кто там? Должно быть, что-то важное, если люди вышли из дома в такой вечер.

Может, Бен? Наверное, бокальчик-другой поможет ему расслабиться. Эллен открыла входную дверь, надеясь увидеть мужа. Но это пришел Терри и уже собирался снова ткнуть в кнопку звонка зажатым в кулаке ключом, который он так и не смог вставить в замочную скважину замерзшими руками в перчатках.

– Еще минута на улице, и вам пришлось бы размораживать меня в микроволновке, – произнес он, плечом закрывая дверь. – Как ваши трубы?

– Очень даже ничего, насколько я чувствую. А у тебя как?

– Да я не о внутренностях, я о вашем доме. – Он с трудом стянул перчатки и сморщился, распрямляя пальцы. – Встретил у церкви Стэна Элгина, Кейт. Несколько домов наверху уже замерзли. Он решил обойти народ и сказать, чтобы не выключали отопление на ночь. Я пообещал взять на себя нашу улицу, как только отогреюсь.

– Я могу пойти вместо тебя, милый. Ты и без того весь день на морозе.

– Нет, ты лучше сиди дома, по крайней мере, до завтра, а там видно будет. Да, Эллен, я бы на твоем месте не стал затягивать: если вести детей домой, то лучше сейчас, если только вы не хотите остаться до утра, чему мы будем только рады. Верно я говорю, Кейт?

– Конечно.

– Когда я пришла, там было не так уж страшно, – заметила Эллен.

Терри хлопнул в ладоши и поднес к губам стаканчик с виски.

– По моим ощущениям, температура за последние полчаса опустилась еще на несколько градусов.

Эллен допила свой скотч и подошла к подножью лестницы.

– Дети, прощайтесь со всеми. Нам пора идти.

Она выуживала их ботинки из общей кучи под лестницей, когда все четверо детей сбежали вниз. Маргарет переливалась, словно стеклянная фея на елке.

– Мамочка, смотри! Рамона сказала, я могу взять ее праздничное платье, потому что она из него выросла.

– Повезло тебе с подругой. Только не нужно возвращаться в нем домой. Сможешь ослепить им своего отца, когда мы будем уже в тепле.

Маргарет умчалась наверх в вихре блесток, которые напомнили Эллен танец снежинок на ветру, а Кейт отправилась в кухню, чтобы принести для платья пакет. Стефан с Рамоной играли в ладушки, хлопая в ладоши в такой сложной последовательности, что в итоге сбились с ритма и захохотали.

– Давай ты, Джонни, – сказал Стефан, и когда они вдоволь нахлопались: – Извини, я забыл достать для тебя карточки с монстрами. В следующий раз отдам все повторяющиеся, ей-богу, чтоб я сдох!

Кейт вернулась как раз в тот момент, когда Маргарет спустилась в прихожую, она помогла сложить платье и убрала его в пакет.

– Эллен, если хочешь, мы дадим и тебе, и детям еще теплых вещей, чтобы дойти до дома, только скажи.

– Не беспокойся, мы отлично дойдем. Вы себя берегите, – ответила Эллен. Когда дети были как следует закутаны, она спешно вывела их на дорожку. – Если что, я рядом, – сказала она Уэстам, с улыбкой глядя, как все четверо столпились в прихожей, и постаралась побыстрее закрыть дверь, чтобы не выпускать тепло.

Не успела исчезнуть полоса света, в которой она стояла, как Эллен ощутила подступившую ночь. Казалось, за спиной нет ничего, только темнота и холод, такой пронзительный, что сам воздух как будто звенел.

– Вперед, шерп Пег и шерп Джонни, – подбодрила она.

Маргарет шла рядом, пока они, скользя, сползали с холма, и одной рукой придерживалась за покрытую изморозью садовую стенку. А Джонни так и катился бы до самой Рыночной улицы,