Горное королевство - А. К. Малфорд

Фенрин в одежде прислуги Северного короля, тяжело дыша, стоял рядом.

Ее радость была недолгой: рука полыхнула обжигающей болью. Меч Востемура разрубил ее предплечье.

–Прощай, принцесса.

Король улыбнулся, снова поднимая меч.

Внезапно он издал странный булькающий звук, словно из него вышел весь воздух. Глаза его вылезли из орбит, на мантии проступила кровь, хотя никаких видимых ран на нем не было. Его меч со звоном упал на пол, Востемур куда-то уставился через плечо Реми.

–Невероятно…– выдавил он, когда из его рта хлынула кровь.

Реми оглянулась, и у нее сжалось сердце. Руадора, принцесса Горного королевства, сжимала в руке Клинок Бессмертия. От меча исходило легкое белое сияние, окутывающее младшую сестру. Ее волосы развевались невидимым ветерком, глаза сверкали. Она улыбалась, одержимая могуществом волшебного оружия. Руа крутанула сияющим мечом. Северный король в агонии закричал и рухнул на колени.

–Это тебе за мой народ и мою семью!– яростно выкрикнула она, рассекая воздух сверкающим лезвием.

Король Востемур издал еще один пронзительный вопль, но ничто не остановило удара. Его отрубленная голова отлетела в толпу визжавших придворных. Реми завороженно смотрела, как не кто-нибудь, а ее младшая сестра наконец отомстила заклятому врагу их семьи.

Битва закончилась, или так только показалось Реми. И она совершила смертельную ошибку, повернувшись спиной к оставшемуся в живых стражу. И Фенрин вдруг выкрикнул ее имя.

Почему он так отчаянно кричала? И почему весь зал наполнился возгласами, и все взывали к ней?

Почему?

В глазах у Реми потемнело, теперь крики и гул звучали приглушенно, словно она оказалась под водой. Она ощущала, как по животу и ногам полилась теплая жидкость. Опустив голову, она его увидела – кончик острого меча, который пронзил ее насквозь.

Кто-то выдернул меч, комната завертелась перед ее глазами, и Реми упала на белый мраморный пол. Как хорошо умереть на том же мраморе, что и вся ее семья.

Крики постепенно смолкали – Руа косила клинком оставшихся солдат, даже не прикасаясь к жертвам.

А над Реми склонился Хейл.

* * *

На забрызганном кровью лице пылали его глаза. По рукам тоже стекала кровь. Ее кровь. Реми почти не чувствовала ног, только теплую липкую жидкость, которая хлестала ручьем.

Лицо Хейла побелело, в остановившемся взгляде заблестели слезы. Реми уже один раз умирала у него на руках, но сейчас… сейчас все было иначе. Хейл был ее суженым, душой для ее тела. Они настолько слились в единое целое, что она будет жить в нем даже после смерти.

Боль, мучительная, пронизывающая боль удерживала ее в сознании. Потрясение от удара рассеялось. И она со ужасающей ясностью осознала, что эта рана смертельна.

Голова внезапно опустела, перед глазами все плыло, лицо Хейла с кровавыми пятнами стало размытым, нечетким, к горлу медленно подступала тошнота. Реми знала, что близнецы тоже стояли рядом, и сожалела о том, что попрощаться с ними не могла. И почему она решила, что одолеет Северного короля?

Тело устало сопротивляться. Глаза закрывались, но в груди снова разгорался жгучий огонь, и веки распахивались снова. Руки и ноги начали неметь, но нестерпимое жжение снова и снова немилосердно возвращало ее к жизни.

Реми жалобно всхлипнула, и лицо Хейла исказилось от муки. Теперь не ей, а ему придется вспоминать ужасы сегодняшнего дня. Она понимала, что он никогда не забудет ее лица перед смертью. Из последних сил она подняла окровавленную руку и дотронулась до его щеки.

Реми хотела сказать: она знает, что это конец. Хотела, чтобы он успокоил ее, уверяя, что это не так. Хотела умолять, чтобы ее спасли, хотела крикнуть, что не готова умереть, что хочет долго жить вместе с ним.

Но она молчала.

Слезы лились из ее глаз, убегая в густые волосы – пряди на висках промокли от соленой влаги, и она только проговорила:

–Люблю тебя.

Сдерживая рыдания, Хейл наклонился к ней и поцеловал. Его губы тоже были солеными от слез. Когда он отстранился, они были покрыты кровью.

Реми закашлялась и почувствовала медный привкус во рту. Значит, конец близок. Она закрыла глаза и смирилась. Попробовала глубоко вдохнуть, но каждый вдох отдавался пронизывающей болью.

Она не могла вздохнуть.

Потом и это прекратилось. Она больше не чувствовала ни боли, ни страха – такое облегчение. Скоро все закончится: она заснет навеки.

–Реми,– раздался дрожащий шепот. Но это был не Хейл.

Реми подняла веки и увидела склонившуюся над ней Хизер в одежде служанки. Ее лицо было залито слезами, но сейчас она улыбалась. И Реми улыбнулась ей в ответ.

Она в последний раз увидит мать. Потому что Хизер – тоже ее мама, и так было всегда. И неважно, что они не одной крови. Они – семья.

Реми заметила в руке Хизер кинжал, и поняла, что сейчас произойдет.

Она едва мотнула головой, слепая от слез, пытаясь губами сказать «нет», но из окровавленного рта не донеслось ни звука.

Но Хизер кивнула, глядя на на нее все с той же спокойной любящей улыбкой. Они виделись в последний раз, но этот мир покинет не Реми.

–Доченька, я полюбила тебя, как только увидела,– сказала Хизер, и слезы покатились у нее из глаз.– Я всегда была готова отдать за тебя жизнь. И это не просто слова.– Реми порывалась заговорить, но коричневая ведьма ласково коснулась ее плеча.– Приведи этот мир в лучшее будущее. Оставайся смелой и доброй, сильной и умной, какой ты была всегда.– Губы Хизер дрогнули.– Помни все, чему я успела тебя научить. Но главное, Реми, будь любимой.

Она подняла голову и со словами мидон брик дзараас вонзила в сердце кинжал. Реми не могла ни пошевелиться, ни закричать. Ее тело и разум оцепенели, и она провалилась в темноту.

Реми открыла глаза: теплые солнечные лучи ласкали ее лицо. Девушка лежала на огромной кровати под толстым синим одеялом, натянутым до самого подбородка. Еще одно, меховое, она, похоже, сбросила во сне.

Кто-то захлопнул книгу. Рядом с ней, прислонившись к обитому бархатом изголовью, сидел Хейл.

Он радостно улыбнулся и облегченно вздохнул. Реми глубже зарылась в мягкую подушку. Смятая белая ночная сорочка сползла с плеча. Хейл провел пальцем по голой коже и поднял бретельку.

–Я, наверное, на небесах,– улыбнулась она.

–Что, постель слишком мягкая, или любимый чересчур хорош?– усмехнулся Хейл.

Реми сонно положила ладонь ему на колено.

–Любимый,– шепнула она, улыбаясь в подушку.

Хейл бережно взял ее раненую руку и поцеловал, медленно продвигаясь от кисти вверх.