Невеста-соперница - Кэтрин Коултер

– Мои люди нашли его там, где указал Киндред, – в коттедже брата, в Кренстоне, до смерти перепуганного. Он и Киндред признались, что получили указания от вас, милорд. Правда, клянутся, что вы не велели им убивать лошадь или жокея, просто вывести из строя возможного победителя, любого, кто обгонит Фонарщика.

Чарлз буквально взвился в воздух:

– Значит, случись что, ваши громилы стреляли бы в моего Ганимеда?

– Чепуха, Чарлз. Садитесь. Джейсон просто пытается нас стравить.

– Да, Чарлз, если бы Ганимед вырвался вперед, думаю, либо он, либо ваш жокей получили бы заряд свинца.

– Это ложь! Элджин, скажите ему, что это ложь!

– Это ложь, Чарлз. Поймите, если верить всему, что говорит этот тип, значит, и Брут оказался бы в опасности. Дядя никогда не стал бы калечить лошадь, принадлежащую моей невесте, наследнице мистера Блейстока.

– А я полагаю, что лорд Гримсби подстрелил бы любого, помешавшего Фонарщику выиграть. Чарлз, вы вольны верить всему, что вам говорят.

– Как вы смеете, Джейсон! – взорвался лорд Гримсби – Это скачки! На скачках можно вытворять все, что угодно! Любые проделки! Это просто часть игры.

– Неужели? А вот я вне себя от бешенства при мысли о том, что кто-то способен повредить моему коню, – сухо возразил Чарлз. – Вы знаете мою репутацию, милорд. Нужно быть последним идиотом, чтобы не бояться кары, которую я навлеку на голову каждого, повторяю, каждого, кто осмелится покалечить моих лошадей.

– Конечно, я помню об этом. Не настолько я глуп. Поэтому и говорю: все это вздор. Кроме того, вы совсем другой, Чарлз, и все воспринимаете серьезно.

– В таком случае, Чарлз, вы должны наказать Джейсона, – вставил Элджин. – Что ни говори, а его жокей выбил вашего из седла.

– Совершенно верно, Чарлз. Мне ожидать от вас визита?

– Нет, – буркнул Чарлз.

– Вот и прекрасно, тем более что ваш жокей начал первым, – напомнил Джейсон и снова обратился к лорду Гримсби: – Милорд, а что, если бы кто-то из владельцев других лошадей ранил Фонарщика?

– Я бы прикончил подлеца.

– Вот именно, – подтвердил Чарлз, поднося к губам чашку с чаем.

– Черт возьми, мальчик, какая теперь разница. Поймите, это была всего лишь царапина, не больше и не меньше. И Ловкач все-таки выиграл скачку.

– Хотите, чтобы я объяснил своему жокею, что пулевое ранение всего лишь добавляет пикантности к происходящему и красок к его скаковому костюму?

– Небольшая дырка в мякоти, только и всего, – фыркнул Элджин Слоун.

– Неужели? Но откуда вам это знать?

– Все отсюда до Лондона это знают. Мистер Блейсток был весьма расстроен, ему хотелось бы, чтобы стрелок целился более метко и хотя бы сбил вашего жокея с чертова Ловкача, и тогда бы его Брут победил.

Чарлз сочувственно поцокал языком.

– Но победил бы Ганимед, если бы жокей Джейсона не сбил моего на землю. Нет, Элджин, Брут не победил бы, сколько бы коней ни перекусал по пути к финишу. Признаю, замысел интересен, но не находит ли его Блейсток несколько непредсказуемым? Я все гадаю, сэр, победил бы Фонарщик Ганимеда в честной скачке. Весьма сомневаюсь, хотя Фонарщик – прекрасное животное. И если бы между Ганимедом и Ловкачом велся честный поединок, уверен, что Ганимед взял бы приз.

– Но Ловкач бежал честно, – заметил Джейсон. – У Лори ушло время на то, чтобы сбить вашего жокея. Жаль, что так получилось, но, сами знаете, не Лори в этом виноват. Все эти выходки отвлекают лошадей и жокеев. Теряется время. Я всегда считал, что лучше позволить лошадям бежать без постороннего вмешательства.

– Такого никогда не будет, – предрек лорд Гримсби. – Даже через тысячу лет. Жокеи любят орудовать хлыстами, пинать противника, теснить лошадью, пока он не упадет. Лошади тоже коварны, это их прирожденное качество. Мистер Блейсток рассказывал, что Брут кусается едва ли не с первых дней. Лошадям было бы скучно просто скакать к финишу без всякой драки. Тогда они не бежали бы в полную силу. Им необходимы развлечения.

– Ловкач не нуждается в развлечениях, – отрезал Джейсон. – Ни он, ни я их не любим.

Он не добавил, что Затмение брыкается задними ногами, когда другая лошадь подходит чересчур близко. И проделывает он это с первой же скачки.

– Однако вы не считаете, что должны быть какие-то границы?

Лорд Гримсби пожал плечами:

– Все бывает. И всегда будет. Если вы серьезно намерены участвовать в скачках, должны к этому привыкнуть.

– Пятьсот фунтов, – вздохнул Чарлз, покачивая головой. – Неплохой куш взял Ловкач. Полагаю, вы еще и немало на него поставили. Я сам поставил на него пару фунтов, но шансы были слишком невелики. Не обидитесь, если спрошу, сколько вы выиграли?

– Десять тысяч или что-то около. Всем моим родственникам тоже повезло. Кроме того, я до сих пор получаю благодарственные записки от тех, кто ставил на Ловкача.

– Какая несправедливость! – горько вздохнул Элджин. – Никто не сказал мне, насколько резв и хорошо натренирован Ловкач! Проклятие, ваш партнер – женщина! Кто бы поверил, что вы знаете, что делаете? Но теперь по крайней мере все всё знают. Почему вы не сказали мне, Чарлз? Какая несправедливость!

– Я и сам не подозревал, что он за сокровище. И выиграл всего пару сотен, ничего особенного.

– Вы, кажется, женитесь на хозяйке Брута, Элджин? Могу я пожелать вам счастья? – осведомился Джейсон.

– Да. Слава Богу, она не похожа на Холли. Ничего не знает о лошадях и упала бы в обморок, если бы пришлось невзначай увидеть случку. Зато умеет орать во всю глотку на скачках, и этого достаточно для женщины. Ее отец знает немногим больше, если не считать укусов Брута. Обожает, когда его конь кусает соперников.

– В таком случае вам дадут полную волю, – кивнул Джейсон, подходя к камину и опираясь на каминную доску. – Чарлз, помните, вы говорили мне, что никто не пытался пристрелить ваших жокеев и лошадей, поскольку последствия слишком тяжелы?

Чарлз Грандисон кивнул.

– Мы с Холли решили переплюнуть вас в том случае, если кто-то попытается причинить нам зло. И я приехал, чтобы объявить лорду Гримсби о наказании.

– Но послушайте…

– Милорд, – выдохнул Чарлз, вытягивая длинные ноги. – Разве я не предупреждал вас? Не просил вести себя осторожнее и не испытывать ваши грязные приемы на Джейсоне? Разве не убеждал, что он серьезный? Взгляните только, что он сделал с моим жокеем из-за небольшой схватки во время скачек?

– Да, но он ничего не знает о скачках, абсолютно ничего! Ради всего святого, он участвовал в американских скачках. Бывшие колонии! – презрительно бросил Гримсби. – Там совершенно нет ничего интересного: ни лошадей, ни жокеев!

– Поверьте, американцы довели грязную игру до уровня высокого искусства. Я и там ненавидел подобные штучки.