Рыжий дьявол - Михаил Демин

— Да теперь-то мне плевать, — отмахнулся Семен. — Главное, что он будет со мною!

— Надеюсь, ты понимаешь: он напросился к тебе в попутчики с одной только целью…

— Чтобы кончить меня, знаю! Однако и я с ним иду для того же… Поглядим, чья возьмет.

— Ох Семен, будь осторожен! Ну, хорошо. Продолжай. Итак, вы пойдете вдвоем…

А потом по нашему следу тихонько двинется Карарбах. Он будет как бы издали меня подстраховывать.

— Ну, а я? — спросил я растерянно. — Я-то с кем же? Как же я-то?

— А тебе, я думаю, вовсе не надо никуда идти.

И он положил мне руку на плечо и заглянул мне в глаза.

— Ты, друг, не обижайся. Но дело это особое, трудное. Тут большая сноровка нужна. А у тебя ее маловато. Да к тому же и здоровье неважное, правда?

— Н-ну, не знаю, — проговорил я в замешательстве. — О чем ты, собственно. Конечно, я не Геркулес… Но стреляю я неплохо. Выбиваю семь из десяти. А ножом владею, может быть, получше вас всех!

— Да я в этом и не сомневаюсь, — сказал Семен. И голос его звучал сейчас до странности мягко, как-то даже почти нежно. — Если бы нам предстояла простая заварушка, какой тут мог бы быть разговор?! Но вся суть в том, что Карарбаху придется идти быстро и, вероятно, долго… А я еще вчера ночью заметил, что у тебя плохое дыхание… У тебя, что же, астма? Хронический бронхит? Больное сердце?

— Наверное всего понемножку, — хмуро усмехнулся я. — Поднабрал за годы скитаний…

— Н-да, — покачал головою Семен, — прошлое сказывается… Но теперь-то ты должен беречься! И гоняться за Каином, право же, тебе ни к чему. Доверь это дело нам, уж мы постараемся.

— Что ж, — проговорил я, помедлив, — обидно, конечно. А впрочем, ты, кажется, прав…

И я покосился на охотника, сидевшего все в той же недвижимой позе и молча покуривавшего трубку.

— Значит, он будет тебя подстраховывать… Мысль, в общем, дельная. Учти, что у лесника тоже ведь может быть свой Карарбах!

— Ты хочешь сказать, что и его кто-то может тайно сопровождать?

— Конечно.

— А у тебя, я вижу, котелок варит, — сказал Семен одобрительно. — Поэтому-то я и позвал Карарбаха… Как-никак он лучший в здешней тайге следопыт!

— Ну, и когда ж вы отправляетесь? — спросил я, помедлив.

— Да прямо сейчас, — сказал Семен. — Вот зашел проститься… Как у тебя, кстати, прошел день? Не было ничего нового?

— В том-то и дело, что было, — встрепенулся я. — Черт возьми, чуть совсем не забыл!

И я торопливо рассказал об утренних событиях: о разгроме, учиненном в моей комнате, о беседе с хозяйкой дома…

Услышав название Медвежий лог, Семен поднял брови и внимательно посмотрел на эвенка.

— А что? — проговорил он задумчиво. — Надо будет проверить, а? Местечко вроде подходящее.

И охотник, попыхивая трубочкой, покивал утвердительно. Я спросил:

— Он далеко, этот Медвежий лог?

— Километрах в шестидесяти отсюда к северо-западу.

— Ты там бывал?

— Один раз. Случайно…

— А почему ты решил, что это место подходящее?

— Так ведь там, в логу, старая заброшенная шахта! А рядом находится рудничный поселок… Мертвый поселок… В нем давно уже никто не живет. Ну, и если вдуматься, лучшего места для бандитской базы трудно подыскать. Будь я Каином, я бы именно там обосновался.

— Но вдвоем нападать на эту базу рискованно, — заметил я.

— Не беспокойся, — улыбнулся Семен, — прежде чем нападать, мы все аккуратненько проверим, все выясним. Будем действовать осторожно… Будем мудрыми, как змеи!

— И все-таки не хочется мне отпускать вас вдвоем. В таких делах лишний человек не помеха. Это же еще одно ружье… Неизвестно же, как все сложится! Не дай Бог, случится какая-нибудь ошибка, и негодяи уйдут.

— Ну, нет, — произнес вдруг Карарбах. И впервые за все время шевельнулся и поднялся медленно. — Эти двое от нас не уйдут! Их конец близок. Они уже сейчас почти как неживые… Все равно что мертвые…

— То есть как это? — с запинкой спросил я.

— Однако, я думал, ты умнее, — сказал Карарбах, и узкие глаза его сощурились, превратились в неразличимые щелочки. — Неужто не понимаешь? Они уже не люди. Они стали терраками.

— Террак — это проклятый, — пояснил Семен, — человек, у которого душа пожрана злыми духами.

— Да, да, — сказал я, — припоминаю… И у чукчей и у якутов террак — тоже нечто вроде оборотня.

— Ну, вот, — сказал Карарбах, — они такие… И места им на земле больше нету! По закону тайги каждый, кто встретит оборотня, должен его убить. Так что их все равно ждет чья-то пуля.

— Но я все же предпочитаю, — добавил Семен, — чтобы эта нуля была — моя!

Вот так внезапно обстоятельства изменились, и я выбыл из игры. И прошла неделя. И началась другая… Я жил теперь в ожидании новостей. А их все не было. Их все не было!

Семен и Карарбах бесследно исчезли, канув в дремучей тайге. Охота на оборотней, судя по всему, завела их далеко…

А над тайгою свистала осень, летели низкие, снеговые, подгоняемые ветром тучи. И ночная мгла теперь дышала зимней стужею. А дни делались все короче, все сумрачней…

И с каждым днем все тоскливее становилось мне в Енисейске. И уже ничем не привлекал меня этот легендарный город. И окрестные пейзажи потеряли былую прелесть. Что-то случилось, не с пейзажами, конечно, а лично со мной. Очевидно, я просто устал. Устал от этих мест, от приключений, которым не видно было конца. И вообще ото всей моей нескладной, неспокойной здешней жизни.

И в один из таких тоскливых, тусклых дней пришла на мой адрес посылка из Абакана. Я вскрыл ее и увидел свеженькие, еще пахнущие типографской краской, обложки моих книжек.

Первый мой поэтический сборник назывался «Под незакатным солнцем». Имелось в виду заполярное солнце, которое в течение всего лета не заходит за горизонт. И рисунок обложки был поэтому расцвечен в яркие, солнечные тона. В посылке находилось 15 экземпляров сборника. И когда я рассыпал их по столу, в комнате как будто и впрямь посветлело…

Посветлело и в комнате, и в душе моей, и не только из-за книжек. Вместе с посылкой пришло также письмо, официально извещавшее меня о том, что я назначен делегатом Сибири на Всесоюзное совещание молодых писателей, которое должно состояться в Москве в ноябре 1956 года.

Это была уже настоящая, большая удача! Я так долго ее ждал, с таким трудом пробивался к ней, что теперь растерялся. Привыкнув не верить в ее реальность, я как-то даже не сразу сообразил, что указанный год — это год текущий, нынешний. А до ноября месяца оставалось совсем немного…