Кофе в постель - Ольга Горовая

— Убирайся, — она сердито дернулась, стараясь вырвать свою руку из его цепкой хватки. — Иди к черту! Куда угодно катись! Я не позволю тебе здесь есть!

— А я и не буду, — ничуть не взволнованный ее гневными криками, все с той же невозмутимостью ответил Святослав. — Есть будешь ты.

Он опять потянул чашку.

И это оказалось последней каплей для нервов Наташи. Она уже ничего не понимала.

Резко дернувшись, Ната вырвала руку и, замахнувшись, просто кинула чашку на пол, вложив в этот импульсивный поступок всю накопившуюся за последние недели злость.

Секунды, потребовавшиеся, чтобы посуда коснулась пола, показались ей странно-долгими.

Но, наконец, керамика ударилась о кафель с громким звоном.

Чашка раскололась на кусочки, а черный, все еще горячий кофе, расплескался, обливая все вокруг: пол, ножки стола, …брюки и туфли Славы.

С какой-то отрешенностью глядя на это, Наташа даже пожалела, что попросила Сергея сделать эспрессо, и в чашке оказалось так мало жидкости.

На миг в зале повисла полная тишина.

Даже музыка, как ни странно, перестала играть. Наверно, как раз шла пауза между мелодиями.

Пару раз моргнув, созерцая то, что натворила, Наташа перевела глаза на лицо Славы.

Он… улыбался, глядя на нее.

И, более того, казалось, что очень старается сдержаться, чтобы не захохотать.

Она не понимала его.

— Ладно, можно и так, — невозмутимо пожал плечами Святослав, поймав взгляд Наташи. — А теперь — сядь, — и он повелительно кивнул на кресло.

Наташа моргнула, все еще немного шокированная тем, что такое сделала.

Краем глаза заметила, как юркнула в подсобку одна из официанток, наверное, за шваброй и ведром. Повернулась к Сергею, который наблюдал за этим представлением и, казалось, никак не мог решить, за кого «болеть» в этом противостоянии характеров.

А потом, вновь посмотрела на Славу.

— Уходи, — хрипло прошептала Ната, поняв, что злость куда-то ушла. В душе не осталось ничего, кроме обиды и боли. И такой любви к этому невыносимому мужчине, что хотелось сесть на пол, прямо в эти осколки и пролитый кофе, и зареветь.

— Уходи, Слава. Я не выдержу больше.

Он тяжело вздохнул, но не отвел глаз от ее взгляда, в котором наверняка, все чувства читались как на ладони.

— Этот метод я уже пробовал, солнышко, — так же хрипло прошептал он ей в ответ. — Для нас с тобой — он не работает, — Слава чуть повернул голову, заметив, очевидно, Евгения, который невозмутимо шел в их сторону, неся поднос с едой. — Сядь, — более решительно и жестко, повторил он свой приказ.

И Наташа, сама не понимая, почему, подчинилась.

Наверное, уже просто не было сил стоять на подгибающихся ногах.

Дождавшись, пока Евгений поставит поднос на стол, Слава кивнул, и благодаря, и отсылая парня одновременно. Расстегнув пиджак, он сел за этот же столик. Но не напротив, а рядом с Наташей, взяв стул у соседнего стола, и поставив его сбоку.

Наташа сделала вид, что ей все равно, и просто уставилась глазами в полированную поверхность дерева, чуть отвернувшись от Славы.

На несколько секунд над столом повисло молчание, во время которого Слава (за которым она подсматривала, не сдержавшись и скосив глаза) изучал содержимое подноса.

Наконец, он кивнул, очевидно, удовлетворенный тарелкой жаркого, которое сегодня значилось в обеденном меню Кофейни, пиалой греческого салата и стаканом с апельсиновым соком (Наташе, лично, тот показался чересчур ярким, режущим глаза своей оранжевостью).

— Ешь, — подтолкнув поднос ближе к ней, приказал Слава.

Она хмыкнула.

— Не буду.

— Ната, — в голосе Святослава послышались стальные нотки. — Ешь.

— Иначе, что? — вскинула она голову, прожигая его сердитым взглядом. — Что ты сделаешь? Силой заставишь?! — поддела Наташа Славу со злой иронией.

— Заставлю, — кивнул он, ответив ей взглядом, которым вдруг стал колючим и жестким. Но было в этой зелени и еще что-то… — Если вынудишь, силой заставлю, — подтвердил он. — Но ты поешь.

Она задохнулась. И просто уставилась на него.

— Ты. Заставишь. Меня. Силой? — выделяя каждое слово, недоверчиво повторила она хриплым голосом.

Святослав кивнул.

— Ешь.

— Не хочу, — она все еще не могла поверить в то, что он угрожал ей таким, зная, что ей не хватит силы сопротивляться принуждению. Все зная о ней. — Просто не хочу.

Он не мог не понимать, что Наташа почувствует даже при упоминании о принуждении. И все-таки сказал.

Вот только, почему-то, это не разозлило ее. А наоборот, заставило пристально смотреть на него.

Для Славы оказалось настолько важным накормить ее, что он не побоялся вызвать гнев Наташи и ее отвращение к нему из-за такого метода?

— Когда ты ела? — со вздохом спросил он. — Нормально ела, Ната, хоть что-то, относящееся к категории пищи, а не кофе?

Наташа открыла рот, чтобы соврать насчет завтрака. Только так и замерла под его немигающим требовательным взглядом.

Слава кивнул, будто бы такая реакция послужила ему ответом, и еще немного подтолкнул поднос к ней.

— Давай, ешь, и хватит спорить, — констатировал он.

— Я просто не могу, — нахмурившись, она отвернулась, не совсем понимая, что же теперь чувствует.

Наташа уставилась в окно, не слыша и не замечая ничего вокруг, кроме того, что Слава с ней рядом.

Он вздохнул, пошевелился на своем стуле. Но Ната не повернулась, чтобы проверить, что именно Слава делает.

А в следующую секунду в ее сердито поджатые губы уже упиралась вилка с наколотым куском мяса.

От неожиданности, Наташа открыла рот, собираясь возмутиться, не подумав, чем это может ей грозить.

Слава же, моментально воспользовался ее оплошностью, просунув кусок дальше, ей в рот.

— Вот видишь, — заставив ее взять мясо зубами, спокойно констатировал он. — Получилось. Это не сложно.

Она дернулась, подняла руку, чтобы оттолкнуть от лица вилку, но Слава перехватил ее ладонь свободной рукой и твердо отвел назад, придавив пальцы к столешнице.

Выбрав кусочек картофелины, он наколол его на зубья вилки, и опять приставил ту к ее губам.

— Зачем? — прошептала Наташа, снова вынужденная проглотить предложенное «угощение». Лицо Славы застыло, и она увидела, как на его челюстях заиграли желваки. — Какая тебе разница, что я ем и когда? — спросила она, понимая, что, в самом деле, безумно голодна.

Слава прикрыл на миг глаза. А потом, посмотрев ей прямо в душу, поднял их ладони.