Чародеи на практике - Елизавета Шумская

Шуш, видно, тоже признал хозяйку и радостно бросился ей на руки. Ива поймала его уже в полете – Щапа никогда не утруждал себя сомнениями, поймают ли его любимые хозяева или нет. Девушка обняла и прижала его к себе. Звереныш заверещал, запищал и принялся активно вылизывать ей лицо и руки. Сомнений в том что это именно ее, то есть Владигора, шуш, не осталось.

– Щапа, родной, но как ты сюда попал? – спрашивала и спрашивала она, гладя малыша по голове и тиская.

Милое создание тихо поскуливало, будто жалуясь на что-то, и всхлипывало. В этот момент он мог попросить что угодно и наверняка получил бы это. Потом зверек вдруг повеселел и даже что-то довольно заурчал, уставившись на травницу с куда большей преданностью, чем раньше.

– Нет, ну как же ты сбежал, чудо? Вот что мне с тобой делать теперь? Никуда от себя не отпускать?

Щапа виновато посмотрел на нее и словно бы пожал плечиками. Весь его вид будто говорил: «Так получилось».

– А-э-у, – смущенно выдал он, будто оправдываясь.

Ива покачала головой, ласково прижимая малыша к себе, и с ужасом поняла, что было бы, если бы в замок не пришел этот староста с просьбой о магической помощи. Да они бы никогда не нашли шуша здесь!!!

В комнату тихо просочились остальные чародеи.

– Боги, это же Щапа, – потрясенно выдохнул Златко и протянул руку погладить зверька. Однако тот недовольно на него посмотрел и полез к Иве за пазуху. Травница, смущенная таким поведением обычно общительного и веселого шуша, разрешила ему спрятаться у нее за курточкой, прижала его к себе, поддерживая рукой.

– Мне кажется, он боится.

– Калли, ты знал? – окрысилась на эльфа гаргулья.

– Я догадывался. Уж больно следы были похожи на следы шуша. А откуда тут мог оказаться другой шуш? – Все же эти зверьки была довольно редкими. Даже в Стонхэрме на них смотрели как на диковинку. – Я только понять не мог, как Щапа мог забраться так далеко от замка. Поэтому и не рискнул говорить заранее. Просто предложил Иве посидеть немного в комнате. Шуш наверняка ее учуял давно, просто боялся показываться.

Ива еще крепче прижала к себе подрагивающего звереныша.

– Щапа же у нас общительный, – произнес Грым. – Почему он открыто не вышел к людям? Зачем ему воровать еду надо было?

– Не такой уж он и общительный, – заступилась за любимого питомца травница. – Он умный и знает, что не всем можно верить. Особенно тем, кому он будет в диковинку. А во-вторых, мне кажется, он чего-то испугался. Видите, как дрожит? Он даже на меня долго смотрел и словно решался, подойти или нет.

– Вполне возможно, – кивнул эльф. – Вон и Златко не дался.

Синекрылый почти обиделся.

– Но что его могло так напугать? – удивилась гаргулья. – Неужто этот оборотень или всадники?

– И как он тут оказался?

Вопросов было много, в отличие от ответов на них. Прикинули и так и этак, и в итоге решили еще раз поговорить с местными жителями. Ведь по идее сам Щапа никак не мог за такое короткое время сюда добраться. Да и его состояние, несмотря на испуг, не вселяло опасений: он не отощал, не был поранен или измотан. Физически шуш выглядел очень хорошо. Шерстка даже еще больше стала лосниться. По всему выходило, что шуша сюда кто-то привез, но кто?

Добывать информацию отправили Златко. Он из благородных, вот пусть и учится с крестьянами общаться. Бэррин посмотрел на всех как на предателей, однако потом хмыкнул и пошел потолковать, причем не с кем-нибудь, а с симпатичной кумушкой.

Поболтал с ней вроде как о том о сем, а потом спросил как бы невзначай:

– А скажи, милая девушка… – Крестьянка аж порозовела от такого обращения, – не приезжали ли в деревню за последние пару дней чужие или кто из замка?

Женщина задумалась.

– Да нет, не приезжал никто.

– Ты не спеши, подумай. Может, проездом или необычное что было.

На этот раз молчала селянка дольше прежнего. Потом рассказала вот что:

– Было необычное. Только мне кажется, что ерунда все это. Как раз вчера, кажется, я у кума была, вбегает к нему в дом мальчишка, младшенький. Шустрый он у него, последыш, востроглазый. Баловник, конечно, каких поискать, но хороший, хороший малый. Вбегает вот и кричит, что, мол, конь с седлом, но без всадника в деревню прискакал. Ну мы выбежали, интересно же, да и мало ли что… Туда-сюда, а нет ничего. Кум на малого накричал, мол, чего это ты врать надумал. Тот в рев. Был, говорит, коняга. Высокий, тонконогий, как у благородных. И седло со стременами, упряжь. Причем тоже недешевое… Он у нас очень лошадьми интересуется, вот даже думали, может, кому из благородных в конюшню пристроить. – Женщина покосила глазом на Бэррина. Тот сделал вид, что не заметил. – Да только пустое это… – Крестьянка вздохнула. – Не было того коня… наверное. Никто его, окромя нашего сорванца, и не видел.

– А следы?

– А что следы? Снега давно уж не было. Дорогу утоптали. Если и был конь, то где ж ему, как не по дороге скакать?

– Тоже верно, – вынужден был согласиться Златко. – А где, говоришь, твой мальчонка? Можно с ним поговорить?

– Да отчего ж нельзя? – женщина даже обрадовалась. Глядишь, и приглянется барину. Он явно добрый, так что хорошо было бы пристроить к нему малого. – Щас покличу.

Пацаненок и правда оказался шустрый и глазастый. Коня описал подробно, равно как и седло и упряжь.

– Только он какой-то диковатый был, барин. – У малого аж глаза заблестели от гордости и желания все побыстрее и как можно более подробно рассказать. – Глаза вытаращил и понесся… Я даже не рискнул его останавливать. Свистнул только, да куда там! Вроде на миг остановился, я в дом помчался за батькой, а когда выбежали – его и след простыл.

Судя по описанию – по какой-то странной причине вполне четкому, без прикрас и преувеличений, которые молодые маги быстро бы обнаружили, – конь действительно был верховой, не для плуга или телеги предназначенный. Да и упряжь с прочим добром на нем была явно как у воина или путешественника.

– Неужто с кем-то из наших что-то случилось? – бледнея лицом, спросил Златко, когда мальчишку отпустили.

– Очень похоже. Кони, наподобие того, что мальчик описал, обычно хорошо выезжены, просто так не пугаются. – Грым чуть нахмурился. – Но если бы такой увидел оборотня… это же инстинкт, тут любой конь понесет. А всадник мог запросто не удержаться в седле и свалиться…

– На радость оборотню, – добавила Дэй. Об этом подумали все, но сказать решилась только она. Гаргулья вообще не умела закрывать глаза на неприятности. И всегда озвучивала самые страшные предположения.

– Не дайте боги, – покачал головой Синекрылый понимая, что вероятность того, что этим неудачным наездником мог быть кто-то из замка, из знакомых и даже родственников Бэррина, была почти стопроцентной.