Один день без Сталина. Москва в октябре 41- го года - Леонид Млечин

4. Обязать председателей райисполкомов в декадный срок заделать оконные проемы на первых и вторых этажах в школах, где будут проводиться учебные занятия.

5. Количество учащихся в каждой школе определить соответственно вместимости бомбоубежища. Для быстрейшего вывода детей в бомбоубежища по сигналу ВТ, предложить МосгорОНО обеспечить устройство вешалок для верхней одежды в классных комнатах…

6. Исполкомам райсоветов привести все школы в надлежащий порядок и обеспечить необходимым запасом топлива, а Топливно-энергетическому управлению (т. Абрамян) выделить для этого необходимые лимиты топлива…

7. Поручить Мосгорздравотделу (тов. Левант) организовать врачебное обслуживание учащихся и обеспечить санитарный надзор за состоянием школьных зданий и бомбоубежищ.

8. Поручить Горисполкому войти с ходатайством в Правительство об отпуске продуктов для школьных буфетов…»

На заседании бюро МГК ВКП(б) 10 декабря 1941 года решили короче:

«Считать целесообразным частично возобновить школьные занятия учащихся пятых—десятых классов на добровольных началах.

Занятия организовать в школах и при домоуправлениях, имеющих бомбоубежища».

14 декабря началось разминирование предприятий. В двадцатых числах декабря стали торговать елками и украшениями — бусы, флажки, куклы, звери из золоченого картона.

Накануне войны население Москвы составляло 4 215 800 человек (см. «Отечественная история», № 3, 1996). В сентябре даже немного увеличилось за счет беженцев, а в октябре стало уменьшаться. Полным ходом велась мобилизация — в армию из Москвы ушли 850 тысяч человек — и эвакуация — как женщин и детей, так и рабочих промышленных предприятий.

Тогда в столицу не пускали даже семьи руководящих партийных и советских работников, а также высших офицеров армии, флота и НКВД. Им специальным постановлением политбюро от 5 июля разрешалось при эвакуации «выбирать по собственному желанию место своего жительства — за исключением городов Москвы и Ленинграда».

В октябре сорок первого в Москве оставалось 3 148 000 человек. В ноябре — 2 476 700 человек, в декабре 2 243 900. В январе 1942 года осталось 2 027 818 человек, то есть население столицы уменьшилось вдвое.

Вероятно, в реальности горожан было еще меньше. Возвращаться москвичам не разрешали. Если кто-то приехал самовольно, ему не выдавали продовольственных карточек и не восстанавливали прописку. Без карточек нельзя было прожить, а без прописки — находиться в столице, где еще в сентябре был введен комендантский час.

Столичные чиновники и чекисты хотели, чтобы в Москве было как можно меньше людей. 28 декабря нарком внутренних дел Берия, первый секретарь обкома и горкома Щербаков, председатель Мосгорисполкома Пронин обратились к Сталину:

«Из Москвы за время войны эвакуировано в восточные области Союза 2.200 тыс. человек населения. В настоящее время в Москве имеется 2.250 тыс. чел. населения.

За последние дни наблюдается приезд лиц, эвакуированных из г. Москвы. Часть эвакуированного населения приезжает в поездах до ближайших подъездов к Москве (Рязань, Владимир, Муром и т. д.) и от этих станций на местных поездах, пешком, с попутными машинами и подводами добирается до Москвы. Так, только за один день 28 декабря задержано самовольно приехавших в Москву 380 человек. Кроме того, некоторые наркоматы, восстанавливая в Москве заводы, завозят в Москву рабочую силу вместе с семьями из других областей Союза, тогда как в Москве имеются некоторые резервы рабочей силы.

Просим Государственный Комитет Обороны:

1. Запретить переезд эвакуированного населения из области в область, объявленных на военном положении, а также в Горьковскую область без особых пропусков, выдаваемых областными органами НКВД.

2. Предложить НКПС продавать железнодорожные билеты для переезда из области в область, объявленных на военном положении, а также в Горьковскую область только по пропускам, выдаваемым органами НКВД.

3. Запретить наркоматам и ведомствам завозить в Москву рабочую силу без разрешения Московского Совета и МГК ВКП(б)».

Битва под Москвой, отмечают историки, разворачивалась на пространстве, сравнимом с территорией Франции. С обеих сторон в ней участвовало примерно семь миллионов человек. Обороняя город, Красная эдэмия потеряла почти миллион солдат и офицеров. Бои за Москву дорого обошлись и вермахту — более шестисот тысяч убитых, раненых и пропавших без вести. Но если для Красной армии сражение за столицу было предвестьем победы, то для вермахта — началом неизбежной катастрофы.

Десятилетиями битва за Москву оставалась в тени отечественной историографии. Другие сражения и победы представлялись более значительными и достойными увековечения.

В 1965 году Москве было присвоено почетное звание города-героя. А на следующий год, в декабре 1966 года, городские власти решили торжественно отметить двадцатипятилетие разгрома немцев под Москвой. В столицу пригласили представителей всех городов-героев. Первому секретарю московского горкома Николаю Григорьевичу Егорычеву позвонил секретарь ЦК КПСС по кадрам Иван Васильевич Капитонов. У него была серьезная претензия:

— Почему не позвали никого из Новороссийска?

— Это не город-герой, — возразил Егорычев.

— Но там же воевал Леонид Ильич! — с намеком произнес Капитонов.

— Хорошо, пригласим, — сдался Егорычев.

— И надо предоставить им слово, — настаивал Капитонов.

— Нет, это нельзя.

— Но там же воевал Леонид Ильич! — с еще большим напором произнес Капитонов.

— Если мы это сделаем, мы только повредим Леониду Ильичу.

Собрание прошло очень успешно. В зале после многих лет опалы появился маршал Жуков, встреченный овацией. В «Правде», в то время главной газете страны, подготовили целую полосу с выступлением Егорычева. Но опубликовали только небольшой материал. Выяснилось, что Брежнев остался недоволен Егорычевым. Фамилия руководителя партии в докладе московского секретаря прозвучала только один раз.

На следующий год, 8 мая 1967 года, стараниями Николая Григорьевича Егорычева на Могиле Неизвестного Солдата в Москве зажгли Вечный огонь.

При строительстве Зеленограда, неподалеку от станции Крюково, обнаружили забытую братскую могилу. Там нашли останки солдата без документов. Никто не знает, кто он. Его останки были с почестями захоронены у Кремлевской стены 3 декабря 1966 года, к двадцать пятой годовщине разгрома фашистов под Москвой. Но Леониду Ильичу Брежневу вся эта идея не очень нравилась. Он сопротивлялся, тянул с решением.

«А само это место в Александровском саду, — рассказывал Егорычев, — выглядело иначе, чем сегодня. Оно было неухоженное, неуютное, газон чахлый, да и Кремлевская стена требовала реставрации».