Тараканьи бега - Виталий Владимирович Литвин

Вот! И с пивом забраться в лучшую комнату, запереться, высыпать золото и аккуратно по монетке… И не в насыпь, а рядком, одну к другой– одна, две, три, четыре… Сундучок у нас метр на восемьдесят сантиметров где-то. То есть один ряд –двести штук. Сто рядков ровно – красота…

« – Я предполагаю, их двадцать тысяч семьсот тридцать две штуки. Даже, если две из них мы истратим в таверне, семьсот тридцать – это ещё почти на четыре ряда. Ровно никак не получается, господин.

Что ж, тогда квест – «Принять!»

« – Кто тебя просил влазить, дура вежливая?!..

«У вас одна минута, чтобы войти в жертвенник. В случае просрочки будет засчитан провал миссии. Отсчёт пошёл»:

…0-00-59, 0-00-58…

Я потянул за ручку. За сто сорок четыре года, всё здесь отчаянно заржавело, петли завизжали до ломоты в ушах… Может, для этого и нужна была та пятёрка в Силе? Но у меня – в четыре раз почти больше, дверь я раскрыл.

«У вас один час, чтобы выполнить квест. В случае просрочки будет засчитан провал миссии. Отсчёт пошёл»:

…0-59-59, 0-59-58…

Заглянул внутрь. Темно. Вернулся. Взял последнюю, так и непогашенную свечу, – толстенная такая! – вошёл с нею, огляделся… Знакомая картина – пещера… Да, уже не человеческое строение типа подвала или каземата, а углубление с нависшим земляным потолком, с начинающимися уже рушиться “стенами”… В центре – то ли корявый упирающий в потолок столб, то ли давно высохшее дерево местной каменноугольной разновидности, которое и с изначала-то на дерево не походило, и привязанное к нему цепями женское тело со всаженным ему – ей, женщине, в живот знакомым жвалом. Вот она – пара моему.

Вгляделся. Появился бейджик. Жуткий – чёрного цвета с неприятно-жёлтыми неприятно-острыми буквами: «Хельга, монстр, 1-ый уровень». Монстр… Кости, кожа, висящие тряпки грудей, истлевшие тряпки кое-где уцелевшей одежды.

Сверху на землю сорвалась капля, упала вплотную к телу. Странно, а пол-то сухой. Так редко падает? Но тут нога дрогнула, ступня – костяшки голимые – шевельнулась и накрыла мокрое место. Она, в самом деле, всё ещё жива.

И вот так – сто сорок четыре года?!

Убить её – это ей самой во благо. Зеркало Катли! На этот раз оно высветило исполненный красными штрихами крест. На ладонь выше того места, куда был всажен жвал. Кажется, тот, который бил, просто промахнулся. Или, это Хельга дёрнулась некстати?

Нет, каст «мгновенная смерть» у меня теперь точно в приоритете.

Меч выбирать из своих запасов, я не стал. Тот, кто начал это дело, должен был знать, чем бить. Просто у других не было бы шанса достать пару этому жвалу. А я, вот, заимел. Достал свой жвал. Шагнул, применился, шагнул ещё… Теперь нормально. Я уже приноровился к своему чудовищу и не промахнусь. Может, для того, первого, это привычным оружием не было?

Ну, всё. Хватит тянуть.

Но тут монстр прошептала:

– Пить…

Дальше действовал, не думая и не рассуждая: вы в ваши игры играйтесь, сколько в вас влезет, а я человеком перестать быть не могу.

Убрал свою алебарду, достал фляжку с напитком из капища, шагнул и, поддерживая череп одной рукой, другой влил в отпавшую его челюсть пару булек. Горло дёрнулось, воду проглотило. Пару мгновений и… Обтянутые кожей кости забились едва ли не в судорогах, как будто я её серной кислотой напоил. Но вытошнить проглоченное у тела сил не хватило. Хватило – выплюнуть слова… Или это опять моего восприятия достало, чтобы понять артикуляцию иссушенных серых губ? –

– Моча Катли… Воды…

Достал глиняный полученный ещё в начале, в кабинете, кувшин, в котором сейчас была родниковая вода, выдернул пробку, прижал его к её рту, запрокинул… После первого глотка, она губы сомкнула, прислушалась к себе, а потом выпила все два литра, не прерываясь… В своих первых компаниях я встречал умельцев, которые умудрялись вливать воду/пиво/водку сверху себе в горло и глотать, не закрывая рта. Здесь было нечто подобное. Кувшин в рюкзак я вернул уже пустым.

Дёрнулись веки. Раскрылись. Я аж дёрнулся – такими яростно-синими они были. Она показала ими на жвал:

– Вынь, – опять прошептали губы.

– Сдохнешь! – предупредил её я.

– Нет. Воды. Много. Быстро, – четыре раза выдохнула она.

Что ж, минуту назад у неё сил на то, чтобы глаза открыть, не хватало, а после фляжки воды уже, вон, почти разговаривает. Я задумался, прикидывая порядок действий… Нет, тогда первое – снять цепи, а жвал – уже потом, потом взвалить её себе на хребет – иначе по лестнице не подняться, а там – оттащить к обнаруженному роднику и сгрузить. Авось, весь не выпьет.

Но жертва жертвенника паузу поняла по-своему:

– По-жалуйста! – ещё два раз выдохнула, она неотрывно глядя на меня.

Терять время на оправдания-объяснения не стал.

– Так, слушай сюда. Там, – кивнул я на выход, – лестница на… – какие она единицы измерения понимает? – на два моих роста вверх. Без рук не поднимусь. Я привяжу тебя к своей спине, но тебе надо будет и самой за меня держаться. Сможешь?

– Да, да!..

Ну, конечно. Если бы я её сейчас спросил, сможет ли она поднять царь-пушку, она бы наверняка тоже стала уверять, что сдюжит. Но хоть отбрыкиваться не примется.

С цепями проблем не возникло: незнакомый синеватый металл ржаветь за все эти годы так и не собрался, но конечные штыри были вбиты в то же самое дерево, которое само уже едва держалось. Я их просто выдернул, размотал…

Она попробовала шевельнуть освобождёнными руками. Получилось плохо.

« – Господин, цепи не бросайте…

Так, синдром Плюшкина-Гобсека не ко времени!

« – Нет, Вы ее