Гарри Поттер и Принц-полукровка - Джоан Кэтлин Ролинг

У Гарри закололо под ложечкой от гнева: выходит, Долорес Амбридж по-прежнему работает в Министерстве, вот оно как?

— Попросту говоря, — сказал он, как бы стремясь уточнить несколько неясных моментов, — вам нужно создать впечатление, что я работаю на Министерство?

— Все были бы только рады узнать, что вы подключились к нашей работе. — Скримджер явно испытывал облегчение от того, что ему удалось так быстро поладить с Гарри. — Вы же понимаете, Избранный, важно внушить людям надежду, ощущение, что происходит нечто значительное, волнующее.

— Но если я начну мелькать в Министерстве, — сказал Гарри, все еще ухитряясь сохранять дружеский тон, — не подумают ли люди, что я одобряю его деятельность?

— Ну, — Скримджер слегка нахмурился, — в общем, да, отчасти к этому мы и…

— Нет, думаю, так не пойдет, — приятно улыбаясь, сказал Гарри. — Видите ли, кое-что из того, что делает Министерство, мне совсем не нравится. Например, арест Стэна Шанпайка.

Несколько секунд Скримджер молчал, но выражение его лица изменилось мгновенно.

— Я и не ожидал, что вы нас поймете, — сказал он, с куда меньшим успехом, чем Гарри, скрывая свой гнев. — Времена настали опасные, и они вынуждают нас принимать определенные меры. Вам только шестнадцать лет…

— Дамблдору куда больше шестнадцати, но он тоже считает, что Стэна не следует держать в Азкабане, — перебил его Гарри. — Вы сделали из Стэна козла отпущения, а из меня пытаетесь сделать талисман на счастье.

Долгое время они смотрели друг другу в глаза, сурово и холодно. В конце концов Скримджер уже без напускной теплоты сказал:

— Понятно. Вы предпочитаете, как и ваш кумир, Дамблдор, держаться от Министерства подальше?

— Я не хочу, чтобы меня использовали, — ответил Гарри.

— Найдется немало людей, которые скажут, что приносить Министерству пользу — это ваш долг!

— Конечно, а другие скажут, что ваш долг — проверять, действительно ли те, кого вы сажаете в тюрьму, это Пожиратели смерти, — выйдя наконец из себя, сказал Гарри. — Вы поступаете точь-в-точь, как Барти Крауч. Вы и ваши люди так и не научились толково делать свое дело. А мы получаем либо Фаджа, который притворяется, будто все прекрасно, пока у него под носом убивают людей, либо вас, который сажает в тюрьму не тех, кого следует, и делает вид, что на вас работает Избранный!

— Так вы все же не Избранный? — осведомился Скримджер.

— По-моему, вы сказали, что это не важно, — с горьким смешком ответил Гарри. — Во всяком случае для вас.

— Мне не следовало так говорить, — торопливо проговорил Скримджер. — Это было бестактно…

— Отчего же? Всего лишь честно, — отозвался Гарри. — Одна из немногих искренних фраз, которые вы сказали. Вам все равно, жив я или мертв, вам нужно, чтобы я помог уверить всех, будто вы побеждаете в войне с Волан-де-Мортом. Я не забыл, министр…

Он поднял повыше правую руку. На холодной коже светились белые шрамы, которые Долорес Амбридж заставила Гарри вырезать на своей плоти: «Я не должен лгать».

— Я как-то не припоминаю, чтобы вы поспешили защитить меня, когда я твердил всем, что Волан-де-Морт вернулся. В прошлом году Министерство вовсе не стремилось подружиться со мной.

Они постояли в молчании, таком же ледяном, как земля под их ногами. Гном, которому удалось наконец вытащить червя, с великим удовольствием посасывал его, прислонясь к нижним веткам рододендрона.

— Что там затеял Дамблдор? — отрывисто поинтересовался Скримджер. — Куда он исчезает, почему отлучается из Хогвартса?

— Понятия не имею, — ответил Гарри.

— А и имели бы, так мне бы не сказали, — заметил Скримджер, — ведь так?

— Нет, не сказал бы, — подтвердил Гарри.

— Ну что же, посмотрим, не удастся ли мне отыскать иные средства, чтобы выяснить это.

— Попробуйте, — безразлично сказал Гарри. — Впрочем, вы, похоже, умнее Фаджа, и думаю, его ошибки могли вас кое-чему научить. Он попытался вмешаться в дела Хогвартса. Возможно, вы заметили, что он больше уже не министр, а Дамблдор так и остался директором школы. Я бы на вашем месте его не трогал.

Наступило долгое молчание.

— Ну-с, для меня совершенно ясно, что он прекрасно потрудился над вами, — сказал наконец Скримджер, холодно взирая на Гарри сквозь очки в проволочной оправе. — Вы целиком и полностью человек Дамблдора, Гарри, так?

— Да, так, — ответил Гарри. — Рад, что мы это выяснили.

И, повернувшись к министру спиной, он направился к дому.

Через несколько дней после Нового года, под вечер, Гарри, Рон и Джинни выстроились у кухонного очага, собираясь вернуться в Хогвартс. Министерство организовало по Сети летучего пороха одностороннюю связь, позволявшую ученикам быстро и безопасно возвращаться в школу. Прощаться с ними, кроме миссис Уизли, было некому: мистер Уизли, Фред, Джордж, Билл и Флер ушли на работу. В миг расставания миссис Уизли залилась слезами. Все уже заметили, что в последнее время расплакаться ей почти ничего не стоило — с самого дня Рождества, когда Перси вылетел из дома в очках, заляпанных протертым пастернаком (достижение, которое приписывали себе одновременно Фред, Джордж и Джинни), она пускала слезу по любому поводу.

— Не плачь, мама, — сказала Джинни, поглаживая по спине орошавшую ей слезами плечо миссис Уизли. — Все хорошо…

— Да, за нас не волнуйся, — прибавил Рон, позволяя матери влепить ему в каждую щеку по мокрому поцелую, — и из-за Перси тоже. Он такая задница, что без него даже лучше, правда?

Миссис Уизли, заключив в объятия Гарри, зарыдала еще сильнее.

— Обещай мне, что будешь осторожен… что не станешь лезть на рожон…

— Так я всегда осторожен, миссис Уизли, — сказал Гарри. — Вы же знаете, я люблю жизнь тихую, спокойную.

Миссис Уизли, усмехнувшись сквозь слезы, на шаг отступила от них.

— Ну ладно, будьте умницами. Вы все…

Гарри вошел в изумрудное пламя и крикнул:

— Хогвартс!

Перед тем как пламя поглотило его, он успел еще в последний раз увидеть кухню и залитое слезами лицо миссис Уизли, потом его закружило все быстрее, быстрее, перед глазами замелькали жилища других волшебников, пропадавшие из виду прежде, чем он успевал приглядеться к ним, наконец вращение замедлилось, и вот он уже твердо стоит на ногах в камине кабинета, принадлежавшего профессору МакГонагалл. Когда Гарри выбрался из камина, она на миг оторвала взгляд от лежавших перед ней бумаг.

— Добрый вечер, Поттер. Постарайтесь не слишком засыпать пеплом ковер.

— Хорошо, профессор.

Пока Гарри поправлял на носу очки и приглаживал волосы, в камине возник, вращаясь, Рон. А после того как появилась и Джинни, все трое покинули кабинет МакГонагалл и направились к башне Гриффиндора. Шагая по коридору, Гарри поглядывал в окна; солнце уже опускалось к земле, покрытой снегом куда более глубоким, чем тот, что укутал садик Уизли. Гарри различил вдали Хагрида, кормившего перед своей хижиной Клювокрыла.