Дар волка - Энн Райс

— Да, они разъяснили это, — согласился Ройбен. — Это обнадеживает. Я рад, что мы здесь и имеем возможность обсудить любые вопросы.

Улыбка Нидека была почти что ослепительной. Его живые глаза ясно выразили благодарность Ройбену, но Ройбен не торопился делать выводы.

С чего же ему начать на самом деле? Как подвести все к нужной теме?

— Я недолго знал Мерчент, — начал Ройбен. — Но, думаю, хорошо успел узнать ее. Она была человеком исключительным…

Он сглотнул.

— То, что я не смог защитить ее…

— Ройбен, ладно, — сказал Саймон.

— …что я не смог защитить ее… что ж, с этим мне жить до конца моих дней.

Нидек кивнул. На его лице появилось выражение отеческой любви.

— Вы прекрасный юноша, — тихо сказал он.

Ройбен изумился. Если этот парень собирается меня убить, то он сущий дьявол.

— О, простите, — продолжил Нидек, совершенно искренне и несколько озабоченно. — Я сказал это, невольно подчеркнув, что я старше. Извините. Возможно, я не настолько старше, чтобы так говорить, но бывает, что я чувствую себя намного старше, чем я есть. Хотел лишь сказать, что ваши фотографии не передают вашей сути. На них вы выглядите красивым, по общепринятым стандартам, и несколько отстраненным, но в действительности вы человек выдающийся.

Он говорил все это с подкупающей простотой и искренностью.

— Теперь я действительно вижу в вас автора статей, опубликованных в «Обсервер». Поэтичного, тонко чувствующего, я бы сказал.

Оба юриста сидели, будто окаменев, молча. Но Ройбен был очарован и исполнен надежды, пусть и не теряя осторожности. Значит ли это, что ты не собираешься убивать меня, вертелось у него на языке. Или значит лишь то, что ты говоришь мягко и обманчиво, и будешь делать это и тогда, когда решишь убить меня, точно так же, как тот отвратительный Маррок?

Но Феликс сидел здесь, напротив него, настоящий Феликс. Пора браться за дело.

— Вы желаете получить личные вещи вашего отца, — начал Ройбен, медленно, чтобы не выпалить все сразу. — Вы имеете в виду его дневники? И таблички, древние таблички с клинописью…

— Ройбен, — тут же сказал Саймон, подымая руку, чтобы прервать его. — Давайте не будем обсуждать в деталях личные вещи, пока мистер Нидек не обозначит свои намерения несколько точнее.

— Древние таблички? — тихо сказал Артур Хаммермилл, поерзав в кресле. — Какие древние таблички? Я впервые слышу о каких-либо древних табличках.

— Да, мой отец коллекционировал древние таблички с клинописью, он их много нашел за годы раскопок на Ближнем Востоке, — сказал Нидек. — Действительно, они интересуют меня в первую очередь, признаю это, и, конечно же, его дневники. Его дневники исключительно важны для меня.

— Значит, вы в состоянии прочесть тайное письмо, которым они написаны? — спросил Ройбен. Он увидел, что Нидек едва не моргнул. — В доме есть много текстов, написанных этим тайным письмом, — добавил Ройбен.

— Да, это так, я могу прочесть это тайное письмо, — ответил Нидек.

Ройбен достал из кармана письмо, адресованное Марроку, и толкнул его в сторону Нидека, положив на стол.

— Возможно, вы это написали? — спросил он. — Похоже, оно написано тайным письмом вашего отца.

Нидек поглядел на письмо, сдержанно, но не холодно. Он явно был удивлен.

Протянул руку и взял письмо.

— Можно ли спросить, как оно к вам попало?

— Если его написали вы, то теперь оно принадлежит вам.

— Не могли бы вы сказать, как оно к вам попало? — вежливо повторил вопрос Нидек. — Было бы очень любезно, с вашей стороны рассказать мне это.

— Оно было оставлено в «Таверне» в городке Нидек для человека, который считал себя чем-то вроде стража дома и вещей в доме, — объяснил Ройбен. — Не слишком любезный человек. Кстати, он его так и не получил. Я забрал письмо после того, как он исчез.

— Исчез?

— Да, исчез, совершенно исчез.

Нидек молча выслушал это.

— Вы встречались с этим человеком? — спросил он затем. Выражение его глаз снова стало мягким, восприимчивым, а голос — мягким и вежливым.

— О да, — ответил Ройбен. — Это была весьма драматичная встреча. — Вот и приехали, подумал Ройбен. Пора все как-то выкладывать. Пройти по краю обрыва. — Действительно, очень драматичная, для меня и для моего друга, человека, который был вместе со мной в доме. Я бы сказал, эта встреча была трагична, но в конечном счете она не стала трагична для нас.

Нидек обдумал услышанное, тщательно. Его выражение лица слегка изменилось. Видимо, он был поражен.

— Ройбен, думаю, нам было бы лучше заняться текущими делами, — предложил Саймон. — Мы всегда можем назначить еще одну встречу, в будущем, чтобы обсудить другие вопросы, если договоримся по текущим…

— Трагична, — повторил Нидек, не обращая внимания на Саймона. Он явно был искренне встревожен. — Мне очень жаль слышать это.

И снова его тон стал мягким, вежливым, подкупающим своей простотой.

— Ну, я бы сказал, что этот человек, Маррок, был против, в достаточной степени, моего присутствия в доме и моих отношений с Мерчент Нидек. Он считал, что его оскорбляет и то и другое.

Другое — слабо сказано. Не надо ли было сказать иначе? Он поглядел на Нидека, ища понимания.

— На самом деле, я бы сказал, он был весьма зол по поводу того, как все… развивалось. Считал меня человеком, совершившим ошибки. Был весьма зол, да. Но теперь его нет, этого человека. Нет. Он вряд ли сможет получить это письмо.

Саймон многозначительно прокашлялся и уже был готов перебить Ройбена, но тот сделал жест, призывая его к терпению.

Нидек глядел на Ройбена внимательно, не говоря ни слова. Он был явно шокирован.

— Я думал, что, возможно, это вы написали ему письмо, — сказал Ройбен. — Что, возможно, он явился по вашему поручению.

— Может, нам следует просмотреть это письмо… — сказал Саймон.

Нидек очень аккуратно вынул из конверта сложенные листочки, проведя пальцем по тому месту, где был вскрыт конверт.

— Да, — сказал он. — Это письмо написал я. Но я не вижу причин, по которым оно могло бы спровоцировать такую недружелюбную встречу. На самом деле смысл его очень прост. Я очень давно не писал Марроку. И написал, что узнал о смерти Мерчент и что скоро приеду.

Это было сказано настолько убедительно, что Ройбен поверил. Но сердце не переставало колотиться, он чувствовал пульс в ушах и ладонях.

— Что касается этого человека… — начал Артур.

— Прошу, — ответил Ройбен, продолжая глядеть на Нидека. — Что же я должен был предположить, не зная, не писали ли вы ему ранее? То, что, возможно, его неодобрение было выражением вашего неодобрения, что он действовал от вашего имени, появившись в доме.