Л. И. Брежнев: Материалы к биографии - Лейк

человека, определявшего много лет аграрную политику государства в тот период.

Недавно стало известно о письме Кулакову заместителя министра сельского хозяйства Казахстана Абдрахмана Елеманова, одного из немногих, кто всегда поддерживал безнарядно-звеньевую систему Худенко — человека, безвинно осужденного и скончавшегося в колонии строгого режима. «…Нас убеждает опыт безнарядно-звеньевой системы организации и оплаты труда: там, где сейчас совхозы терпят убытки, можно иметь прибыль… В опытном хозяйстве производительность труда опережает высокую зарплату, а в совхозах, работающих по старой системе, зарплата в полтора раза превышает размер вновь созданного продукта. Это крах завуалированной противоречивыми показателями действующей системы учета, отчетности, финансирования, организации и оплаты труда. Это они задушили светлый ум и разум советского земледельца», — писал Абдрахман Елеманович. Знал, стало быть, Федор Давыдович об эксперименте, как не мог не знать и о его яром противнике и душителе, министре сельского хозяйства республики М. Г. Рогинце. Да простят меня за еще одну цитату, теперь уже из брежневской «Целины», думаю, она много объяснит в позиции, занятой секретарем ЦК Кулаковым. «Я знал Михаила Георгиевича Рогинца еще по Украине… С той поры не видел его и искренне обрадовался неожиданной встрече. Впоследствии, будучи первым секретарем Кокчетавского обкома партии, а затем министром совхозов и министром сельского хозяйства Казахской ССР, он вложил немало труда и сил в освоение целины». Можно предположить, что потому и не портил отношения с Леонидом Ильичем секретарь ЦК Кулаков…

В 1972 году подал в отставку Мацкевич, убедившись: сельское хозяйство перестало интересовать руководителей страны окончательно. Недополучено 40 процентов выделенных средств, погибли озимые, стране грозит опасность остаться без хлеба. Брежнев отставки не принял, как всегда, был радушен, пообещал приказать Байбакову исправить положение, а за границей купить 10 миллионов тонн хлеба. «Но у меня к тебе, Володя, есть другое поручение. Вы знакомы с Никсоном?» Дело в том, что во время приезда Никсона в Москву, еще при Хрущеве, во время посещения американской выставки в Сокольниках, у них произошел так называемый «кухонный спор». Встреча была испорчена. Чтобы как-то исправить положение, Никита Сергеевич попросил не так давно вернувшегося из США Мацкевича отвести Никсона на ВСХВ, попытаться сгладить конфликт, что с блеском и исполнил Мацкевич: обед в узбекском павильоне и набор шкурок бухарского каракуля на шубу жене вице-президента окончательно восстановили отношения.

Теперь к помощи Мацкевича прибег Брежнев. В Восточном Пакистане был арестован и приговорен к смертной казни избранный народом Муджибур Рахман. Индия двинула свои войска к границам, седьмой американский флот курсировал у берегов Индии. Срывались советско-американские переговоры. «Если тебе удастся убедить Никсона воздействовать на Якуб Хана и освободить Муджибура Рахмана, ты сделаешь дело, достойное крупного государственного деятеля. Заодно переговоришь о закупках хлеба», — напутствовал Мацкевича Брежнев. С этим напутствием да еще с прекрасным песцом с черной полосой через всю спину для супруги Президента и отправился Мацкевич в Америку. С помощью давнего знакомого, министра сельского хозяйства США Батса Владимиру Владимировичу и тогдашнему советнику посольства Воронову удалось выполнить поручение, успешно закончились и переговоры о покупке зерна у американцев…

Из личного письма Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу: «Говоря по-человечески — это просто угнетает меня. Мне кажется: вижу, понимаю пути решения, но не могу убедить, доказать правильность этого пути, этого решения. Теряю уверенность, теряю перспективу. На таком посту это просто недопустимо. Ко всему прочему ухудшилось и физическое состояние. Перенес операцию, на очереди две других, что также не воодушевляет.

Взвесив, с моей точки зрения, все, я принял нелегкое решение — просить Вас освободить меня от занимаемого поста. На этот, один из важнейших постов в государстве, а он по крайней мере должен быть таким, надо подобрать человека, обладающего, помимо всего прочего, большей пробивной силой…»

Трудный 1972 год. Кто помнит: даже под Москвой, в Шатуре, горели болота и над городом долгие летние дни висела дымовая завеса. Угроза засухи становилась реальностью, царило состояние, близкое к панике. И то, что в следующем году страна была с хлебом, животноводство вышло практически без потерь, случилось во многом благодаря закупкам 8 миллионов тонн зерна в США, хотя Мацкевич утверждает, что сельхозорганы трудились на пределе возможностей и он, как министр, настаивал на покупке лишь 3 миллионов тонн, Брежнев — 10, а в итоге остановились на цифре в 8 миллионов тонн зерна. Следующий год обещал быть урожайным, о чем Мацкевич и доложил на заседании Совета Министров в феврале 1973 года. «Да что нам бояться неурожаев, — заметил Косыгин, — когда у нас есть министр, который знает, где и как купить зерно». В зале хохот… Его поддержал Полянский: «Надо лучше поворачиваться министерству, и тогда не придется хлеб покупать».

Мацкевич обиделся. Обиделся как человек, по его мнению, не жалевший себя и пытавшийся все долгие годы изменить само отношение к сельскому хозяйству, убедить руководителей страны отказаться от порочной практики затыкать дыры в экономике страны за счет сельского хозяйства. Обиделся как министр, убежденный, что не по своей вине ему пришлось еще и «шапку ломать» за океаном, выпрашивая хлеб.

Утром другого дня он был у Брежнева. «Леня, я уже старый, и не надо из меня в третий раз делать дурака. У тебя есть молодые Кулаков и Полянский. Пусть они попробуют сделать то, что не получилось у меня» — так пересказал свой разговор с Брежневым Владимир Владимирович. Леонид Ильич сначала уговаривал остаться, а потом сказал: «Твою дальнейшую судьбу решит Политбюро». Вскоре состоялось и это решение: дать Мацкевичу трехмесячный отпуск с сохранением министерской зарплаты, дачи, машины, но уже через три дня он был направлен послом в Чехословакию, а министром сельского хозяйства был назначен член Политбюро Полянский. Впрочем, недолго и без особого успеха руководил Дмитрий Степанович Министерством сельского хозяйства.

Через три года и он разделил судьбу своих предшественников Бенедиктова и Мацкевича — отправился послом в Японию. Рождалась труднообъяснимая традиция: третий подряд руководитель аграрного ведомства заканчивал свою карьеру на дипломатическом поприще. Новым министром сельского хозяйства был назначен Валентин Карпович Месяц.

Друживший с Полянским А. И. Микоян, прощаясь, спросил: «А что о сельском хозяйстве говорит армянское радио?» — «Говорит, что для его подъема одного месяца мало», — ответил Дмитрий Степанович…

Сельская молодежь. 1990. № 5. С. 8–9, 11–14

Лев Овруцкий

До и после оваций

Съезды партии — вехи ее истории и моментальные рентгеновские просвечивания. Читая стенографические отчеты, переходишь из эпохи в эпоху: ленинская, сталинская, хрущевская, брежневская.

Я нарочно беру VIII и XXVI съезды — две крайние точки развития партии.

Театр начинается с вешалки, партийный