Как проиграть в любви - Сара Ней

во время игры.

Он не выносит Тиффани и едва терпит Шеннон, любимицу Дрейка в этом семестре, потому что ему удобно иметь ее по соседству. Он держит ее на расстоянии вытянутой руки, навязывая ей несколько правил, которым она должна следовать.

Никаких ночевок.

Уходить к десяти.

Никаких тусовок в гостиной.

Ни за что на свете я бы не стала мириться с этим дерьмом, но я не Шеннон, так что…

— Ты поднимешься наверх? Я хочу тебе кое-что показать. — Даллас уже наверху, высовывает голову, чтобы позвать меня, и хмуро смотрит на Дрю, когда тот появляется позади меня.

— Что? — спрашивает его брат.

— Не ты, кретин, я разговариваю со своей девушкой.

— Что? — восклицаю я с улыбкой на лице, уже начиная подниматься по ступенькам.

— Кое-что секретное.

Я закатываю глаза.

— Это «кое-что» у тебя в штанах?

Даллас хмурится.

— Как ты догадалась?

Он притягивает меня к себе, когда я достигаю верха, прижимая к стене рядом с дверью спальни.

— Как догадалась? Потому что ты такой предсказуемый.

И он не может оторвать от меня свои руки.

— Снимите комнату! — кричит Дрю снизу, складывая руки рупором у рта, чтобы его крик был громче.

— У нас уже есть комната.

— Ну, может, вам стоит зайти в нее. — Дрю уходит, а Даллас смеется, берет меня за руки и тянет в нашу спальню.

Захлопывает за собой дверь.

Закрывает ее на замок.

Я плюхаюсь в центр кровати, волосы рассыпаются вокруг меня веером, ожидая, что он последует за мной.

Вместо этого Даллас стоит у изножья кровати и смотрит на меня сверху вниз.

— Посмотри, какая ты милая.

— Милая? — Я морщу нос.

Он придвигается ближе, коленями прижимается к матрасу, руками тянется ко мне.

— Да, милая. — Он поднимает подол моей майки, чтобы поцеловать мой живот. — Сексуальная. — Поцелуй. — Красивая.

Я краснею.

Все еще краснею после всех этих месяцев.

— Соседка по комнате.

Я поднимаю руки над головой, потягиваясь, чем Даллас в полной мере пользуется.

— Теперь, когда я захочу полизать твою киску, все, что мне нужно будет сделать, это перевернуться на твою сторону кровати и спросить разрешения.

Я киваю, улыбаясь, когда Даллас скользит руками под мою майку, нащупывая застежку на лифчике. Она находится спереди, и он быстро справляется с задачей, выдыхая, когда расстегивает ее с первой попытки.

— Если только, я не захочу отсосать тебе вместо этого.

— Кто я такой, чтобы отказывать тебе в этом?

На самом деле он мне ни в чем не отказывал, если не считать того факта, что отказывается покупать оливки, когда я включаю их в список закусок.

Даллас ненавидит оливки.

Сколько бы я ни умоляла, он отказывается их попробовать, даже в пицце.

А в остальном?

Все потрясающе.

Иначе я бы не переехала к нему.

Кончиком указательного пальца он проводит по моему соску, пока тот не становится твердым.

— Я уже говорил тебе сегодня, как сильно я тебя люблю?

Говорил.

— Дважды.

Мы говорили это каждый день, неоднократно выражая нашу вызывающую рвотные позывы любовь друг к другу с тех пор, как впервые признались в своих чувствах.

Любовь.

Даллас никогда не думал, что найдет ее, а когда Тиффани выкинула тот трюк? Он думал, что потерял ее.

Глупый мальчик.

Чтобы потерять меня сейчас, потребуется горазда большее.

— Я так сильно люблю тебя, детка.

Бонусный эпилог

Дрейк

Мой брат полный профан, когда дело доходит до свиданий.

Нет, не Даллас, и уж точно не Дюк.

Я говорю о Дрю.

Качаю головой, наблюдая, как он болтает с одной из студенток, занимающийся гребным спортом в университете в кафетерии для спортсменов. Как он прислоняется к столу, скрестив руки и лодыжки, а я держу хлеб в зубах, готовый разорвать его на части.

Этот показ в реальной жизни лучше, чем любая экранная драма, и я получаю место в первом ряду.

По какой-то причине мой брат-близнец решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы начать встречаться. Искать любовь.

Мои братья выбывают из игры один за одним. Сначала Дюк приковывает себя к Поузи, потом Даллас вынужден копировать его. Не то чтобы я винил его — Райан Уинтерс чертовски крутая.

Очевидно, некоторые вещи изменились с тех пор, как Даллас завел себе девушку. В основном он не так часто ночевал дома, и я больше не могу устраивать ночевки с соседскими девчонками, так как Тиффани все испортила, разрушив мой секс по дружбе с Шеннон и брюнеткой.

Да, с ними обеими.

Мой взгляд задерживается на том, как Дрю пробует свои силы в шутке, в которой девушка явно не находит юмора.

Он пытается рассказать ее снова.

— Не делай этого, — бормочу я, застыв на месте. — Не повторяй шутку.

Он повторяет шутку.

А я испытываю неловкость за него.

Слушайте, я люблю своего брата. Он мой чертов близнец и мое зеркальное отражение, но на этом сходство заканчивается.

Там, где он добрый и умный, я… балбес и принимаю глупые решения.

Там, где Дрю чувствует, что его заставляют играть в футбол, потому что мы все играем, я люблю эту игру так сильно, что она струится по моим венам.

Течет по… Подождите. Течет как кровь в моих жилах? Льется по венам?

К черту, я не знаю.

Не силен в метафорах.

Я жую свой хлеб, разрываясь между тем, чтобы подойти и спасти Дрю от того, что наверняка станет трагическим провалом, и тем, чтобы оставить все как есть.

В конце концов, практика делает все совершенным, и парень выкладывается по полной, а это главное.

Почему эта цыпочка не подхватывает то, что он бросает ей? Мой близнец чертовски очарователен! Мистер Хороший Парень. Принц среди мужчин!

Она выглядит раздраженной.

Дрю, благослови его Господь, не улавливает ее невербальных сигналов, что неудивительно для меня, но, безусловно, раздражает ее до чертиков.

— Дай парню шанс, — бормочу я, поддерживая брата. Дрю может быть неловким, когда дело доходит до женщин, но, по крайней мере, он пробует, да?

Разве не было бы здорово, если бы эти девушки видели ценность в уязвимости?

Господи Иисусе.

Мой обед теряет свой вкус.

Что не так с этими цыпочками? Они предпочли бы встречаться с мудаком, чем с милым чуваком, который поначалу кажется слишком неуклюжим?

Конечно, никто из этих придурков не пытается поболтать с ними в кафетерии, пока они пытаются съесть свой самый большой обед за день, но неважно. Будь помягче с бедным ребенком.

Я могу называть его так, потому что он на три минуты младше меня, что