Забытое - Марина Суржевская

Может, Кристиан этого и хотел…

У кибитчика Мистреоли я заказала три портрета. Я вспомнила старика, ведь это именно он когда-то изобразил для меня Ржавчину. Талант и верная рука у художника остались прежними, и я получила новый листок. Три лица на одном портрете. Мечтатель, воин и красавица. Мужчины на портрете улыбались, девушка выглядела смущенной. И все они были молоды и счастливы.

Я так и не узнала имени Приора и того, кто в действительности был моим отцом. Но решила, что и эту историю пора оставить в прошлом. А портрет убрала в тубус с золотой скважиной на торце. Созданное двери-асом хранилище сохранит листок на долгие годы.

Вечером, когда книжный магазин пустел, а две расторопные помощницы расставляли книги и прощались со мной, я закрывала двери и поднималась на самый верхний, мансардный этаж.

Здесь были две уютные комнаты и большая удобная помывальная. Умывшись, я садилась в кресло, разбирала новые письма, просматривала заявки на книги, составляла список покупок. Рассказывала тьме, как прошел мой день.

А потом принималась за учебу и эксперименты.

Сегодня на столе лежала тонкая щепка – крошечная и легкая, но все же тяжелее вчерашнего гусиного пера.

Я заглянула в свои записи – исчерканные листы усыпали всю комнату. От усердия я даже прикусила язык! Не знаю, был ли это подарок магистра, или вышло случайно, но в Лурдене я начала вспоминать сведения, которых никогда не знала. Мне достался бесценный Закон Парения. Но пока у меня не хватало знаний, чтобы грамотно им распорядиться и применить. Поэтому я усердно училась, чтобы разобраться в тех формулах, которые отныне хранились в моей голове. И это было что-то удивительное, совершенно непохожее на все, что я знала раньше! Я даже подумывала выписать учителей из столичной Академии. Но пока решила попытаться применить Закон Парения самостоятельно и каждый вечер усердно экспериментировала.

Вчера мне показалось, что гусиное перо, которое я пыталась приподнять над столом, не прикасаясь к нему – шевельнулось. Но это мог быть обычный сквозняк! Поэтому сегодня я решила испытать себя на щепке.

Сосредоточилась. И в какой-то миг щепка подпрыгнула на столе! Она шевельнулась!

Я с криком вскочила и вдруг поняла… что тьма в углах комнаты стала плотнее и гуще. Чернее. Я застыла с прижатыми к груди руками, глядя на Кристиана, вышедшего из Теней. В горле встал ком, в глазах предательски защипало.

– Ух ты, – с трудом выдавила я. – Ты освоил новый трюк с Тенями?

– Я освоил целую кучу новых трюков, – так же сипло отозвался он. – Показать? Тебе точно понравится.

– Давай, – согласилась я, пытаясь не разрыдаться.

Верховный февр Двериндариума был в привычной черной форме и почти не изменился. Только побледнел, словно его кожа слишком давно не видела солнца. Под яркими глазами залегли тени, но взгляд был ясным.

Никакого безумия.

Кристиан сделал ко мне шаг. И сжал так, что пуговицы его мундира впились в мою кожу.

Я лихорадочно ощупывала его лицо, плечи, руки. Хотела убедиться, что он здесь. Живой, со мной. Мне необходимо было в этом убедиться!

– Цветов вот не захватил, – пробормотал Крис, так же жадно трогая меня. – И конфет.

Какие цветы-конфеты? О чем он? Я снова чуть не разрыдалась. Зачем-то схватила его ладонь и пересчитала пальцы. Один-два-три-четыре-пять…Кристиан трогал мои волосы, касался губ и щек. Шеи. Спины. Оттянул рукав моего домашнего платья и провел пальцем по тонким розоватым шрамам, покрывающим внутреннюю сторону руки. Тяжело выдохнул. И снова принялся трогать, гладить, рассматривать.

Мы напоминали двух слепцов, которые наощупь ищут друг друга. Или двух помешанных. Нам надо было убедиться. Почувствовать.

– Кристиан, – длинно выдохнула я, начиная наконец верить. – Ты пришел. Пришел!

– Я скучал, – сказал он, прижимая меня к себе, зарываясь пальцами в волосы, рассматривая с отчаянным голодом и нежностью. – Я так безумно скучал, Вивьен.

– Я тебя ждала.

– Я знаю. Мне пришлось собирать себя во Тьме. Но я всегда тебя слышал. Каждый день. Каждую минуту. Ты говорила со мной, и я возвращался.

– Навсегда? – прошептала я, глядя в любимые глаза.

– Навсегда, Вивьен.

Кажется, потом я плакала. Где-то в перерыве между горячими поцелуями, жадными ласками и торопливыми признаниями.

И ещё я подумала о том, что если когда-нибудь снова встречу Ржавчину, я скажу, что он был неправ.

О нет, мой дорогой, невозможный, насмешливый друг. Самая лучшая история – это та, которая все же случилась.

И закончилась счастливым концом.

Конец

Мои дорогие друзья!

Я неизменно благодарю вас за поддержку и помощь, за ваши прекрасные слова и эмоции, письма, комментарии и арты к моим книгам. Это крылья для писателя.

Эта история началась с названия «Двериндариум» и нескольких ключевых для меня образов.

Двери всегда считались магическим предметом, порталом между мирами. Во всех культурах существовали обряды по защите дверей от нечисти, недобрых гостей и плохих событий. Да и в современных практиках дверь используется как символ перехода человека в новое состояние.

Так почему бы не существовать миру, в котором люди поклоняются Двери?

А следом пришли образы:

Девушка, которая претворяется сестрой сурового февра.

Бесцветные близнецы с одинаковыми шрамами.

Сын каторжника и красавица-южанка.

Два человека, стоящие на утесе. Он – с загнутыми рогами, а она – с птичьими крыльями.

Двуединые.

Остров, отрезанный от остального мира.

Образов становилось все больше, они обрастали подробностями и деталями, сплетаясь воедино и не давая мне спать. За время написания я полюбила Двериндариум и его героев, надеюсь, вы тоже)

Я уверена, что наши герои найдут свое место в мире Двериндариума. Вивьен однажды расшифрует Закон Парения и это будет невероятный прорыв в жизни всей Империи. Ржавчина все-таки станет королем в Нев-Арде, и у него точно будет новая любовь.

Кристиана порой будет поглощать Тьма, но он обязательно будет возвращаться – каждый раз. Ему есть к кому.

Ринг вернется на остров, а Ливентия будет блистать при дворе императора.

Наш северный лорд ближайшие годы будет занят троном и Колючим Архипелагом, быть правителем совсем непросто. А потом… потом и у него случится новая история.

У каждого героя этой книги будет свой путь, но уже новый.