Титан империи - Константин Зубов

двух других вдов Герасимова я отправил в больницу на попечение Лидии Михайловны Боярской. Она в надежных руках. А Александр погостит у меня некоторое время и вернется под ваше крыло уже вечером. Обещаю.

— Хмм… — задумался он. — Это правда?

— Вы сомневаетесь в слове барона Скалозубова?

— В прошлый раз, когда я столкнулся со словом Скалозубова, мой старший сын не вернулся из похода в Омск, — наклонив голову набок, ответил Берцовский.

— Как и очень многие. Да и отца в итоге этот злополучный поход свел в могилу. Вам ли не знать об этом, Федор Николаевич? Не заставляйте меня думать, что вы глупее, чем вы есть на самом деле. А то я внезапно вспомню, что вчерашним утром вы с Герасимовым были заодно.

— Я желал бы, чтобы между нами не было недомолвок, — напрягся барон. — Как между верным вассалом и его сюзереном.

— Верность вам еще предстоит подтвердить на деле, Федор Николаевич.

— Разве моего взвода ликвидаторов сегодня утром мало?

— Насколько мне известно, ваш сын прибыл в Фаустово по собственной инициативе? Значит, все лавры ликвидатора Монолитов принадлежат ему. И полученные Сферы тоже.

— Я не оспариваю подвигов Александра. Он уже не ребенок, и имеет в подчинении собственный взвод. Что вы хотите за жизнь моей дочери?

— Для начала, Федор Николаевич, не стоит уходить от темы… — я сделал шаг вперед и оказался с бароном лицом к лицу. — Мы говорим о верности. Так вот лично вы, в отличие от вашего сына, ее никак не продемонстрировали. Этот момент ясен?

— Да, — после паузы, не опуская глаз, ответил Берцовский.

— Хорошо. Тогда насчет вашей дочери. Я не Герасимов, чтобы держать девушку в заложниках. Езжайте в Фаустово хоть сейчас и забирайте ее.

— Хорошо… — проговорил Берцовский-старший и поклонился. — Тогда прошу прощения, что оскорбил вас.

— Меня нелегко оскорбить, — ухмыльнулся я. — А вот разозлить запросто. На вас должок. Василий, пусть барона проводят к автомобилю. Есть там еще кто?

Дворецкий закрыл за гостем дверь и развел руками:

— Мы так и не дождались барона Кречетова. Но он сослался на нездоровье, что не удивительно. Его благородию в этом году стукнуло семьдесят восемь лет. Хотя некоторые поговаривают, что Емельян Устинович на самом деле еще старше.

— Он же помог нам с Монолитом, так что к формальностям можно вернуться и позже.

— Формальности никогда не помешают. Тем более, что он прислал вместо себя наследника, как официального представителя рода. С бумагами и всем необходимым.

— Заводи, раз так!

Я плюхнулся в кресло и прикрыл рукой уставшие веки.

— Слушаюсь-с! — сочувственно улыбнулся Зубр и направился в коридор.

Вот он-то меня понимал. Но мучиться осталось совсем чуть-чуть.

— Барон Николай Емельянович Кречетов! — трубным голосом провозгласил слуга, и я услышал приближающиеся мелкие шажки.

И еще что-то, постоянно бьющееся об пол. Трость что ли?

Я открыл глаза и…

— Ты кто, пацан? — вырвалось у меня при виде зверски серьезного мальчугана лет семи на вид.

Одет он был с иголочки, с мечом на поясе. Явно великоватый инструмент для его крохотного росточка, и именно он стучал об пол каждый шаг. На голове мальчишки лежал берет, из-под которого торчали длинные светлые волосы. Признаюсь, если бы не мужской наряд, я бы принял его за девчонку.

— Барон Николай Кречетов! — выпалил парень, изысканно поклонившись. — К вашим услугам. Папенька слег и не смог приехать, чтобы отдать долг чести. Он отправил меня!

— Вот как?.. — невольно улыбнулся я, наблюдая за остроносым малым. — Ну, удиви меня, барон Кречетов!

Пацан расплылся в довольной улыбке, как будто ждал этой минуты всю свою короткую жизнь. Выхватил клинок — на секунду замешкавшись, когда длина руки помешала сделать это одним эффектным движением — и передал мне рукоятью вперед.

— Я… — начал Николай, набрав в грудь побольше воздуха, и… замолк.

Где-то с минуту он пытался из себя что-то выдавить, но тщетно.

— … забыл.

Он тут же опустил плечи, надулся и залился краской, став похожим на наряженный в дорогие шелка помидор.

— Я барон Николай Емельянович Кречетов… — тихо подсказал я.

— … я барон Николай Емельянович Кречетов… — протараторил Николай.

— … выступая от имени своего отца, барона Емельяна Устиновича Кречетова, в качестве законного представителя рода…

— … выступая от имени своего отца в качестве… в количестве?..

— В качестве…

В конце-концов, все бла-бла-бла-бла были сказаны, а клятвы скреплены подписями на документе, который тут же нам подсунул расторопный Зубр.

Черт, даже мелкий расписывается куда лучше меня! Надо что-то предпринять и срочно исправить почерк!

— Я… смог? — выдохнул юный барон и воззрился на меня круглыми глазами.

Кажись, он только что сделал какой-то важный для себя шажок.

— Еще бы, — хлопнул я Николая по плечу. — Можешь обрадовать папку. Но я все равно жду его визита, когда он выздоровеет.

И если он выздоровеет. Раз старик Устинович стоит одной ногой в могиле, наследника этого неслабого для здешних мест рода неплохо бы держать поближе.

В семьдесят восемь лет иметь в наследниках мальчишку, которому нет и десяти? А старик Кречетов крепок!

— Чем я могу еще служить вам, монсеньор? — схватил меня за палец Николай.

Монсеньер? И откуда он такие слова выучил?

К этому времени в кабинете мы остались одни. Зубру позвонили, и он быстро убежал.

— Сообщи отцу, что я благодарен ему за помощь с Монолитом. А еще, что я жду от него ежегодный налог, срок выплаты которого уже подошел, — сказал я, провожая молодого наследника рода Кречетовых к двери. — И не называй меня «монсеньор».

— Хорошо! — кивнул Николай, впрочем, не слишком спеша уходить. — Вы же приедете к нам в гости?

— Отец приглашает?

— Нет, но… — замялся он. — Это же так принято, почтить своих вассалов дружеским визитом?

— Возможно, но позже, — вздохнул я. — Сначала мне нужно уладить кучу дел, которые навалились на меня всем скопом. Видал, что утром творилось в городе?

— Ага… — серьезно кивнул Николай. — Парни рассказывали, что им пришлось попотеть. Я тоже хотел помочь справиться с нексами, но отец не позволил. Сказал, что я нужнее в поместье.

— На вашей территории тоже часто рвутся Монолиты?

— Нет, но… вдруг? Он всегда говорит: «дома не сломается».