Дойти и рассказать - Сергей Владимирович Анисимов

тут же, опять каким-то рывком, всё вдруг кончилось. Это было настолько ненатурально, что мысль о собственном безумии показалась Николаю даже какой-то успокаивающей. Только что, когда он стоял, как дурак, оцепенев, посреди дороги, на них набегало человек двадцать, – и буквально через одну или две секунды – никого, кроме десятка неподвижных тел. Открыв рот, Николай снова обернулся к «москвичам». Те стояли точно так же застыв, как и он сам, напряжённо вглядываясь в пространство за его спиной. Сзади Николаю отвесили мощнейший, с оттягом, пинок – и только это, что называется "наконец-то" включило его в происходящее.

Все снова куда-то бежали, сзади кто-то выл и орал, но теперь по сторонам мелькали не кусты, а заборы. Только уже на бегу, выталкивая себя ногами вперёд, бывший бригадир «Спарты», казавшейся сейчас далёкой и ненастоящей картинкой из прошлого начал понимать произошедшее. Он даже не успел передвинуть предохранитель. Бегать с оружием на боевом взводе можно только если оно поставлено на предохранитель, тем более бегать так, как сейчас – но растеряться до такой степени было страшно. Среди мешанины чувств, плещущихся в голове, пронизываемых ярчайшими картинами проносящихся мимо деталей, и в первую очередь – мотающейся в разные стороны дорогой, чего только не было, но стыда так и не появилось. То ли потому, что произошедшее было настолько ирреально, что не дошло, на самом деле, до сознания полностью, то ли от переполнения другими ощущениями. Секунды – и десяток не шевелящихся тел. Невероятно. За прошедшую ночь весь навеянный стандартными стереотипами пиетет к «тому самому, настоящему» спецназу куда-то выветрился из мозгов бывшего недавно впечатлительным гуманитарием Николая под тяжестью бега и груза. Но после произошедшего он ощутил в себе способность поверить во что угодно, в любой газетный бред. Эти бойцы действительно были настоящими.

– Вправо! – сорванным, сиплым голосом скомандовал «Гиви», и они все синхронно повернули за командиром, почти не растянувшись, как стая. Николай, зная, каких сил стоит сказанное на бегу слово, ощутил тёплый толчок в сердце – будто кто-то погладил рукой.

За прыгающим забором мелькнуло чьё-то перекошенное лицо, бегущий почти рядом снайпер, не останавливаясь ни на секунду, проводил его плавным движением ствола, и лицо исчезло, будто провалилось за штакетник. Быстрее. Ещё быстрее. Сзади послышался стон, через секунду Николай нашёл в себе силы обернуться, коротким разворотом ноющей уже до крика шеи послав взгляд влево, к ядру бегущей группы. Ирочку рвало на ходу, она мотала головой и от этого брызги летели во все стороны, но на лице у девушки было такое выражение, что стало ясно – бежать она не прекратит даже если её начнёт и диареить. Сложно было представить раньше, что фигуристая и умная хохотушка способна мчаться столько времени сквозь стрельбу и смерть, не снижая темпа бега и не пытаясь даже выпустить руку тащимой за собой девчонки-рабыни, чтобы вытереть потёки рвоты с подбородка. Страха в её глазах не было ни на грош. Можно позавидовать.

Село́ уже почти кончилось, ровные ряды разнотипных заборов как-то разом ухнули за спины, и хотя дома вокруг стояли достаточно плотно, но это была уже окраина.

– Сюда! – опять скомандовал командир «москвичей», бегущий на острие толпы, как-то самопроизвольно построившейся в подобие ромба. Помнивший расположение домов Николай чуть не взвыл, потому что это было неправильным – здесь, в лабиринте мелких проулков легко можно было застрять. Но навстречу им из пространства между двумя одноэтажными домами выскочили сразу две пригнувшиеся фигуры с сером. Как ни прыгало всё перед глазами, но в этот раз Николай среагировал мгновенно, кувыркнувшись вправо и освобождая директрису стрельбы бегущим за ним и направляя свой собственный ствол в сторону затормозивших силуэтов. То, что сквозь шум в ушах к нему пробился дикий вопль в несколько голосов: «Свои!», и более того, то, что он успел дойти до отупевшего сознания, было очень и очень большим везением – лишние полсекунды, из-за которых он не успел открыть огонь, были потрачены на ещё одно движение – дотронуться до предохранителя. Испугаться того, что чуть было не произошло, Николай просто не успел, да и не смог по-настоящему. Поднявшись на ноги, и даже не взглянув на запульсировавшие под тканью набухающими ссадинами колени, он снова побежал вперёд, за развернувшимися в короткий двойной фронт спецназовцами, старясь растянутым рывком занять своё отвоёванное место в строю.

* * *

Получив обратно сразу двух своих бойцов целыми и невредимыми, Вадим наконец-то смог выделить отчаянно нужные стволы в головное и тыловое охранение. Если бы у него было ещё хотя бы несколько людей, хотя бы еще пара… В таком жутком, почти безнадёжном цейтноте он не бывал очень и очень давно. Да, студенты пока держатся выше всяких похвал, но по всем признакам сдавать они начнут уже вот-вот, и тогда выбора не останется совсем. Без студентов он выскочил бы из села напрямик, отослав снайпера с прикрывающим стрелком не на отвлечение нохчей, а вперёд – перехватить седловину, по которой можно быстро уйти через холм, а уж там – у кого ноги длиннее. Но с десятью сопляками такой номер не пройдёт, через пятнадцать минут их обтекут с флангов и задавят огнём. Прижмут к земле, подтянут хотя бы пару единиц тяжёлого оружия – и всё, конец. Выживших не будет.

До ставшего после поворота ситуации точкой невозвращения Т-образного перекрёстка, отмеченного каким-то деревянным сараем, оставалось несколько сотен метров. Перед каждой операцией всеми ими наизусть заучивались карты любой степени достоверности и давности из покрывающих будущий участок работы и его окрестности. Удачно сложившееся сочетание случайно обнаруженной туристической карты ещё советских времён и вовремя проведённой аэрофотосъёмки позволило разработать хороший вариант маршрута отхода – в сторону, прямо противоположную той, откуда они пришли. Причем маршрут, придуманный независимо от «проводника» и не завязанный на него – что еще вчера тоже считалось немаловажным.

Теперь же опустевшая шашлычная, к которой когда-то стремились оголодавшие туристы, была важна для них и как репер, и как символ – очередная, которая уже по счёту на пути, точка отсчёта. Если их догонят или хотя бы просто начнут доставать огнём, то надо будет возвращаться в стоящий прямо наискосок от бывшей шашлычной крайний дом села, судя по всему, кирпичный – этого по результатам фотосъёмки определить не удалось, но он был слишком высок для саманно-глиняного. Дом должен был оказаться крепким, а кроме того, выходил окнами сразу на две дороги. В нём можно какое-то время продержаться с лучшими шансами, чем в том доме, откуда они ушли. А пока