Темный огонь - Бренда Джойс

– Так значит, она ждет еще одного ребенка от Ника, – задумчиво произнес он, – и она любит его.

– Я не сказала ей, что он едет сюда, – пылко заговорила Грэйс. – Да и нужно ли ей об этом знать?

– Интересно, приедет ли с ним Патриция, – небрежно бросил Рет. – В телеграмме он о ней не упоминал… ну, это мы и так скоро узнаем. Он ведь приедет со дня на день.

Грэйс неожиданно встала и снова принялась ходить по спальне как встревоженная тигрица.

– Рет! Я просто чувствую себя виноватой из-за того, что мы знаем о приезде Ника – и молчим. Джейн так страдает!

Рет поднялся и подошел к жене; обхватив Грэйс за плечи, он прижал ее к своей груди. И поцеловал в шею.

– Милая, если она узнает об этом, то просто сбежит. Давай предоставим дело природе. Им необходимо так или иначе разобраться в своих отношениях. Ну а если Джейн сбежит, все так и останется, как было. Она уже сбежала один раз… впрочем, мне кажется, она ничего не имела бы против, если бы Ник бросился в погоню. Ну а Ник определенно имеет право знать о будущем ребенке.

– А что, если она решит выйти за Линдлея? – спросила Грэйс, заглядывая мужу в лицо.

– Она вправе сделать это, – просто сказал Рет. – В конце концов, Ник женат. – Он вдруг скривился и весьма цветисто выругался. – Черт, я просто поверить не могу, что эта сука жива! Это уж слишком.

– Рет!

– Она сделала моего брата несчастным, и ты прекрасно это знаешь, – разгневанно сказал Рет. – Она чуть не погубила его! А что, если бы его осудили за ее убийство? – Тут он внимательно посмотрел на жену. – Я не думаю, что это простое совпадение, Грэйс, а ты?

Она ответила ему понимающим взглядом.

– Я уже думала об этом. Джейн вдруг появляется здесь, и тут же Ник сообщает, что едет… хотя он не бывал в Америке с тех пор, как получил в наследство Драгмор.

– Он хочет отыскать ее, – твердо сказал Рет, и они снова обменялись взглядом.

Грэйс обхватила мужа за талию.

– Может быть, он любит ее, – мягко сказала она. – Может быть, ты прав. Он едет за ней – а она ждет его, хотя и не осознает этого.

– Наверное, это так. Если бы он не любил ее, зачем бы он вдруг решился ехать?

И тут они улыбнулись друг другу, прекрасно понимая, о чем думает другой, и зная, что они поступили правильно, ни слова не сказав Джейн о скором появлении Ника. Нужно было свести вместе этих двоих.

– Ох, мы с тобой просто ужасны! – воскликнула Грэйс.

– Мы? – протестующе воскликнул Рет, но его улыбка при этом стала еще шире. – Это ты все задумала, это твой план, а я всего лишь невинный сообщник.

– Милый, сообщник не бывает невинен! Это противоречие!

– Ты сама – сплошное противоречие, – пробормотал он, целуя жену. – Ты слишком умна и слишком прекрасна.

– И ты тоже такой, – прошептала она, отвечая на поцелуй, – и к тому же ужасный грешник! Неужели мне тебя никогда не исправить?

– Продолжай пробовать, – сказал он, уже задыхаясь от страсти…

К его возвращению дело о разводе будет завершено.

Это была радостная мысль на фоне мрачного в остальном дня. Граф Драгморский смотрел в окно наемной кареты, везущей его по Первой авеню. Карету трясло на булыжной мостовой. Граф почти не заметил, как вырос Нью-Йорк за те десять лет, что он не был в Штатах; он был слишком занят своими мыслями. Они с Чедом только что сошли с борта пассажирского корабля и направлялись в дом брата Ника, на Риверсайд-драйв.

А потом Ник намеревался обшарить все отели Нью-Йорка, один за другим – и найти Джейн.

Он до сих пор не мог поверить в то, что она сбежала от него с его же лучшим другом, – он отчаянно молился о том, чтобы найти ее бегству другое, более разумное объяснение.

Он знал – или ему казалось, что он это знал, – Джейн вовсе не была равнодушна к нему. Не может ведь быть женщина уже такой безупречной актрисой. Граф поморщился при этой мысли, потому что Джейн-то действительно была актрисой, а он просто вынудил ее обвенчаться с ним. Все, что между ними было, – это хороший секс, и только. Но тут же граф поправил себя. Нет, между ними вспыхнула великая страсть, такая, какой он-то уж точно не испытывал никогда, ни к одной женщине.

А потом он вспомнил, как Джейн, сидя в своей гостиной, читала сказки Чеду и Николь и, как они ездили на прогулку в Гайд-парк и катались по озеру на лодке. Он вспомнил, как они завтракали вместе, как во время этих завтраков все их внимание занимала шалунья Николь и, как они танцевали до рассвета… Нет, между ними была не только страсть.

И хотя Джейн снова сбежала от него, хотя она обманула его и бросила, уехала с его лучшим другом и увезла его дочь – он все равно желал ее.

Потому что любил ее по-прежнему.

Конечно, если она стала любовницей Линдлея, графу следовало бы убить его, и Ник надеялся, что со временем он проникнется к Джейн отвращением и перестанет желать ее. Гнев боролся с любовью, а в результате возникло смущающее душу отчаяние.

Как только граф понял, что Джейн исчезла, он поспешил к Роберту Гордону, надеясь найти ее там. Но Гордон сообщил ему, что Джейн уехала в Америку. Граф был потрясен.

– Она так сильно вас любит, – прямо сказал Гордон. – И возвращение Патриции ее просто убило.

Было ли это правдой? В самом ли деле она его любила?

Граф хотел немедленно броситься в погоню, но потом ненадолго отложил поездку, чтобы подготовиться к путешествию вместе с Чедом – пора уже было мальчику познакомиться с дедушкой и бабушкой. А вскоре он узнал, что и Линдлей отплыл в Америку, по делам. Такое совпадение казалось уж, слишком невероятным, и граф пришел в ярость. Гордон подтвердил, что Джейн и Линдлей уехали вместе.

– Он с ней трахается?! – орал граф, испытывая огромное желание убить обоих.

– Я же говорил вам, она любит вас! – Гордон горячо и рассерженно защищал Джейн. – Линдлей всегда был ей просто другом, даже если он сам и влюблен в нее! Вам бы следовало знать, какова Джейн!

А он этого не знал, не так ли? Она отдалась ему, когда ей было всего семнадцать, и больше у нее не было мужчин, долгие годы. Но, возможно, теперь, когда ей больно и она разгневана…

Графу было не вынести подобных мыслей. И хотя иногда он испытывал желание придушить Джейн, в глубине души, полной мрака и отчаяния, он хотел все простить и забыть, лишь бы только Джейн вернулась к нему.

Дом брата Ника представлял собой роскошный особняк из красного кирпича, стоящий высоко на склоне холма; его окружала каменная стена. Ник криво улыбнулся, когда карета въехала в распахнутые ворота. Рет явно преуспевает, подумал Ник, но богатство брата ничуть его не удивило. У него всегда хорошо шли дела – он вкладывал деньги в различные предприятия по всей Америке, и всегда успешно. И дом свидетельствовал об этом. Высокие сосны, явно привезенные с севера штата, красовались вдоль извилистого подъездного пути. Чед, сидевший рядом с графом, вертелся, не в силах сдержать волнение.