"Все объекты разбомбили мы дотла!" Летчик-бомбардировщик вспоминает - Георгий Осипов

Для того чтобы уменьшить скоротечность атак, я предложил командирам эскадрилий увеличить скорость полета до предела, обеспечивающего выдерживание ведомыми летчиками своих мест в боевых порядках на разворотах. После конференции часть летчиков и штурманов не расходилась, продолжали спорить о технике пилотирования и ее роли в выполнении боевых задач.

— Я летал со многими летчиками, и все пилотируют самолет по-разному, — сказал Рябов.

— Правильно, — поддержал его Извеков. — Глядя через окошко на Рудя, мне всегда кажется, что он кладет свои руки не на рычаги газа и штурвал, а на клавиши рояля. Взрывая воздух ревом моторов, он как будто наслаждается музыкой.

— А меня всегда восхищает, как Архангельский выруливает, взлетает и пилотирует самолет. Он гармонично сливается с самолетом, и самолет в полете становится частью его, а он становится головой и мозгом всего сочетания самолета и экипажа, — сказал штурман Полетаев.

— А по-моему, летчик Л. летает не хуже, чем Рудь, — возразил Погудин.

— Ничего не понимаешь ты в полетах, если говоришь, что Л. летает, как Рудь. Л. — ремесленник, Рудь — художник, а ты, по меньшей мере, дурак, это бесспорно, — с досадой возразил Журавлев.

— Не более бесспорно то, что ты умный, — ответил Погудин.

— Ты спроси любого комэска! — не унимался Журавлев.

— Не спорьте, ребята. Искусство летчика определяется не только полетами, но проявляется прежде всего в технике пилотирования, — примирительно сказал Кондратов, стоявший в стороне.

— Ну что? — обратился Журавлев к Погудину.

— Хорошо, когда твое мнение совпадает с мнением начальства, — отпарировал Журавлеву Погудин.

12 июля войска Центрального фронта перед Ольховаткой и Понырями отбросили противника на его прежние позиции[161].

Командир полка Бебчик на митинге личного состава зачитал копию телеграммы Военного совета 13-й армии. В ней говорилось:

Выступившие на митинге командир звена Архангельский, штурман звена Чернышов и командир эскадрильи Кондрашов попросили передать воинам 13-й армии, что личный состав полка восхищен их стойкостью и всегда готов поддержать их с воздуха.

Но не все у нас всегда было только хорошо. Две эскадрильи при выполнении боевой задачи не нашли заданную цель и, не проявив настойчивости, сбросили бомбы по второстепенной цели. Приказом по полку от 14 июля за нарушение условий выполнения боевого задания командиру эскадрильи Помазовскому был объявлен выговор, а штурман третьей эскадрильи Кононов был отстранен от должности и вместо него назначен Чернышов[163].

Это обстоятельство всколыхнуло весь личный состав. Вечером провели открытое полковое партийное собрание. На повестке один вопрос: задачи коммунистов по повышению эффективности бомбардировочных ударов по врагу. По докладу штурмана Каменского сначала никто не хотел выступать, а потом развернулось заинтересованное обсуждение. Коммунисты подвергли острой критике Кононова и действия Помазовского.

Старший инженер полка Галома в своем выступлении укорял коммунистов-летчиков за то, что они плохо выдерживали курс после сбрасывания бомб, поэтому фотоснимки контроля результатов удара иногда получались низкого качества. В заключение Галома потребовал, чтобы все коммунисты-летчики после сбрасывания бомб не менее сорока пяти секунд строго выдерживали курс.

— А вы не прикидывали, какие мы понесем потери от зенитного огня, если будем следовать вашим требованиям? — бросил реплику Кондрашов.

— Нет, не подсчитывал.

— Если мы примем ваше предложение, то вы и до утра не залатаете всех повреждений самолетов от огня зениток, — сказал Кондрашов.

— Конечно, находясь на земле, можно боевой курс держать и пять минут. Но надо не полк держать под убийственным зенитным огнем после сбрасывания бомб, а выделить один экипаж для фотоконтроля результатов удара, — предложил Чернышов.

— Фотоконтроль — последнее дело, — начал свое выступление Желонкин. — Главное не фотоконтроль. Чтобы эффективно ударить по цели, надо ее вовремя обнаружить, а для этого нужны координаты цели, ее фотоснимки или схемы, а мы не имеем ни того, ни другого. Следует улучшить разведку и доразведку объектов бомбардировочных ударов, а то нам обычно указывают цель так: «у такого-то пункта» или «четыре километра северо-восточнее Понырей». Наши цели, как правило, подвижные. Прилетаем в указанный район, а там ничего нет, и начинаем мы всем полком или эскадрильей крутиться и искать цель. Да и бомбы под самолеты надо подвешивать в соответствии с характером каждой цели и отказаться от удобного для тыловиков стандарта «по десять стокилограммовых бомб на самолет».

— Правильно здесь говорил Желонкин, — поддержал его штурман второй эскадрильи Рябов. — Надо еще высоту ударов снизить и боевой порядок групп самолетов строить в соответствии с конфигурацией каждой цели, а не летать всегда и везде только в боевом порядке «клин звеньев».

— Согласен с предложениями штурманов, — сказал командир звена Архангельский. — Но, если мы хотим повысить эффективность бомбардировочных ударов, нам надо еще усилить прикрытие боевых порядков бомбардировщиков истребителями на боевом курсе, а то, как только подходим к цели, наши истребители сопровождения начинают свалку с истребителями противника, а мы вынуждены собственными силами отбиваться от «фоккеров». Если обеспечение не улучшится и все останется по-старому, то эффективность повысить будет трудно. Когда при выходе на цель нам проходится одновременно преодолевать огонь зенитной артиллерии, отражать атаки истребителей и прицеливаться по объекту удара, то, как ни старайся, а меткость удара уменьшается.

Постановили: каждую бомбу — только в цель и довести эффективность бомбардировочных ударов до ста процентов.

Обсуждение этого вопроса на партсобрании оказалось очень полезным. Каждый еще больше почувствовал личную ответственность за выполнение боевых задач, и нам с командиром полка потребовалось также много сделать по организации и обеспечению боевых действий, для того чтобы удары стали эффективнее.

После собрания Рудь потребовал от оружейников протирать и даже мыть подвешиваемые под самолет бомбы и придирался к малейшим повреждениям оперения бомб, для того чтобы сохранить их баллистические качества.