Где распростерся мрак… - Майкл Ридпат

На эту тираду инспектор только головой покачал.

— Если вы считаете, что я готов выделить и без того скудные ресурсы… отправить людей к черту на кулички, лишь бы проверить ваши идиотские гипотезы о кольце, которое кого-то «держит в своей власти…» — Балдур раздраженно помолчал. — Короче, марш домой и сидите там.

Конечно же, Магнус совету не последовал. Он выписал себе служебный автомобиль и отправился в Стенк, на заброшенную ферму Гекура. Чем дальше отъезжал он на восток, тем хуже становилась погода. Сырая мышастая облачность накрыла Исландию, и сержанту ничего не оставалось как вести машину в этом супе. Даже после съезда с перевала, когда вместо лавовых полей кругом раскинулась широкая сельфосская равнина, видимость оставляла желать лучшего. С мокрых лугов на шоссе печально смотрели несчастные лошади. Порой сквозь туман проглядывали очертания церквушки или хутора на небольшом холме.

И ни малейшего намека на Геклу, даже после поворота на дорогу, которая шла вдоль русла Тьоурсау.

Сержант и сам не знал, что именно собирался искать в Стенке или Алфабрекке, однако категорически не желал без дела торчать в Рейкьявике. Он решил встать на место пастора. Дело оказалось нелегким, он и не собирался притворяться, будто понимает этого странноватого человека, хотя и считал, что обладает весьма развитой интуицией.

Затем в голову пришло пожелание национального комиссара, чтобы Магнус остался в Исландии. Впрочем, здесь скорее годится слово «приказ», чем «пожелание».

Разумеется, по возвращении в Бостон Магнус вполне мог бы уговорить Уильямса не пускать его обратно в Исландию, однако комиссар умело сыграл на благородстве и чувстве долга сержанта. Исландская полиция предоставила ему убежище. Один из новых товарищей чуть не отдал за него жизнь. Комиссар прав: Магнус действительно им обязан.

Очутившись на земле Исландии, в самую первую минуту он испытал неодолимую тягу вернуться на жестокие, но столь знакомые улицы Бостона. А с другой стороны… Может, права Колби, вопрошая: что это, дескать, за жизнь? Распутал одно убийство, сразу подваливает второе. Судорожные метания в поисках себя, попытки понять свое прошлое, разобраться с гибелью отца, разобраться в себе…

Имелись все шансы за то, что ответы на такие вопросы лежали не в Бостоне, а здесь, в Исландии. При желании Магнус мог бы и впредь бегать от своего исландского прошлого, но это лишь означало бы бег от самого себя. Так ведь и всю жизнь можно потратить, перебегая от одного бостонского трупа к другому. А вот если остаться на пару лет в Исландии, не исключено, что на его вечные вопросы отыщутся ответы… Может, Магнус наконец поймет, кто он такой… И даже узнает, кем в действительности был его отец. Последние дни увенчались успехом: сержанту удалось загнать новость о неверности отца на задворки сознания, хотя нет никакой надежды, что так оно и останется впредь. Сейчас это знание стало частью души Магнуса и, подобно убийству отца, будет преследовать его до конца жизни.

Магнус досадливо дернулся, машину повело, и он ударил по тормозам.

Н-да, гибель отца…

Эта загадка мучила его повсюду, где бы он ни оказывался. Полиция не отыскала убийцу, да и у самого Магнуса тоже ничего не вышло. А что, если они все не там копали? Может, концы ведут в Исландию?

Едва эта мысль сформировалась, как он постарался выкинуть ее из головы. Магнус и без того прекрасно знал, что такого рода думы могут поглотить его без остатка, он может попросту утонуть в очередном бесплодном и безнадежном расследовании. Увы, тут сколько ни тужься, но однажды возникшую мысль невозможно загнать в небытие.

Родственники матери ненавидели отца, и теперь-то Магнус знал причину, Сигурбьерг все ему рассказала. Отец погубил мать, и они жаждали мести.

Ответ находится в Исландии. Ответ на все вопросы.

На глазах Петура небольшая армия поляков набросилась на его машину, принялась мыть, драить, полировать… Усилием воли он подавил в себе позыв пообещать им двойные чаевые за особое старание. Петуру не хотелось, чтобы его запомнили. А то, что его «БМВ» был белым, играло даже на руку: тем легче заметить случайно пропущенное пятнышко грязи. Он решил, что после автомойки сам все осмотрит и тщательно проверит.

Петур отличался завидным хладнокровием и, как правило, просчитывал все варианты, но вот насчет следов грунта забыл. Если бы прошлым вечером полиция арестовала его машину, то их лаборатория, без сомнения, установила бы, куда он вчера ездил.

Одно плохо: белые «БМВ» уж очень необычны, даже по меркам страны, где полным-полно дорогих внедорожников. Инга совершенно точно заметила его машину; их глаза даже встретились на долю секунды, когда он несся по встречной полосе…

Именно поэтому Петур сразу позвонил ей на мобильник и попросил никому об этом не рассказывать.

Будем надеяться, что она сдержала слово, не проболталась…

Расстроившись, Петур сунул руку в пальто, где в теплом глубоком кармане лежала вещь, которая умела утешать.

Кольцо.

То самое.

* * *

Но Инкилейф действительно никому ничего не сказала. Ее сильно удивила машина брата, встретившаяся по пути от ущелья Тьоурсаудалур. Сколько девушка ни старалась, она не могла найти причину, которая привела бы Петура в это место. Впрочем, инстинкт подсказал ей воздержаться от комментариев в присутствии Магнуса — она и сама не знала почему.

Инкилейф пыталась убедить себя, что это ерунда, тут нет ничего важного. Да и с какой стати? Она не решилась задать себе следующий, логично вытекающий вопрос: если это обстоятельство не имеет никакого значения, то отчего же она решила о нем умолчать?

Кстати о Магнусе. Его поведение сильно огорчало. Инкилейф нравилось думать, что она обладает предельно разумным и практичным подходом к сексу и интимным отношениям. Несмотря на намеки Магнуса, она не прыгала в постель каждого мужчины, который привлек ее внимание. Порой она позволяла себе провести ночь с Ларусом, однако все знали, что здесь нет ничего такого. Во всяком случае, все в Рейкьявике.

Магнус ей нравился. И она ему доверилась. А он ни с того ни с сего завел разговор о своей бывшей подруге, а заодно обозвал Инкилейф потаскухой. Ну, почти обозвал.

Скотина какая…

Черная кошка, внезапно проскочившая в их отношениях, сильно осложнила еще одну задачу — теперь не получится узнать у Магнуса, кто именно убил ее отца: Хакон или все-таки Томас. Вряд ли, конечно, это Томас, но ведь Инкилейф просто не знала, не была уверена на сто процентов…

С другой стороны, есть человек, который наверняка знает ответ на этот вопрос, — мать Томаса.

Ее звали Эрна, и Инкилейф всегда ей верила. Миниатюрная кудрявая блондинка родом из поселка в районе Западных фьордов, где она, собственно, и познакомилась с Хаконом, когда тот возглавлял тамошний приход. Инкилейф хорошо помнила, с каким пиететом Эрна относилась к своему мужу, вечно смотрела на него снизу вверх — в том числе и в буквальном смысле, потому как преподобный был на полметра выше своей супруги. Эрна практически полностью подчинила себя его воле. Эта честная, добрая и разумная женщина прилагала все силы, чтобы Томас не вырос неуравновешенным человеком. Наверное, ей нелегко далось решение покинуть мужа, но по всем меркам она поступила правильно.