Победителей не судят - Алексей Ильин

Батый прикидывал, как вести новую игру и как вызнать, кем именно является гость корейцев. Надо хотя бы попытаться предугадать последствия его возвращения в сектор. А еще ближайший помощник Ушлого искренне радовался, что когда-то давно прислушался к своему чутью, которое тихонько посоветовало: «Не лезь к этой няшке. Непростая. Пусть другие сперва попробуют». Воистину — непростая!

Что ж, игра началась, интересы обозначены, обе стороны сделали первый ход навстречу сотрудничеству.

Су Мин, как ни смешно, думала почти о том же, о чем и собеседник — о новой игре, о том, как её вести, о возможных рисках и способах их избежать. Удовлетворится ли корпорация Винсента одной лишь резидентурой? Вдруг решит всерьез подмять под себя сектор? Впрочем, для Су Мин и её людей никакой разницы. В крайнем случае, просто ускорят приближение давно лелеемых планов, вот и всё. А ещё внутренний карман куртки приятно утяжеляли три ключ-карты — внезапный свежий след одной очень давней истории. Физическое подтверждение старой легенды мегаплекса. Надо ж было наобум по смутному подозрению дать задание шакалятам и… сорвать джек-пот. Да, контакт с межсекторалами теперь нужен более чем. С другой стороны, Батый назвал свою цену за информацию.

Игра началась. Первый ход уже сделан. Ставки велики. Но и куш ожидается немалый.

— Батый, — кореянка прервала молчание, — давно интересно: откуда у тебя такое странное прозвище?

— Не поверишь, — хмыкнул собеседник. — Керро задарил. Он меня, когда первый раз увидел, сказал: «Ого. Вот так Батый!» Я потом Ушлого спросил, что это значит, оказалось, давным-давно был такой бонза. Реально крутой. Не в обиду Керро сказал. В общем, прицепилось.

Су Мин улыбнулась и снова сделала глоток коктейля. Забавно получается: человек из сектора исчез, словно его и не было — никто не знает, кто он, никто не знает, где он, никто не знает, откуда он. А память осталась. В таких вот мелочах. Тут Керро кого-то грохнул, там кото-то наказал, здесь кому-то дал прозвище… Не забудут его ещё очень долго, это уж точно. Интересно, а он сам хотя бы однажды вспомнит обитателей тридцать седьмого? Хоть кого-то?

Кореянка едва заметно вздохнула и залпом осушила бокал.

* * *

Вилла Ховерсов на мексиканском побережье впечатляла: полсотни гектаров охраняемой территории, частный пляж, прогулочный пирс и пирс для яхты, малая прогулочная субмарина, каскадный бассейн, спускающийся от основного здания, огромная веранда, панорамные окна во всю стену, каменные дорожки, буйство цветущих кустарников… Ослепительно белый песок резко контрастировал с голубизной морской воды и сочной зеленью газонов. Путь к этому раю перекрывали четыре (только явных!) линии безопасности. Внешняя и внутренняя — корпоративной СБ, а также внешняя и внутренняя, контролируемая уже СБ Ховерсов. А сколько по пути от аэродрома было неявных линий защиты, Винсент мог лишь гадать. Он со своим опытом заметил две, но был абсолютно уверен, что в действительности их куда больше.

Уже за коваными воротами, пройдя последний явный пост, рейдер взял прогулочный электрокар и отправился к нанимательнице. Быстро миновал роскошную хозяйскую зону и поехал по якобы диким джунглям, через которые, тем не менее, протянулись ухоженные дорожки.

Интересно, старый лис Нейт Ховерс здесь чего-нибудь спрятал? С одной стороны — очевидное место. С другой — именно поэтому большинство решит, что уж здесь-то прятать и не надо. Хе! А Нейт, скорее всего, просто бросил монетку и действовал уже по тому, что выпало. Впрочем, меньше знаешь — крепче спишь.

Наконец, кар вынырнул из тенистой чащобы на вьющуюся между высоких кустов олеандра гравийную дорожку. Рядом на небольшом пятачке была устроена маленькая парковка.

Дальше пешком.

Он шёл неторопливо, слушая, как шуршит под ногами гранитная крошка, шелестит ветер в листве и шумит прибой. Больше никаких звуков, кроме звуков природы, здесь не было. Непривычно. Дорожка вильнула, огибая очередной цветущий куст, и перед Винсентом раскинулся ровный газон. Справа возвышался уютный одноэтажный особняк, за которым блестело на солнце зеркало бассейна, а слева начинался белый пляжный песок, спускающийся к кромке прибоя, туда, где высились стройные пальмы, и стоял под широким соломенным зонтиком шезлонг.

На шезлонге лежала стройная светловолосая девушка в огромных солнцезащитных очках. Наслаждалась покоем. Красивая женщина, красивый вид, шум волн… Идиллическая мирная картинка — олицетворение неги и спокойствия. Вот только красивой женщиной была Эледа Ховерс, что значительно снижало градус безмятежности.

Зато никого вокруг, и в море тоже никого до самого горизонта. Нет, рано. Винс посмотрел на небо. Приватность приватностью, а беспилотники ещё никто не отменял.

Он неторопливо пошел вперед.

Услышав шаги, мисс Ховерс лениво сдвинула очки и посмотрела снизу вверх на подошедшего.

— Мистер Хейли, — протянула она. — Я прямо-таки отказываюсь верить своим глазам, неужто это вы вернулись ко мне?

Винсент спокойно ответил:

— Похоже на то.

— Удивительно, — она окинула его цепким взором: безупречно сидящий светло-серый костюм, белизна рубашки, легкие дорогие туфли — олицетворение цивилизованности.

— Ничего удивительного, — ответил он. — Мистер Ховерс распорядился — я вернулся.

Эледа насмешливо вскинула брови:

— А как же ваша договорённость с агентом Ленгли?

— А ваша?

Собеседница, наконец-то, поднялась с шезлонга.

— Судя по тому, что вы стоите здесь при параде — прекрасно, — сказала она.

Винс явно сдержал смешок, а девушка спросила нарочито сочувственно:

— И как вы после отлучки? Галстук не душит?

— Пока справляюсь.

— Кстати, — она накинула на плечи невесомый пляжный халат и продолжила: — Мистер Ховерс, коего вы снова весьма к месту упомянули, передал вас в полное моё распоряжение.

— Слово нанимателя — закон, — ответил рейдер ровным голосом.

— Всё-таки хорошо, что вы это понимаете. Мне повезло.

И Эледа, больше не обращая на него внимания, направилась к особняку.

Винсент отправился следом. Смотрел ей в спину и думал: до чего самоуверенное создание. Привыкла получать, что хочет. А хочет всегда либо самое лучшее, либо самое труднодоступное. Но и то, и другое легко и непринужденно идёт ей в руки: красота, роскошь, защита, незыблемость положения…

— Мистер Хейли, — Эледа, словно прочитав его мысли, обернулась. Черные линзы очков сверкнули на солнце. — Ускорьтесь. Я хочу поскорее услышать подробности того, как вы выкрутились после столь блистательного провала. Кстати, смотрю, у вас при себе пистолет такого размера, будто вы пытаетесь компенсировать им свое пострадавшее эго.

И она снова пошла вперед.

Телохранитель молча двинулся дальше.