Дорогая Лав, я тебя ненавижу - Элия Гринвуд

тело умоляет меня поддаться сну. Я умираю от желания позволить удобному матрасу поглотить меня целиком, но воспоминания, засевшие в моей голове, не позволяют этого сделать.

Я напрягаюсь, заново переживая страх, беспомощность. Я наблюдаю ту сцену как фильм, который нельзя перемотать вперед. Я чувствую, как ногти Логана впиваются в мои бедра, его рот лишает меня выбора.

Остальное – большая черная дыра.

В исступлении я срываю с себя одеяло и выдыхаю с облегчением. На мне большая футболка и безразмерные шорты.

Это хорошо.

Лучше, чем быть голой.

На первый взгляд, я бы сказала, что это комната парня.

Логана?

Может, Акселя?

Боже, неужели они привезли меня к себе на второй раунд?

Тошнота подкатывает к моему желудку при этой мысли. Я замечаю свой телефон на тумбочке и задаюсь вопросом: «Что за тупой насильник дает своей жертве возможность позвать на помощь?» Но я не трачу ни секунды на раздумья и сжимаю телефон в руке.

У него всего десять процентов заряда.

Черт, я оставила интернет включенным на всю ночь.

Это выльется мне в огромный счет за телефон.

У меня около пятнадцати сообщений от Дии, в которых она спрашивает меня, что случилось, почему я не ночевала у нее, и как бы сильно я ни хотела ей ответить, у меня самой нет ни малейшего понятия.

От ее десятого сообщения у меня перехватывает дыхание.

Диа

Финн только что сказал мне, что ты с Ксавом. Позвони мне, как только он отвезет тебя домой.

Ксавье сделал это?

Он отвез меня к себе домой?

Но… зачем?

Тогда вполне логично, что я не узнаю это место. Я никогда раньше не была у него спальне.

Я быстро решаю, что хотя Ксавье Эмери и разбил мое сердце, он не отвратительный насильник, следовательно, все могло быть хуже. Я обдумываю пути отступления, размышляя о том, как бы выскользнуть через его окно, когда на моем экране появляется новое письмо.

Университет Дьюка значится отправителем.

Я замираю на секунду, снимая блокировку телефона одним движением большого пальца, и открываю письмо, не проверяя тему.

Прочитав первую строчку, я вскрикиваю.

Дорогая Авина!

Мы рады сообщить, что вы были выбраны…

Мой рот приоткрывается.

Черт возьми.

Я получила ее.

Я получила стипендию!

Я не успеваю в полной мере насладиться тем, что моя тяжелая работа окупилась, как слышу шаги вдалеке. Кто-то идет.

Я прижимаю одеяло к груди, словно пытаясь защититься от неминуемой опасности. Шаги становятся ближе. И ближе. Пока они не останавливаются у двери. Я затаила дыхание, ожидая, когда тот, кто находится по ту сторону, сделает свой ход.

Наконец ручка поворачивается, и дверь открывается.

И он материализуется в дверном проеме.

Ксавье.

Он без рубашки, его черные спортивные штаны низко свисают с бедер и подчеркивают V-образные линии, указывающие на промежность. Обычно я бы пустила слюни, глядя на его великолепное тело и рельефный пресс, но сейчас мое внимание приковано к шраму, рассекающему его живот.

Он бледный, но глубокий.

Изгибается вокруг нижней части живота.

Я никогда раньше не видела Ксавье без рубашки при свете. Конечно, он был без нее на фотографии в Snapchat и на источниках, но в обоих случаях было слишком темно, а условия для осмотра тела – не совсем оптимальные.

Я помню, как моя мама рассказывала мне, что Ксав пострадал во время несчастного случая на лодке, который унес жизнь Норы Ричардс, мамы Финна. Я просто никогда не думала, что Ксавье носит на своей коже травмирующие воспоминания о том, как она умерла.

В одной руке Ксав держит большой стакан воды со льдом, а в другой – самую большую бутылку обезболивающего, которую я когда-либо видела. Мы встречаемся взглядами, и его губы дрожат в едва заметной улыбке.

– Доброе утро, – говорит он хриплым голосом.

Я могу сказать, что он только что проснулся, по его маленьким, усталым голубым глазам и растрепанным каштановым волосам. Полагаю, он встал с постели за несколько минут до того, как я пришла в себя.

Я непонимающе смотрю на него.

Доброе утро?

Это все, что он может мне сказать?

Доброе утро?

– Принес тебе воды, – Ксавье ставит стакан на тумбочку и садится в изножье кровати.

Я немедленно вываливаю на него свои опасения.

– Что случилось? Как долго я была в отключке? Почему ты привел меня сюда? Что ты…

– Тише, – Ксавье останавливает меня. – Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.

Я раздраженно делаю долгий, прерывистый вдох.

– Что случилось? – я начинаю с самого начала.

Ксав холодеет от ярости, его челюсть дергается.

О, это не обещает ничего хорошего.

– Логан накачал тебя наркотиками прошлой ночью. Аксель был с ним заодно. Они хотели… – он не может заставить себя произнести это.

– Изнасиловать меня, – заканчиваю я.

Я понимаю, как ему неприятно это слово, но пришло время сказать все как есть. Это были не просто «развлекающиеся подростки». Или «пьяная ошибкая».

Это было изнасилование.

Сексуальное нападение.

Ксавье кивает, он избегает моего взгляда, как будто его тошнит, будто он в ярости от нашего разговора. Так я понимаю – он собирается сказать мне то, что я боюсь услышать. В своем последнем признании парень ясно дал понять, что ему на меня наплевать, но, черт возьми, это выражение его глаз… Единственная причина, по которой ты можешь так смотреть на кого-то, это если тебе на него не наплевать.

Или случилось немыслимое.

Мой желудок переворачивается, слезы бегут по щекам, когда я отбрасываю одеяло Ксавье со своих ног и осматриваю отмеченное бедро. Ногти Логана отпечатались на моей коже.

Я подношу ладонь ко рту, мой голос срывается, когда я задыхаюсь:

– Он… он сделал это, да?

Мое тело начинает дрожать при осознании, что меня накачали наркотиками и использовали как надувную куклу. Я ничего не могу разглядеть своими остекленевшими глазами, и, когда первый всхлип вырывается из моего горла, я задаюсь вопросом, использовал ли он защиту.

Не заразил ли он меня венерическим заболеванием.

Боже, что, если я береме…

– Ви! – ладонь Ксавье накрывает мою, и я вырываюсь из его рук, уставившись в пустоту.

– Он сделал это, – повторяю я, мой голос настолько слаб, что я едва слышу его. Образы Логана, насилующего накачанную наркотиками, находящуюся без сознания Авину, отключают меня от реальности. Я словно вылетаю из собственного тела.

Смотрю вниз на тело, которое считала своим.

– Ви, посмотри на меня, – Ксавье обхватывает мое лицо, возвращая на твердую землю. – Посмотри на меня, – требует он, пока я не подчиняюсь.

Я впиваюсь