Выбор - Шелли Брэдли

— Я надеюсь, что он так и сделает.

— Твоя обязанность в будущем — сосредоточиться на своих чувствах по отношению к себе и ко мне, поделиться ими со мной. Мне нужно, чтобы ты это сделала.

— Хорошо, — она мягко кивнула. — Я так и сделаю.

— Отлично, — кивнул он. — Теперь, когда мы поговорили о том, что произошло после, давай поговорим о самом поцелуе. Ты сказала, что не жалеешь об этом.

— Ни на мгновение, — красивый розовый румянец вспыхнул на ее щеках. — Мне очень понравилось.

Он не смог сдержать довольной мужской ухмылки, когда сел рядом с ней и посадил ее к себе на колени.

— Должен сказать, это был самый лучший первый поцелуй в моей жизни.

Удивление преобразило ее лицо.

— Неужели?

Неужели она думала, что все первые поцелуи были настолько горячими, чтобы поджечь дом? Может быть. Не то чтобы ей было с чем сравнивать…

— Да. Может, ты почувствовала, каким твердым я был с тобой?

Румянец на ее лице превратился в красный.

— Это было… гм, трудно не заметить.

Он рассмеялся.

— Да, определенно.

Хэвенли сжала губы:

— Иногда я не знаю, хочешь ты смутить меня или просто дразнишь.

— Никогда не смущал. Но дразнить тебя… Да, я виноват. Мне нравится видеть, как ты краснеешь, — он провел губами по раковине ее уха. — Ты прекрасна, и мне нравится быть рядом с тобой. Когда я с тобой, я чувствую себя более живым.

Она моргнула, глядя на него:

— Я ничего не сделала.

— Ты была самой собой. Это все, что нужно.

Сет взял ее за подбородок, провел большим пальцем по щеке и наклонился. Она встретила его на полпути, с закрытыми глазами, сбивчивым дыханием и мягкими губами. Господи, она была идеально невинной, такая милая и доверчивая. Он ничего не мог с собой поделать.

Он нежно завладел ее ртом, открывая его, чувствуя, как отзывчиво раскрываются её губы, словно лепестки на солнце. Когда он отстранился от ее губ, он услышал, как она мягко выдохнула, прямо на его языке. Страсть снова вспыхнула. В отличие от прошлого раза, он приготовился к пьянящей потребности, сдерживая себя, чтобы у нее было время исследовать жар, вкус огня, исследовать ощущения его губ, смакующих ее. Он наслаждался ее сжимающимися пальцами, ее прерывистым дыханием. Черт, если он позволит, этот поцелуй может превратиться в настоящий ад.

Сет остановил его, пока еще мог, и отступил назад. Она сидела, вся раскрасневшаяся — щеки, губы, верхняя часть груди — словно растаяла в его объятиях. Ему ужасно хотелось снова нырнуть во всё это. Но он дал Хэвенли достаточно, чтобы обдумать сегодняшнюю ночь. Ее реакция на него доказали, что его сомнения на прошлой неделе были бессмысленными, поэтому следующий шаг между ними принадлежал ему — и это был большой шаг.

Потому что после сегодняшнего вечера у него не осталось никаких сомнений. Возможно, в данный момент Хэвенли и смущает выбор между ним и Беком… Но немного терпения и убеждения, и он сможет сделать ее своей. Доктор был не более чем кочкой на дороге.

— Ты всё ещё хочешь домой?

Она кивнула.

— Всё нормально? Завтра нужно обслуживать столики, а мне еще нужно закончить бумажную работу.

Он сдержал проклятие.

— Конечно. Как насчет того, чтобы позволить мне отвезти тебя домой?

— Останься. Я могу поехать на автобусе.

Другими словами, нет. Сет стиснул зубы, но сегодня больше не давил на нее.

— По крайней мере, позволь мне посадить тебя в такси. Я заплачу. Но мне нужно знать, что ты благополучно доберешься домой.

Она помедлила:

— Хорошо. Спасибо.

Не потребовалось много времени, чтобы вызвать ей такси и позволить парню оплатить карточкой. Когда он открыл ей дверь, она остановилась, повернувшись к нему лицом.

— Я скоро с тобой поговорю.

Он кивнул.

— Мне нужно лететь обратно в Нью-Йорк, кое-что прояснить.

Хэвенли выглядела явно несчастной:

— Опять?

— Я ненадолго, ангел. Поверь, ничто не удержит меня вдали от тебя.

Это заставило ее улыбнуться. Он оставил нежный поцелуй на ее губах, затем закрыл дверь, постучал по крыше таксиста и смотрел, как машина умчалась в ночь.

Как только она скрылась из виду, Сет вернулся к вечеринке, думая только об одном.

Он рванулся в дом, выскочил на задний дворик, затем заметил Бека и Ривера, устраивающих взбучку Пайку.

— Отойдите в сторону, — потребовал он от дуэта, держащего в вертикальном положении смотрителя подземелья "Теней". — Этот засранец — мой.

Когда оба мужчины ослабили хватку, Пайк закатил глаза. Сет толкнул его к той же стене, к которой он прижимал Хэвенли всего двадцать минут назад. Кровь ревела в его мозгу.

Затем он приблизился нос к носу с Пайком.

— Ты перешел черту. Никогда больше не разговаривай с ней. Даже не смотри на нее. Если она случайно будет идти по улице, ты повернёшься и побежишь в другую сторону. Понял?

Бравада Пайка гарантировала, что парень не был достаточно умен, чтобы закрыть свою пасть.

— А если нет? Что, черт возьми, ты будешь делать?

Сет закончил разговоры. Он отвел кулак и перенёс свой вес на перекрёстные удар. Тот пришёлся прямо в челюсть мужчины. От удара голова Пайка откинулась назад. Его зубы стукнули друг о друга с громким треском. Сет увидел, как в тот самый момент, когда кровь прилила к главной артерии в голове Пайка. Через несколько секунд мужчина рухнул, соскользнув вниз по стене, временно потеряв сознание.

— Черт, — услышал он чье-то бормотание. — С одного удара. Ты это видел? Напомни мне не злить его.

Взяв на заметку, Сет повернулся и направился туда, откуда пришел. Он закончил здесь. У него было намерение поздравить Хаммера с днем рождения, а затем отправиться обратно в «Тени» для того, чтобы отдохнуть. К сожалению, Лиам встал на его пути, преграждая дорогу.

— Подожди, — позвал ирландец. Сет был не в настроении задерживаться или обсуждать сегодняшние события, но следующие слова друга заставили его застыть на месте. — Ты можешь подойти сюда, Бек? Это касается и тебя тоже.

Сет подавил нетерпение, когда доктор поравнялся с ним. Они обменялись настороженными взглядами.

— Что такое? — спросил Бек.

— Я должен кое-что сказать, и мне нужно, чтобы вы выслушали. Не перебивайте, пока я не закончу.

Сет кивнул. Он был обязан одному из своих самых старых и дорогих друзей немногим терпением после того, как ударил парня на заднем дворе.

— Я пришел не для того, чтобы доставлять неприятности.