Человечество: История. Религия. Культура. Древний Рим - Константин Владиславович Рыжов

что так он и сделает), консулы распорядились: пусть проконсул Тиберий Гракх с конницей и легковооруженными воинами идет в Беневент.

В это время к карфагенскому военачальнику Магону, хозяйничавшему в Бруттии, тайком явился луканец Флав и предложил заманить римского военачальника в ловушку. Магон заверил Флава: если он предаст ему Тиберия Гракха, луканцы станут друзьями Карфагена и свободные будут жить по своим законам. Флав провел карфагенянина к тому месту, куда он обещал привести Гракха с немногими воинами; пусть Магон спрячет там вооруженных пехотинцев и всадников – в этом укрепленном месте их могло скрыться очень много. Место хорошенько со всех сторон осмотрели и назначили день, когда выполнят свой замысел. Флав отправился к римскому полководцу и заявил: он начал большое дело, но завершить его можно только с помощью самого Гракха; он убедил преторов всех народов, перешедших к карфагенянам, вернуться к Риму и возобновить с ним дружеские отношения. Место для переговоров уединенное, оно недалеко от римского лагеря, и там в немногих словах можно изложить суть дела: вся Лукания будет верной союзницей Рима. Гракх, пишет Ливий, не подозревал ни измены, ни вероломства; убежденный правдоподобной речью, он с ликторами и турмой всадников очертя голову устремился в ловушку. Враги появились вдруг, среди них Флав – измена была несомненна: со всех сторон в Гракха и всадников полетели дротики. Проконсул соскочил с коня, приказал соскочить остальным и сказал: судьба оставила нам только одно – доблестно умереть.

Обмотав левую руку плащом, – римляне не взяли с собой щитов, – он ринулся на врагов. Бой был жарким – казалось, сражающихся гораздо больше. На римлянах не было панцирей, они находились в ложбине, и их забрасывали дротиками стоявшие над ложбиной враги. Охрану Гракха перебили; карфагеняне старались взять его живым, но среди врагов он различил своего гостеприимца-луканца и с таким неистовством кинулся на вражеский строй, что уберечь его можно было, только погубив много своих. Магон отправил тело проконсула к Ганнибалу и распорядился положить перед трибуналом вместе с захваченными фасками.

Оба консула между тем осадили Капую и отозвали из-под Свессулы претора Клавдия Нерона. Нерон оставил небольшой отряд, чтобы удерживать занятое место, и со всем остальным войском спустился к Капуе. Три полководца стояли теперь около мятежного города, и три войска с трех разных сторон обводили его рвом и валом, возводили через небольшие промежутки укрепления и то тут, то там успешно отражали вылазки кампанцев.

41) Сражение у Гердонии. Поражение претора Гнея Фульвия

Послы из Апулии донесли Ганнибалу, что претор Гней Фульвий Флакк (младший брат консула), осаждая отпавшие от римлян апулийские города, действовал энергично и осмотрительно, но от слишком большого успеха и сам претор, и его воины, перегруженные добычей, обленились и распустились. Узнав об этом, Ганнибал двинул свои войска к Гердонии, где располагались римские легионы.

Когда пришло известие о приближении неприятеля, римляне отнеслись к этому с самоуверенной развязностью. Следующей ночью Ганнибал слышал в римском лагере беспорядочные свирепые крики мятежных солдат, требующих вести их в бой. Он не сомневался в победе: 3 тысячи легковооруженных воинов разместил в поместьях среди лесов и кустарников, с тем чтобы по данному знаку они выскочили из укрытий. Магону и почти двухтысячному отряду всадников велел засесть по дорогам, по которым, как он думает, кинутся беглецы. Распорядившись всем ночью, на рассвете он вывел войско в боевом строю. Фульвий, увлекаемый не столько собственными надеждами, сколько безотчетным порывом воинов, не заставил себя ожидать. Вышли из лагеря и построились кое-как: солдаты по своей прихоти выбегали вперед, становились, где им хотелось, по прихоти или из страха покидали свое место. Первый легион и левое крыло стали впереди, и строй вытянулся в длину. Трибуны кричали, что при таком построении войско не может ни напасть, ни отбить нападение и неприятель прорвет его в любом месте, но солдаты не внимали добрым советам – просто пропускали их мимо ушей. А перед ними стоял совсем иной вождь – Ганнибал, и совсем иное войско, и совсем по-иному построенное. И римляне не выдержали даже первого натиска и крика карфагенян; командир, бестолковый и опрометчивый, видя, что его солдаты дрогнули и струсили, поймал коня и бежал, сопровождаемый сотнями двумя всадников; солдаты, отброшенные назад и окруженные с флангов и тыла, были почти все перебиты: из 18 тысяч человек спаслось не более 2 тысяч; лагерем завладели враги.

За это поражение Гней Фульвия, по возвращению в Рим, привлекли к суду, и он вынужден был уйти в изгнание.

42) Падение Сиракуз

Какой-то перебежчик из Сиракуз сообщил: наступает праздник Дианы, который справляют три дня; в осажденном городе недостает то того, то другого, но вино будет литься рекой. Узнав об этом, Марцелл решил предпринять ночной штурм. Он поговорил с несколькими военными трибунами; для смелой и трудной попытки выбрали подходящих людей – центурионов и солдат. Выбрали время, когда люди, целый день евшие и пившие, спали непробудным сном. Около тысячи человек без суеты и шума взобрались на стену в заранее намеченном месте, за ними пошли другие; их мужество воодушевило и трусов.

Тысяча воинов заняла часть стены; поднялись по лестницам и подошедшие остальные; вражеские солдаты пировали в башнях, спали пьяные, продолжали пить еще не совсем нагрузившиеся. Немногих застали и убили в спальнях.

Как только караульные услышали звуки труб и крики римлян, занявших стены и часть города, они решили, что все кончено и город взят целиком. Одни обратились в бегство, другие прыгали со стен или падали под напором перепуганной толпы. Большинство не знало сколь велико бедствие: все они были не протрезвившиеся, сонные, да и вообще в большом и разбросанном городе вести из одной части плохо доходят до всех остальных. На рассвете, когда были взломанны ворота, Марцелл со всем войском вошел в город: разбуженные им жители торопились взять оружие и, насколько возможно, помочь городу, уже почти занятому.

Часть важных укрепленных пунктов, впрочем, оставались в руках сиракузян: холм Евриал, Ахрадина (центральная часть Сиракуз), Остров (старейшая часть Сиракуз, превращенная при тиранах Дионисиях в неприступную крепость). Марцелл расположился лагерем между Неаполем и Тихой – двумя обширными кварталами города. Лагерь огородили; у ворот, открывавшихся на улицы, Марцелл расставил сильные сторожевые посты. Воины по сигналу разбежались по городу. Повсюду слышался грохот ломаемых дверей, царили ужас и смятение. Убивать не убивали, но грабеж прекратился только тогда, когда все накопленное за долгую благополучную жизнь было расхватано.

Защитники Евриала вскоре утратили надежду на помощь, заручились обещанием, что их не тронут