Дикие цветы - Хэрриет Эванс

– Именно так, – сказал Бен, улыбаясь ей. – Это именно то, что я чувствую.

– Ну вот мы и вместе, – сказала Алтея, похлопав по сиденью рядом с собой. – Корд, подойди и сядь, дорогая. Давай позавтракаем.

– Я не буду, – сказала Корд. – Ограничусь кофе, спасибо.

Она обхватила подбородок руками. Несмотря на слова отца, Бен все еще полагал, что его сестра слишком худа, ее глаза слишком огромны, темные пухлые синяки под ними слишком велики, а впадины под щеками чересчур выражены.

– Когда мы в последний раз были вместе-я имею в виду нас четверых?

– Не могу припомнить, – ответила Алтея.

Тони поднял голову.

– Не знаю, дорогая.

Бен тоже пожал плечами. Прошло много, слишком много времени, и именно он оказался тем, кто ушел – не убежал, как в детстве, а просто дистанцировался от них, оставив позади великолепие Ривер-Уок и удушающие семейные тайны, чтобы попытаться обрести себя и стать личностью. Да, он бросил их, но все же сегодня, в день своей свадьбы, он снова здесь, и это хорошо, потому что он любил их всех, и, пусть ни один из них не совершенен, все трое находились рядом. Кто тогда мог объяснить ему, что это в последний раз?

Глава 24

15 октября 1987 года

Привет, Дневник Диких Цветов, старина!

Эх, если бы я только знала, писала бы в тебя пореже. Осталось всего десять страниц… Меня пугает мысль закончить дневник, словно что-то неизменное вдруг подойдет к концу. Вопрос в том, куплю ли я новую тетрадку взамен? Буду ли я все еще писать в тебя через двадцать лет, спускаться вниз, чтобы сидеть на ступеньках и строчить, пока все остальные заняты своими делами? Приедем ли мы еще сюда? Станем ли мы играть в «цветы и камни» и будут ли правила все еще висеть в пляжном домике, или же появятся другие игры? Как мы будем выглядеть как семья, как ты думаешь? Как бы я хотела, чтобы ты мог сказать мне. За эти годы я открыла тебе так много секретов, что, по-моему, пришло время получить что-нибудь и от тебя.

Я вышла за него замуж. Теперь я могу называть себя Мадлен Уайлд. Я вышла за него замуж, он был рядом, он все время улыбался мне, и я до сих пор не могу поверить, что все это счастье-мое. Кто-то или что-то отнимет его, я уверена. Мы поженились в прохладной викторианской церкви у парка в Туикенеме-я никогда здесь не бывала, я практически не знала никого из прихожан, и не имела никакого отношения к планированию всего этого. Но мне было все равно. Я вышла за него замуж, а прямо за ним, после того, как я произнесла мои клятвы, стояли Тони и Корд и улыбались мне всю дорогу.

Корд пела для нас. Алтея надела шляпу размером со стол, накрытый для чаепития, цветы и коробочки и всякая всячина облепляли ее со всех сторон и будто переливались через края, и конечно, на следующий день ее фото появилось в «Таймс». Заголовок гласил: «Дикие Цветы бросили букет», и там была фотография Алтеи и Корд, и еще одна, где мы держались под руки с Тони и Беном, только я вполоборота – передаю Энни букет и лицо не разглядеть из-за вуали. Они выбрали именно это фото, потому что я не такая важная птица, как остальные, но моему восторгу нет предела – мысль о том, что мое фото теперь в газете, наводит на меня ужас, даже если никто не знает, что я – это я.

Ах да, Уайлды.

Этот день пришел.

Отныне Дикие Цветы – это мы.

Я пишу это три дня спустя в Боски. Лето, конечно, кончилось, но здесь теплые деньки задерживаются подольше, и мы большую часть времени гуляем по пляжу. Это так странно, находиться здесь только с Беном вдвоем, ощущать, что Боски принадлежит только нам. Странно снова мчаться в пляжный домик, чтобы записать все эти мысли, Дневник. Странно выходить замуж. Мне это не очень понравилось. Я продолжала ловить свое отражение в зеркалах. Я недостаточно хорошо знаю лондонский дом Уайлдов, чтобы понять, как избегать зеркал. И Бен не знает.

Я боюсь смотреть в зеркала, я боюсь увидеть себя, я боюсь того, кто посмотрит на меня оттуда.

Он понимает, что спас меня, но я уверена, что он понимает, насколько я неправильная.

Вчера я напомнила Бену, что не хочу медлить с детьми. Я хочу их, пока молода. Мы все время говорили об этом, когда снова встретились в Бристоле. В тот первый день он пришел ко мне в квартиру, и мы поцеловались и занялись сексом, и мы уже все знали, и, если я напишу больше об этом, то это развеет всю магию нашего секретного особого мира. Но он все узнал тогда, я не побоялась сказать ему, потому что это Бен.

Он сказал:

– Но я думал, что ты собираешься заниматься дизайном космических кораблей и самолетов.

– Я собираюсь строить их, а не заниматься дизайном, – ответила я. – Да, я хочу детей как можно скорее, а потом вернусь к работе. Я хочу, чтобы у них была собака, и большой сад, и каникулы, как у нас. Я хочу, чтобы у них были мамочка и папочка, которые занимаются любимым делом, и чтобы они понимали, как это важно. Я хочу читать им каждый вечер милые сказки о добрых вещах, чтобы они не боялись темноты, чтобы сладко засыпали и им никогда не снились кошмары.

– Кажется, ты все хорошенько продумала, – сказал Бен, а я в тот момент могла думать только о тете Джулз, которая говорила мне, что я просыпаюсь с криками, а еще о девочках в школе, которые не хотели жить со мной в одной комнате, и меня поселили отдельно, что было лучше для них, но мне стало только страшнее. Отец кричал, чтобы я заткнулась, когда я делала так в Бичез, но я просто не могла остановиться. Единственным местом, где я могла спать спокойно, был Боски.

Тетя Джулз прислала телеграмму на свадьбу, и они зачитали ее вслух. Забавно, но никто не знал, кто она такая, ведь там были только друзья Тони и Алтеи. Они принялись бурно обсуждать послание из Австралии, а я подумала о том, что это единственная часть свадьбы, которая имеет для меня значение. Вот эта телеграмма:

Моей дорогой племяннице в ее особый день. Ты заслужила это счастье, а я так долго молилась за него! Хотела бы я оказаться рядом с тобой и Беном, чтобы все отпраздновать, но болезнь держит меня в Австралии. Шлю тебе свою любовь и отпускаю в небо воздушные шарики переполняющей меня радости. Никогда не забывай, что ты золото, и Уайлдам повезло с тобой.

Люблю, скучаю, твоя тетя Джулия Флэтчер.

Конечно, тетя Джулз всегда была полна драматизма и даже писала стихи, и я подумала, что в части с воздушными шариками она немного перестаралась, но все равно было очень приятно. А еще было приятно, что телеграмму зачитал Тони. Правда, он читал ее тихим и полным печали голосом, и все зашумели, и соседи, эти незнакомцы, стали перебивать его, что очень необычно в случае с Тони – кажется, он последний человек, которого захочется перебивать.

Так вот, мы почувствовали вместе с Беном, что оба хотим создать собственную семью и что мы движемся по правильному пути. Я знала, что он мечтал стать отцом, воспитать новое поколение. Мы – не беглецы, не неудачники, не выродки, не последствия чьих-то ошибок. Мы – заботливые люди, которые смогут посвятить себя счастью детей и проследить за тем, чтобы у них было все, абсолютно все, что им нужно.