Дочь палача и дьявол из Бамберга - Оливер Петч

– И приведите сюда Зальтера! – кричал как раз Малькольм. – Генеральная репетиция через час, не можем же мы ждать каждого персонально!

– Вы же сами отправили его с утра к портному, забрать костюм принцессы, – ответил ему толстый Маттеус, игравший в пьесе столяра Клипперлинга.

Барбара узнала пожилого артиста как добродушного человека, и он тоже, как и она, испытывал трудности с запоминанием текста.

– И потом ему надо подыскать жесть для королевской короны, – напомнил толстяк режиссеру. – Старая-то давно ржавчиной покрылась.

– А, ну да, – сэр Малькольм рассеянно кивнул. – Э… ну, тогда будем надеяться, что он вернется вовремя.

– Я тоже на это надеюсь! – донесся вдруг самодовольный голос.

Из-за дальней колонны вышел Жискар Броле и с любопытством заглянул в открытый сундук, из которого торчали пестрые костюмы.

– У вас ровно два часа на последнюю репетицию, Малькольм, – продолжил он, обмахиваясь грязным потрепанным платком. – Ни секунды дольше! Потом наша очередь. Таков был уговор.

Англичанин захлопнул сундук и решительно взглянул на конкурента.

– Не беспокойтесь, Жискар, больше нам и не потребуется. Мы, в отличие от вас, не воры и не дилетанты.

Жискар вздохнул.

– Каждый раз одно и то же, – прошелестел он с французским акцентом. – Что ж, увидим, какая из пьес придется по душе епископу. Я тут выяснил из надежных источников, что он очень любит «Папиниана» Грифиуса. – Он пожал плечами: – Не в пример вашей пошлой комедии…

– Проклятье, «Папиниан»! – воскликнул сэр Малькольм и хлопнул себя по лбу. – Как же я сам не догадался!

Он дрожал от злости, и не будь Барбара в курсе дела, то поклялась бы, что сэр Малькольм только сейчас узнал о выборе Жискара. Притом что он сам же все и подстроил.

«Он и в самом деле прекрасный актер, – подумала она. – Как на сцене, так и в жизни».

Жискар ухмыльнулся:

– Да, как я уже сказал, у меня свои источники. И будьте уверены, от вашего «Петера Сквенца» его превосходительство придет в ужас. Это я тоже выяснил.

Сэр Малькольм побледнел, отчаянно схватился за волосы, и Барбара уже задумалась, не переигрывает ли он.

– Дьявол, на это я никак не рассчитывал, – просипел он. – А вы, Жискар, и вправду тертый калач…

– Ха, зато вы почему-то выступаете только после нас, – с мрачным видом ответил Жискар. – Понятия не имею, как вам удалось провернуть такое. Но и это вам не поможет, Малькольм. – Тут он злорадно улыбнулся: – Тем более что у вас, как я слышал, не хватает одного артиста.

У сэра Малькольма лицо налилось кровью. Барбара сразу поняла, что он уже не притворяется.

– Клянусь вам, Жискар, – прошипел режиссер и шагнул к своему сопернику. – Если выяснится, что вы имеете какое-то отношение к аресту Матео, помилуй вас Господь!

Броле отмахнулся:

– А, вечно эти возвышенные речи… Лучше приберегите их для сцены. – Он показал на сундуки с костюмами: – Как вижу, вам пока есть чем заняться. Имейте в виду, два часа! Потом я лично позабочусь о том, чтобы стража выставила вас отсюда.

Обмахиваясь платочком и напевая какую-то песенку на французском, он вышел из зала. Сэр Малькольм выждал немного, после чего торжествующе хлопнул в ладоши.

– Mon dieu, я знаю это из надежных источников, – передразнил он Жискара и, как женщина, провел рукой по волосам. – Ха, он еще успеет пожалеть об этом, дурень! Верно, друзья?

Некоторые из артистов заухмылялись. Только Барбаре было не до смеха.

– А если он и вправду подстроил арест Матео? – спросила она. – Может, те шкуры подкинули его люди, и сегодня вечером нас ждет еще какой-нибудь неприятный сюрприз? По-моему, этот Жискар на что угодно способен.

– Хочешь сказать, настоящий оборотень сорвет наше выступление? – Сэр Малькольм усмехнулся и покачал головой: – Такое французу точно не по плечу. Поверь мне, епископ уснет во время «Папиниана» и проснется точно к нашему выходу. Нас ждет великий триумф!

Он торжественно раскинул руки. В этот миг неожиданно отворилась дверь и в зал вошел Маркус Зальтер. Как всегда, драматург выглядел бледным и усталым. В руках он держал перевязанный сверток.

– Весь город пришлось обойти, пока не разыскал жестянщика, чтоб смастерил корону за несколько крейцеров, – проворчал Зальтер и недовольно посмотрел на сэра Малькольма. – Больше за эту безделицу и не отдашь. Мы ее немного позолотили и спереди прикрепили воском самоцвет. Лучше корону сильно не нагревать, иначе камешек свалится на нос… А так, по-моему, неплохо получилось.

Он размотал сверток и показал всем сверкающую корону, похожую на те, какие Барбара видела лишь на церковных витражах. Артисты явно были под впечатлением, и даже настроенный скептически сэр Малькольм одобрительно кивнул.

– Значит, не зря мы тебя дожидались. – Он похлопал Маркуса по плечу и показал на сверток: – А что с платьем для нашей принцессы?

Маркус широко улыбнулся и как-то сразу оживился.

– Даже императрица не постыдилась бы надеть его на прием. – Он подмигнул Барбаре: – Ты только посмотри!

Драматург осторожно развернул сверток и показал красное платье с кружевами и жестяными пуговицами. У Барбары перехватило дыхание.

– Оно… оно прекрасно, – прошептала девушка. – Можно его померить?

– Конечно-конечно, – сэр Малькольм с готовностью кивнул. – Должны же мы посмотреть, как будет выглядеть в нем наша принцесса Виоландра.

Барбара осторожно влезла в платье. Оно сидело превосходно. Девушка заметила, к своему удовольствию, что остальные артисты смотрят на нее в изумлении.

– Да, по одежке встречают, – задумчиво пробормотал сэр Малькольм. – Ты в нем и вправду как принцесса. И не подумаешь, что на самом-то деле простая дочка палача…

Англичанин помолчал немного, потом решительно хлопнул в ладоши.

– Но и принцессам положено знать свой текст, – добавил он строгим голосом. – Так что все по местам! Начнем, наконец, репетицию, пока снова не заглянул Жискар…

* * *

Стоя на берегу реки, Георг со скучающим видом смотрел, как племянники швыряли камешки в воду. Магдалена вверила ему детей всего час назад, но казалось, что прошла уже целая вечность. При этом был еще только вечер, а ночи, похоже, конца не будет.

– Дядя Георг, смотри, как далеко я могу добросить! – крикнул Петер и запустил над рекой очередной окатыш.

Тот одобрительно кивнул и что-то невнятно пробормотал. В мыслях его уносило куда-то вместе с течением.

Тоже мне, присматривать за детьми, пока остальные замышляют настоящее приключение… Черт, это ведь женское дело! Этим вообще Барбара должна заниматься. Точно, Барбара!

Но потом он вспомнил, что из-за его влюбленной сестры они и ввязались в эту авантюру. Его охватил гнев. Барбара всегда добивалась своего от отца! Даже в детстве ей всегда удавалось его уговорить – наверное, потому, что была смышленее своего брата-близнеца; и чтение с врачеванием давались ей легче, чем ему. Эти способности отец всегда ставил выше умений хорошо отрубить голову или быстро добиться признания. Что бы Георг ни делал, отец всегда находил, к чему придраться. Когда он по неосторожности покалечил этого Бертхольда и вынужден был покинуть Шонгау, его обуревали злость и тоска. В первое время в Бамберге он часто лежал по ночам без сна, проклиная свою судьбу. Но потом вдруг заметил, как свободно чувствовал себя в этом городе, вдали от отца. Бартоломей уважал его как подмастерье и позволял такое, чего отец никогда не разрешал. Так Георг постепенно повзрослел. А потом, год назад, дядя рассказал ему, как отец еще юнцом сбежал из Шонгау, бросив семью в беде. С тех пор великий монумент начал давать трещины.