Город костей - Майкл Коннелли

Эдгар ответил не сразу:

— Да, вроде бы сказал что-то такое.

— Говорил, что мы проделали мартышкин труд, как заявил мне? И прокуратура, возможно, даже не предъявит Стоксу обвинения?

— Да. А что?

Босх молча встал и подошел к окну. Оттуда ему был виден архив Капитолия, а за ним надпись «Голливуд» на вершине холма. На боковой стене дома в нескольких кварталах висела антитабачная вывеска: ковбой со свисающей изо рта сигаретой и предупреждение, что сигареты вызывают импотенцию.

Он снова повернулся к Эдгару:

— Побудешь здесь до появления ГРВСП?

— Да, конечно. Ну и злющими они будут из-за того, что пришлось взбираться на тринадцатый этаж.

Босх направился к двери.

— Гарри, ты куда?

Босх, не ответив, вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице в дальнем конце коридора, чтобы не нагнать остальных.

Члены бывшей семьи поднялись, образуя четкий треугольник с могилой посередине. Стояли они на пологом склоне холма в мемориальном парке Форест-Лон. Самьюэл Делакруа по одну сторону гроба, его бывшая жена по другую, Шейла заняла место у торца, напротив священника. Мать и дочь достали черные зонты, закрываясь от моросящего с рассвета дождя. У отца зонтика не было. Он мокнул, но ни одна из женщин не двинулась с места, чтобы прикрыть и его.

Шелест дождя и шум с шоссе мешали Босху слышать, что говорил священник. У Босха тоже не было зонтика, и он смотрел издали, укрывшись под дубом. Ему почему-то казалось уместным, что мальчика официально хоронят на холме и под дождем.

Он позвонил в медицинскую экспертизу узнать, в каком похоронном зале находятся останки, и его направили в Форест-Лон. Ему сообщили также, что затребовала их и распорядилась насчет погребения мать мальчика. Босх приехал на похороны ради него и потому что хотел снова увидеться с матерью.

Гроб Артура Делакруа казался сделанным для взрослого. Он был блестящим, серым, с начищенными хромированными ручками. Выглядел красивым, будто только что приведенный в порядок лимузин. Капли дождевой воды скатывались по нему в яму внизу. Но гроб был все-таки слишком велик для тех костей. Это все равно что видеть ребенка в одежде не по размеру, с чужого плеча. Такая одежда всегда говорит кое-что о детях. Что они нуждающиеся и зависимые.

Когда дождь усилился, священник поднял над собой зонтик и взял молитвенник. Несколько его фраз долетело до Босха отчетливо. Он говорил о высшем царстве, принявшем Артура. Босх вспомнил Голлиера с его непоколебимой верой в это высшее царство, несмотря на жестокости, которые он изучал и документировал ежедневно. Однако для Босха вопрос пока оставался открытым. Он еще обитал в низшем царстве.

Босх обратил внимание, что все трое членов семьи не смотрели друг на друга. Когда гроб опустили в могилу и священник перекрестился напоследок, Шейла повернулась и двинулась вниз по склону к дороге, где стояли машины. На родителей она не взглянула ни разу.

Самьюэл тут же последовал за дочерью, Шейла, увидев, что он идет за ней, прибавила шагу. Вскоре она бросила зонтик и пустилась бегом. Села в свою машину и уехала, прежде чем отец смог ее догнать.

Самьюэл смотрел, как машина дочери едет по большому кладбищу, пока она не скрылась за воротами. Потом вернулся, подобрал брошенный дочерью зонтик. Пошел с ним к своей машине и тоже уехал.

Босх обернулся к могиле. Священника рядом не было. Поискав его взглядом, он увидел купол черного зонтика, скрывающийся за холмом. Босх не представлял, куда направляется этот человек, разве что на другие похороны на противоположном склоне.

У могилы осталась только Кристин Уотерс. Босх наблюдал за тем, как она безмолвно помолилась и пошла к двум оставшимся машинам внизу. Босх шагнул ей наперерез. Когда приблизился, она спокойно произнесла:

— Детектив Босх, мне удивительно видеть вас здесь.

— Почему же?

— Разве детективам не положено быть равнодушными, эмоционально отстраненными? Появление на похоронах свидетельствует об эмоциональной причастности, вам не кажется? Особенно на похоронах в дождливый день.

Кристин Уотерс передвинула зонтик, чтобы закрыть от дождя и Босха.

— Почему вы затребовали останки? — спросил он. — Почему занялись этим?

Он кивнул в сторону могилы на холме.

— Потому что думала, никто больше не займется.

Они подошли к дороге. Машина Босха стояла перед ее машиной.

— Прощайте, детектив, — сказала Кристин Уотерс.

— У меня есть кое-что для вас.

Она открыла дверцу и обернулась:

— Что?

Босх отпер багажник и вернулся. Кристин Уотерс закрыла зонтик, бросила в машину и подошла к нему.

— Однажды мне сказал один человек, что жизнь — это преследование одной цели. Поиски искупления.

— Искупления чего?

— Всего. Чего угодно. Мы все нуждаемся в прощении.

Босх поднял крышку багажника и достал оттуда картонную коробку. Протянул ей.

— Позаботьтесь об этих детях.

Она не взяла коробку, лишь подняла крышку и заглянула внутрь. Там были перехваченные резинками конверты и отдельные фотографии. Сверху — снимок мальчика из Косово с отрешенным взглядом. Кристин Уотерс запустила руку в коробку.

— Откуда они? — спросила она, взяв один конверт из благотворительного общества.

— Не важно, — ответил Босх. — Кому-то нужно заботиться о них.

Кристин Уотерс кивнула и осторожно закрыла коробку. Взяла ее у Босха и двинулась к своей машине. Положила на заднее сиденье и подошла к открытой передней дверце. Она взглянула на Босха, казалось, хотела что-то сказать, но передумала. Села в машину и поехала к воротам. Босх захлопнул багажник и смотрел ей вслед.

Распоряжение начальника опять не выполнялось. Босх включил свет в сыскном отделе и направился к своему месту. Поставил на стол две пустые картонные коробки.

Кончалось воскресенье, близилась полночь. Босх решил собрать свои бумаги и досье, когда там никого не будет. У него впереди еще день работы в голливудском отделении, но ему не хотелось тратить его на сбор бумаг и обмен неискренними прощаниями с сотрудниками. Он мечтал начать день с чистого стола и закончить в три часа в баре «Массо и Фрэнк». Попрощаться с несколькими друзьями и тихо уйти через заднюю дверь, пока никто не узнал, что он покидает голливудское отделение. Так будет лучше всего.

Босх открыл шкаф, где лежали незавершенные дела, которые до сих пор временами не давали ему спать по ночам. Бросать их он не намерен. Планировал заниматься ими во время простоя в ОРУР или дома в одиночестве.

Наполнив одну коробку, Босх вернулся к столу и стал разбирать тумбу. Вынув банку со стреляными гильзами, задумался. Он так и не положил туда гильзу, взятую на похоронах Джулии Брейшер. Гильза стояла у него дома на полке рядом с фотографией акулы, которую всегда будет держать там как напоминание об опасности покидать защитную клетку. Отец Джулии позволил ему взять эту фотографию.